Таким образом, вечное Слово говорит устами каждой вещи, каждого дерева и каждого животного, небесной шири, горы и моря, орудием моего труда и моей пищей. Есть люди, хорошо воспринимающие этот язык, звучащий на тысячу ладов, но всегда один и тот же. Каким-то образом, в некоторые часы или мгновения. многие, вероятно, понимают язык вещей. Правда, чаще этого нет, а у некоторых людей не бывает, быть может, никогда. Но бессознательно понимаем его по всей вероятности мы все, иначе существование было бы невозможно. Каким образом мы чувствуем вещи и понимаем их язык? Конечно же не благодаря понятиям, а благодаря внутренней соотнесенности, — да и сами понятия представляют собой нечто большее, чем только «понятия». Возможно, что мы можем понимать вещи лишь потому, что слышим в них эту внутреннюю речь вечного Слова. Происходит это бессознательно, и поэтому кажется, что мы воспринимаем их глазами, или ушами, или чувством, или понятиями. И все же возможность понять даруется нам подспудным потоком смысла, текущим к нам через каждую вещь от божественного Слова. Я думаю, что это действительно так. И если мы что-то знаем, то только поэтому. Только поэтому любим. Только благодаря этому мы все соединены общей связью. И если бы эта внутренняя Божия речь вдруг исчезла изо всех вещей, а они продолжали бы существовать, какими страшными, пугающе недостижимыми вещами мы были бы окружены: чуждыми существами, которых невозможно любить! Но и эта божественная речь лишена ясности, не сама по себе, а из-за нас. Мы все время оскверняем ее и злоупотребляем ею. Святую речь Творца, составляющую ценность вещей и событий, мы используем для своего услаждения, берем текущее слово, дающее смысл существованию, и подгоняем его под самость мира, устраиваем в нем свое собственное царство и не замечаем, что все это - разбой и воровство. Мы пытаемся совместить глубинный поток смысла со своими высокомерными и пустыми мыслями, чтобы придать им видимость истины. Здесь тоже нужно искупление. Большая ошибка - считать, что человек находит истину непосредственно внутри себя или в ве-Щах. Случается, что от того, кого почитаешь за его глубокое, прирожденное благочестие, вдруг услышишь такие вещи о Боге и о Христе, настолько неверные, настолько непостижимо искаженные, что они буквально кричат о неискупленности и о сомнительности именно благочестивых людей. Слово Божие, тысячекратно звучащее во всех вещах, должно быть подкреплено единожды сказанным словом Откровения. Оно должно разграничить и внести ясность, открыть глаза на то, что такое человек, научить послушанию и любви - и только тогда язык вещей станет понятен.
И здесь мы подошли к третьему способу, которым может говорить Бог. Он, - не только Сокровенный, Иной, Безобразный и не имеющий облика, не только вмещающий в Себя все бесконечное разнообразие возможного, но и Владыка надо всем, - Он открыто говорил, когда Ему было угодно, Свое Слово в истории: в определенные часы, через определенных людей, определенным образом. А потом вечное Слово, само войдя в мир, стало человеком и теперь стоит перед нами, говоря человеческими устами.
Правда, человеческому уму трудно понять, и еще труднее допустить, что Бог говорит не только в безобразности, по ту сторону всякой формы, но и в определенном облике, не только через тысячекратное разнообразие всех форм, но и в кажущейся произвольности исторического хода событий, теперь, а не всегда, так, а не иначе, что Он произносит Слово один раз, но - на все времена. Отсюда опасность соблазна. Христос сказал то, что, по Его воле, должно было быть сказано. Мы не можем в этом копаться и спрашивать, почему так, а не иначе. Он творил те чудеса, которые подсказаны Его творческой свободой, и никакое человеческое суждение здесь не правомочно. Он претерпел ту судьбу, которая проистекала из неповторимости данного часа и могла бы сложиться иначе, если бы Он и люди пожелали иного. Он призвал этих апостолов, а могли бы быть и другие, или вообще никаких. Он основал эту Церковь и в этой форме. Она не обязательно должна была быть такой, а могла не быть вообще. В ней существуют эти таинства, а не иные, их семь, а не два и не десять. Можно было бы сказать еще много в том же роде. И таким образом, во времени встает прямое, историческое, личное, вочелове-чившееся Слово Божие, придающее двум другим способам, которыми говорит Бог, направленность и ясность.
