— А газета? Мы так и не прочли… — спохватилась Фиар — но дверь с глухим вибрирующим гулом уже стала поворачиваться. И всё погрузилось во тьму — виднелась лишь яркая полоска дверной щели.
— Я и так увижу, — ответил Талир, с шорохом раскладывая газету. — Хотя странно… Успела выйти ещё до того, что ли?..
— А что такое? — с внезапным беспокойством спросила Фиар.
— Да тут на первой странице — никаких чрезвычайных сообщений. Обычная, текущая политика: поездки наших министров в Шемрунт, на Север, а тех — сюда, пограничные столкновения на Экваторе… Всё как всегда…
В этот момент двигатель грузовика заработал, а уже в следующее мгновение он так рванул с места и стал разворачиваться, что Талир, как показалось Джантару, от толчка выронил газету, и она отлетела в сторону.
— Значит, могли обмануть? — встревоженно предположила Фиар. — И мы так глупо поверили — и попались?
— Нет, подожди, — ответил Талир, поднимая газету. (Грузовик тем временем успел завершить разворот, и ехал вниз по склону.) — Хотя и вторая страница — такая же, но тут местные новости: какие-то выборы, что-то о заводах, военных частях… Разве что — вот это, на третьей, — даже с удивлением добавил Талир. — А то четвёртая, — продолжал он, перевернув газету, — тоже обыкновенная: объявления, телепрограммы — и всё…
— А на третьей — что? — не выдержала Фиар. — Говори скорее!
— Да вот — правительственное постановление… А озаглавлено: 'Об изменениях в системе школьного образования'. Я, наверно, не буду читать всё, а то тут много, целая страница… Но в общем, сказано: что '… перемены в этой области назрели уже давно', 'сложившееся положение стало нетерпимым…' Надо же, почувствовали… Да, и слушайте, что дальше! '…Жизнь в современном обществе предполагает усвоение большого объёма знаний, готовность к обращению со сложной техникой… Однако вызывает беспокойство всё более слабая подготовка в этом отношении каждого следующего поколения рабочих, солдат и студентов… Зато поражает их изобретательность в симуляции и саботаже требований руководства — истоки чего наверняка закладываются в школе, в условиях постоянной перегрузки и подавления всякой попытки к самостоятельности… Формируется восприятие начальства и вообще старших как каких-то надзирателей, которых можно и должно обманывать, саботируя их неправомерные и абсурдные требования… В результате общество рискует получить целое поколение, притерпевшееся к искусственно создаваемым трудностям и произволу, приспособленное к примитивным и чёрным работам — но не готовое к жизни в современном мире и работе с современной техникой…' Представьте, так и сказано! И об истощении ресурсов, перенаселении Экваториального континента — ни слова! Так что — как будто жить можно, — Талир умолк на мгновения, словно ещё не веря тому, что прочёл. — И кризиса как не бывало: ни познания, ни развития, ни потребления — никакого…
— И… всё это тоже сделали мы? — в изумлении вырвалось у Фиар. — Вот этой нашей записью?
— Даже не знаю… — растерянно ответил Талир. — И дальше — в общем о том же. '…Падает квалификация персонала предприятий и учреждений, снижается качество научно-технических работ и проектов, возрастает риск возникновения аварий…' Будто и не было всей этой шумихи вокруг 'простого человека', ненужности фундаментальных исследований…
— Ну, это констатация фактов, — нетерпеливо прервала его Фиар. — А выводы?
— Есть и выводы… — продолжал Талир. — '…Правительство Соединённой Лоруаны, рассмотрев на своём заседании…' Дальше много официальных формулировок, я их пропускаю… В общем: '…учитывая опыт других государств, а также имеющиеся предложения, которые были выдвинуты общественностью, в том числе и… по созыву очередного Каймирского конгресса, специально по вопросам образования…'? — ещё более удивлённо прочёл Талир. — И это в правительственном постановлении! Что, возможно такое?
— Нo что решили? — не выдержал Итагаро.
