же черными усами, спускавшимися ниже уголков рта, отчего, казалось, губы его постоянно искажает коварная усмешка. Он был одет в китель военного покроя цвета хаки, стянутый в поясе широким ремнем. Оружия у него не было. Он смотрел нас с Дегом, сильно прищурившись, сжимая в руке короткий хлыст, и еле заметно шевелил губами, словно бормоча что-то.
Увидев его, я испытал странное чувство — мне показалось, будто я уже где-то встречал его, что уже знаком с ним… Колокольчики тревоги зазвонили все сразу. Я обернулся к Дегу и заметил, что он тоже изучает этого человека, как бы припоминая что-то. Я понял, что и у него возникло похожее ощущение. Но где, когда? Нет, сказал я себе, нет, Мартин, ты встретил его впервые. Просто такое лицо встречается часто…
Хозяин гостиницы что-то произнес и неуверенно шагнул к дверям. Человек, не глядя на него, поднял хлыст, собираясь оттолкнуть хозяина. Тот приостановился, а вошедший медленно двинулся к нам.
Старик, сидевший за нашим столом, наконец, словно опомнился, быстро опустошил свой стакан, вино потекло у него по подбородку, пролилось на грязную куртку. Он хотел было подняться, но раздумал. В глазах его застыл ужас. мне казалось, он даже приглушенно застонал.
Я продолжал смотреть на комиссара полиции, который, не отрывая взгляда от нас с Дегом, подошел к нашему столу.
Здесь он остановился, продолжая рассматривать нас. Тронул хлыстом плечо старика и коротко бросил:
— Прочь отсюда.
— Колокольчики зазвонили еще сильнее. Этот взгляд!.. Где же я видел этот взгляд? И когда?
Глава 5. ГЛАЗА КОМИССАРА
— Прочь отсюда.
При этих словах, повторенных еще тише, старик вскочил, уронил стул, попятился и, словно умоляя, поднял вверх руки:
— Да, начальник, — проговорил он, — ухожу, немедля ухожу…
Старик, пятясь, ударился спиной о стену, скользнул вдоль нее к двери и исчез. Я заметил в окно, как он убежал в сплошную темень.
— Не обращайте внимания на этого пьяницу.
Я повернулся к комиссару. Он смотрел на меня с доброй усмешкой.
— Простите его, он… — Комиссар небрежно повертел пальцем у виска. — Он ненормальный. Тронулся немного оттого, что слишком часто пьет агуардиенте…
— По правде говоря, он нас нисколько не беспокоил, — ответил я.
Комиссар, казалось, не слышал моих слов.
— Добро пожаловать в Марагуа, — тихо произнес он, как правительственному комиссару мне нечасто приходится приветствовать здесь иностранцев. Наш город, — продолжал он, помолчав немного, — возник по ошибке. Он вымирает, вы, очевидно, заметили это, и лет через пятнадцать здесь останутся одни пауки, змеи да кучка индейцев. Ничего не поделаешь, джунгли есть джунгли… Тут или выигрываешь, или проигрываешь. Марагуа, — закончил он, сделав иронический и равнодушный жест, — продулся вконец.
Комиссар не нравился мне. В каждом его жесте, в каждом слове сквозила угроза. Я молча взглянул на него, и он продолжал:
— Меня зовут Матиа Рентрерос, господа, — представился он, щелкнув каблуками и слегка поклонившись. — Полагаю, ваши паспорта в порядке?
— Купер. Мартин Купер. А это Альдо Даггертон. Наши паспорта в порядке, комиссар… — Я указал на опрокинутый стул: — Не хотите ли присесть к нам?
Он усмехнулся, чуть склонив голову. Не- оборачиваясь, сделал повелительный жест кому-то у себя за спиной. Один из метисов тотчас вскочил и подал стул. Комиссар непринужденно расположился за столом.
— Мы тут немногое можем предложить вам, — сказал он, — пища грубая, агуардиенте отвратительное… Сохранилось, правда, несколько бутылок шестилетней выдержки… — Он щелкнул двумя пальцами.
Хозяин гостиницы тотчас отозвался: '
— Да, господин! — И вскоре прибежал к нашему столу с тремя хрустальными рюмками и бутылкой, в руках.
Взглянув на нее, комиссар кивнул, и хозяин достал штопор:
— Господа, — пробормотал он, ставя бутылку на стол.
— Шестилетней выдержки, как и было сказано, — снова заговорил комиссар, — это еще терпимо. Можно узнать, — небрежно проронил он, разливая вино, — цель вашего путешествия? В Манаусе мне сообщили, что вы журналисты.
— Да, это так, комиссар. Мы из 'Дейли Монитор'. Он наморщил лоб:
— 'Дейли Монитор'…
— Да, Нью-Йорк. Четыре миллиона экземпляров. Он улыбнулся, как бы извиняясь:
— Боюсь, что не знаком с вашей газетой, господин Купер.
Странно, но мне показалось, что он лжет. Впрочем, 'Дейли Монитор', конечно, не приходит в Марагуа. Как же в таком случае он мог знать газету и скрывать это?
— Мы здесь, — ответил я, пытаясь продолжать ужин, для того, чтобы рассказать немного о джунглях, понимаете?
— Рассказать о джунглях? — с недоверием переспросил он. Я чувствовал, что колокольчики звонят как никогда громко, и продолжал спрашивать себя, где же я видел этого человека.
— Хочу рассказать нашим читателям, — ответил я, — о жизни индейцев, об их положении в настоящее время, перспективах развития… Колорит, экзотика, любопытные детали и тому подобное.
— А, ну конечно, понимаю! — Он снова сухо улыбнулся, и кажется, немного успокоился. — Я, естественно, в вашем распоряжении и готов показать все, что есть интересного в нашей округе… И если сам не смогу сделать это, то пошлю кого-нибудь из моих людей. Невозможно ездить по этой стране без гида и без необходимой поддержки… Невозможно, — медленно повторил он, пристально глядя на меня. — Опасно, знаете ли. Змеи, ядовитые насекомые… индейцы. Да, индейцы не любят пришельцев… В глубине души, если она у них имеется, они остались охотниками за скальпами. — Эти последние слова он произнес особенно подчеркнуто.
Я обратился к Дегу:
— Вот это и есть колорит, не так ли? Сможешь сделать оригинальные снимки.
Комиссар рассмеялся:
— Да, конечно, господин Даггертон, оригинальные снимки! У нас есть несколько очень древних селений в этих краях, есть болота с красной водой, рыба пиранья, змеи и орхидеи. Прекраснейшие орхидеи. Ничего другого, к сожалению. Во всяком случае, — продолжал он, — рассчитывайте на меня и моих помощников, я в вашем распоряжении. Считайте, что мы, — тут его улыбка сделалась шире и грознее, — мы ваши гиды.
— Спасибо, — сразу же поблагодарил я, — спасибо, комиссар. Думаю, что мы воспользуемся вашей любезностью…
— …и не забудьте мои советы, — предупредил он и сделал глоток. И сразу встал: — Вы найдете меня в моей резиденции. Жалкое бунгало. — Он сухо поклонился, повернулся на каблуках и вышел, не оборачиваясь.
Мы смотрели ему вслед, в темный проем двери. Потом Дег пробормотал:
— Не нравится мне это, черт побери, Мартин! — И сразу же добавил: — Где же я видел это лицо!
— Тебе тоже кажется, будто ты уже видел его где-то?
Дег кивнул и принялся за еду.
— Я не уверен, но вполне возможно… Эти глаза, этот рот… Впрочем! — добавил он, словно