Теперь мы находим ответ на вопрос, что означают вещи в Апокалипсисе. В вочеловечившемся Слове, недвусмысленности искупления, безобразное слово сокровенного Бога звучит также, как и заложенное в вещах слово Творца. При этом вещи освобождаются и очищаются. И внутренний голос сохраняется, а внешний остается чистым. Вещи начинают излучать свет, осуществляя свое посланничество. Вечность, подымающаяся и вторгающаяся во время, прорывается сквозь них. Открывается новое творение, основанное искуплением и жизнью в вере. Здесь свершается то, что в каждодневности христианского существования ощущается лишь смутно: безобразый голос Божий и Его голос в каждой вещи лишь сливаются воедино с открытым благовествованием Христа.
В новом творении будет присутствовать святое инобытие Бога, столь отличное от преходящего и подтвержденное первообразующим Словом, говорящим в вещах и свидетельствующим, что они появляются от Него - но все это освобождено и запечатлено в истине вочеловечившимся Словом-Христом. Ибо «все Им и для Него создано. И Он есть прежде всего, и все Им стоит... ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота» (Кол 1.16-17 и 19). Эта тайна проявляется в вещах Апокалипсиса, когда удается видеть и ощущать их примерно так, как они явились Иоанну.
8. Христианский смысл истории
В шестой главе мы воссоздали один отрезок апока-липтических событий. Постараемся теперь рассмотреть их дальнейший ход.
Снятие последней печати порождает новый ряд явлений (8). Каждый раз, когда трубит один из семи ангелов, людей постигает какое-нибудь бедствие. При первом трубном гласе град, огонь и кровь низвергаются на землю и уничтожают часть того, что на ней произрастает. При втором трубном гласе в море обрушивается нечто подобное пламенеющей горе, и значительная часть моря превращается как бы в кровь. При третьем - на воды падает горящая звезда и отравляет часть всей воды на земле. При четвертом - небесные светила отчасти лишаются своего сияния. По небесному пространству летит Ангел, возглашая: «Горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить!» (8. 13). И действительно, происходят непонятные и жуткие события, ибо упавшей с неба звезде - сатане, падшему ангелу - дается ключ от кладезя бездны, то есть власть направлять на людей силы разрушения. И действительно, на людей набрасывается целое войско адской саранчи и причиняет им ужасные муки. При шестом трубном гласе освобождаются бесчисленные отряды демонических существ, выпускаются и теснят человечество... В этом месте вклиниваются промежуточные видения. Спускается чудовищного вида ангел, некое звездное существо. Его голос повелевает громам говорить, но что они говорят, не может быть записано. Он клянется, что грядет нечто ужасное. Затем он дает тайновидцу съесть книгу, которую держит в руке; вкус ее сладок и в то же время горек, ибо грядущие события и утешительны, и вместе с тем ужасны. После этого тайновидец получает измерительный прибор, чтобы измерить храм Божий и его судьбы -что означает знание того, что произойдет со святилищем, и знание меры времен. Вслед за этим появляются два «свидетеля», пророки, могучие словом и делом. Их убивают, и они долгое время лежат без погребения, но затем воскресают к ужасу своих врагов... О последнем трубном гласе сказано: «И седьмой ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира соделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков» (11.15). Этим возвещается наступление конца времен и начало непосредственного вмешательства Христа в ход событий.
Введением к дальнейшему служит «знамение»: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от мук рождения» (12.1-2). Но на небе появляется также ужасного вида дракон. Он хочет, когда час для женщины придет и она родит, поглотить ее младенца. Но ему не дают совершить это. Жену уводят в пустыню, и там она получает все, что надо для жизни. Как космическое знамение, сияет картина Рождества Христова. Дракон же - сатана... Эту картину можно истолковывать по-разному, например, как воссоздание рождения Господа, против Которого выступает сатана. Можно также припомнить утверждение некоторых отцов Церкви о том, что Бог при сотворении ангелов испытывал их, показывая им будущее вочеловечение Сына Божия. Против этого взбунтовался Люцифер, ПЬтому что не хотел служить человеческому существу во Христе, иначе говоря - твари, стоящей ниже его, и за это был низвержен с неба... Как бы то ни было, в начале последних событий появляется картина вочеловечения Бога, и они совершаются под ее знаком.