— '…Принято решение отказаться в принципе от политики единообразия в школьной учёбе, признав её доведённой на практике до такого абсурда, когда совершенно не учитывались ни личные, ни местные или национальные особенности и традиции…'
— Что, так прямо и сказано? — удивился Минакри. — После этого местного произвола? Хотя ладно, читай дальше…
— А дальше, представьте: '…отменить жёсткое соответствие планов учебных курсов возрастным группам учеников во всех типах школ; снять ничем не оправданные препятствия в допуске к учебной литературе; разрешить домашнее обучение не только для детей, больных редкими и необычными болезнями, но также и для одарённых и рано созревших, развитие которых очевидно превосходит уровень того, что им приходится делать в обычной школе…' Всё, как и есть в Чхаино-Тмефанхии! '…Признать факт существования особых категорий детей, которых обременительно для них самих и накладно для общества учить по единой программе и в единой темпе с остальными, затем фактически переучивая заново в ходе специального образования…' И в общем — '…таким детям должна быть предоставлена возможность реализовать себя и состояться как личностям в бoлee раннем возрасте…' И даже, вот: '…многие известные в истории люди отличались ранним развитием…' А как нам доказывали, что большинство известных людей в своём детстве плохо учились, дрались, воровали, остальные — досадное исключение?
— Нет, а всё-таки? — переспросила Фиар. — Это пока вообще — a… конкретно к нам?
— К этому и перехожу. Хотя подождите… Что… просто та же специализация в учёбе? Ну, знаете… — разочарованно произнёс Талир. — Опять то, что уже было?
— И это всё? — вырвалось у Лартаяу — Итог уже новых педагогических исканий?
— Да нет же, — успокоил его Талир. — Я ещё не всё прочёл… Ах, наверно, вот оно: '…Объявляется общегосударственный конкурсный отбор детей от 7 до 16 лет с целью выявления у них особых способностей, одарённости в том или ином направлении, либо общего раннего развития. Отбор будет проводиться в два этапа: первый — на местном уровне, второй — в административных центрах областей и регионов…' Правда, не очень представляю этот 'местный уровень', но так сказано. И признано даже, что и '…среди подростков с психическими отклонениями тоже есть особо одарённые и с ускоренным развитием, которые могут допускаться к конкурсному отбору с разрешения психиатров…' Правда, сразу оговорка, что '…талант — не привилегия, а ответственность, и дети, которые будут отобраны, должны прежде всего понимать это…' И вот конкретно: первый этап отбора, 'на местном уровне' — начинается с 1 сахвея, второй, 'по регионам' — с 20-гo, '…подведение итогов — к концу месяца, организация школ и начало занятий — в течение хулумбара…' Да, вот он — наш шанс. Хотя сразу и не верится, чтобы всё так изменилось…
— А представьте, узнай мы об этом… до того? — почему-то спросила Фиар. — Возможно, и не подумали бы пойти в подземелье!
— Наоборот, они всё и решили потому, что мы это сделали, — возразил Итагаро. — Прямо сейчас, этой ночью… Да, быстро среагировали. И это только он нам сказал, что готовились давно…
— Но в печати будет подано именно так, — согласился Талир. — Постановление — в сегодняшней газете, а то — уже в завтрашней…
— Похоже, да, — согласился и Ратона. — Получается, в итоге сделали два больших добрых дела… Но и то правда: какой ценой…
— Вот именно, — ответила Фиар. — Одни 'исполняют долг', а с чувством вины остаются другие. А тем не надо думать — им долг заменяет и ум, и совесть…
— С мыслей о чём всё и начиналось… — напомнил Ратона, — Так что, в самом деле: кто толкнул нас на это? И через что прошёл сам, что пережил, и как всё планировал?
— Это вряд ли узнаем, — сказал Итагаро. — Останемся с этой своей невольной виной — и тайной участия в этом…
— Хотя разве в таких делах всё предусмотришь заранее… Да, подождите, — спохватился Донот, — а куда мы всё едем и едем?
— Сам не понимаю, — забеспокоился Итагаро. — Хотя не знаю этой дороги — не так же далеко от города мы зашли по тоннелю… Или эта окраинная платформа — на какой окраине?
— Действительно, мальчики, — откликнулась Фиар. — А я уже было начала думать: какой характер одарённости назвать на этом отборе, чтобы мы остались вместе…
