человек, но еще и не чуждый. Твоя роль в жизни предопределялась до рождения, мнение не учитывалось. Необходимость подчинятся, играть по противным правилам вызывала бунт и приводила к психологическим травмам. Рассказы о твоей уникальности и важности генома для народа шанта, не слишком убеждали, верно?
Это не было тайной, я имею в виду мою специальность и род деятельности. Помимо научной работы и множества увлечений, я веду обширную практику на Птаире. Прилетал и твой отец — Богдан Шептунов. Он скептик, ему наплевать на мою принадлежность к существам иного толка, чем он сам, на разговоры о телепатии, эмпатии и прочем. Богдан хотел, чтобы я помог тебе перерасти ненависть к миру, в котором ты жил.
— И ты согласился? — с горечью перебил его Ян.
— Нет. Я отказался. Мне предложили великолепный проект, непосредственно связанный с моими способностями.
— Что еще? Навь?! — Шептунов младший был восхищен и даже хлопнул в ладоши, — не верю!
— Крутой коктейль, верно? Да. Навь. Поэтому, наша встреча стала открытием и для меня. Состав участников экспедиции держали в тайне до отбытия. Почему? На этот вопрос я тоже хотел бы знать ответ. В общем, я заинтересовался твоей личностью, но позже и не из-за рассказа отца. Вот и открылось мое преимущество, Янат сохо. Ты резонируешь со мной. Плюс, сам помнишь наши разговоры про состав экспедиции, людей, которые были приглашены, обстоятельства. Все случайности, которые превращаются в цепь событий и будоражат мой нюх охотника. Я хочу разгадать эту загадку, и мне требуется помощь. Твоя. Я добавлю больше — друга. Хочешь фактов? Ты один из наиболее странных участников экспедиции, и не мели чепухи про свой профессионализм или Ингу. Потом, поверь, дурной характер обгоняет все хорошие отзывы о профессионализме со скоростью света. Если не изменишься, карьера останется в прошлом. Думаю, Инга немало прикрывала тебя в свое время, верно? Ты по этой причине испытываешь чувство вины? Так вот, Янат, у каждого исследователя есть тайна, то самое 'но' из-за которого он приглашен в состав экспедиции. Теперь поговорим обо мне.
— Подожди! — Выкрикнул Янат, — Хочешь сказать, мы собраны в команду, потому что уроды? Потому что нормальные люди на Нави не выжили?
— Именно. Только я бы не называл нас уродами.
— А кем? — зло фыркнул Ян, — да, и вот еще что, один человек уже пропал. Значит, в теории есть дыры. Кажется, мы пытаемся понять взаимосвязь между событиями на Нави и выбором членов команды для новой экспедиции, не опираясь на факты, потому что у нас по-прежнему нет убедительных доказательств, одни домыслы. Робин Райт прошла сквозь силовое поле и исчезла в буре. Сейчас уже нарушены все правила, предусмотренные в данных случаях. Но мы ничего не предпринимаем, просто создаем видимость деятельности. Почему? Мы должны это выяснить. А теперь, расскажи, чем ты выделяешься, кроме эмпатии.
Кэро потер руками лицо. Он выглядел уставшим.
— Эта буря, — рассеяно сказал он, — нескоро закончится. Мы вряд ли найдем малиновку живой, и спросить, что ей втемяшилось в голову не получиться. Послушай, ты сталкивался с эмпатами, телепатами? Думаю, пока не особо веришь в них, то есть не особо веришь в то, что можно развить способности до указанных величин, например, читать чужие мысли. Что касается эмпатии, на деле это обостренная чувствительность у одаренных ею людей. Постепенно оба эти феномена становятся обыденностью, не сверхвозможностью, а развитой особенностью, даже отличительной чертой расы. Птаир заселен людьми, сто процентов которых являются эмпатами, а больше половины телепатами разной степени чувствительности. Но конечно, это не то же самое явление, что описано в приключенческих романах. Все немного сложнее, — Кэро улыбнулся, — главное, заключается в том, что наши способности доказаны и подтверждены многократными научными экспериментами. То есть ничего нового я тебе не сообщаю, однако, особенность, закрепленная у всего вида это уже мутация, изменение генома. Поэтому, я должен был заострить твое внимание на том, что редкий в других мирах дар, для нас обыденность. Так в чем же тогда мое отличие, спросишь ты? Люди Птаира не покидают планеты. Для большинства это смерти подобно. С одной стороны мы получили возможность тонко чувствовать, что несказанно облегчило жизнь на планете и ускорило наше развитие как мыслящих и разумных существ, с другой сделало симбионтами, напрямую зависящими от среды обитания. Птаир — эгрегор, из которого его жители черпают свою силу, некий источник питания и одновременно огромная энергетическая библиотека, сокровищница знаний и круговорот всего сущего. На самом деле такие процессы происходят на каждой живой планете. Взаимодействие же ступень в развитие, позволяющая птаирианцам то, что некоторые называют настоящими чудесами или невозможными процессами. Закон жизни говорит о том, что за все необходимо платить. Поэтому, получая, мы должны и отдавать. Соблазн велик. Покидая Птаир, люди теряют связи с эгрегором, что, конечно же, невыносимо. Это как лишиться руки. Потеря невосполнимая и ранящая. Даже если тебе сделают полноценный протез, он не вернет прежней руки назад, хотя заменитель может быть великолепным. Есть небольшая горстка птаирианцев, у которых проявилась некая новая мутация — возможность подключаться к другим эгрегорам. Конечно, гораздо более слабое проникновение, но оно возможно. Я один из таких людей.
17 глава
Беда имеет свойство подкрадываться незаметно. Когда земля врезалась в Яната, ударив его под дых, он захрипел и с запоздалым удивлением понял, что защита пояса не работает.
В тот день все начиналось вполне безобидно. Ну, настолько, насколько безобидными могут быть сборы маленького спасательно-поискового отряда, в число которого входили Янат, Кэро и один из инспекторов — Матвей Погодский.
Прошла неделя изматывающих головных болей и раздражающе-однообразных будней. Кто как, а Янат вновь проводил их среди посадок, молча и терпеливо ковыряя землю, а развлекался позже, неоднократно пытаясь взломать компьютер Кэро, пока тот был занят на конференциях с Самойловым. Сеансы связи из-за помех часто прерывались, едва начавшись, и Ян спешно заметал следы, старательно делая вид, что просто проходил мимо. Конечно же, для Кэро не составляло никакого секрета пристальное внимание к его персоне Яната, но он вроде как должен был оставаться в неведении. Поэтому по странной забывчивости оставлял в своем блоке коммуникатор, с помощью которого Шептунов точно мог 'предсказать' окончание занудных бесед их непосредственного начальства с вышестоящим Самойловым. Все эти манипуляции делались скорее для перестраховки, поскольку они являлись напарниками и в любом случае проводили много времени вместе. Абсурд ситуации удивлял Яна и настораживал Кэро, но они так глубоко увязли в игре, что не имели возможности остановиться. Приходилось заниматься откровенным идиотизмом и гадать о причинах оного. Что стоило Виталию сложить два и два и перестать оказывать такое доверие Кэро, который уже негласно руководил базой, практически формально подписывая распоряжения у Деше? Чем активнее Самойлов задействовал в своих планах птаирианца, тем больше у того возникало опасений. Отношение Виталия к Янату было общеизвестным. Он бы и слезинки не пролил, случись беда с заносчивым шантийцем на Нави. Легко подписал разрешение на исследование Шептуновым именно той территории, на которой пропало большинство людей и, почему-то совершенно не задумался, что Кэро, являясь напарником Яна, отправиться следом. Это значило, что в случае их пропажи база потеряет фактического руководителя. Сплошной эмоциональный выброс и никакой логики.
Янат злобно иронизировал, представляя себе Виталия эдаким злым гением, летающем вокруг планеты в капсуле и обладающим всевидящим оком. Их же самих Ян видел юркими муравьишками, что стремились провернуть свои дела прямо под носом господина 'Зло'. Текли невыносимо скучные дни, и шантиец находил утешение лишь в деятельности, направленной на разгадку происходящих событий.
Семь дней спустя от начала бури, когда Кэро в очередной раз находился на конференции с Самойловым, где все они размышляли о судьбе малиновки — Робин Райт, которая смело и безрассудно, по одной ей известным причинам ушла в неизвестность, буря неожиданно кончилась. Она словно разом
