даже закричала от злости и, услышав этот крик, Кэро погрозил ей кулаком, призывая шевелиться.
Навья карабкалась ловко, но неосторожно. Несколько раз она едва не сорвалась, в последний момент цепляясь за камни. Ее лицо, полное какой-то нечеловеческой гармонии стало безмятежным и гладким как у скульптуры. Большие глаза влажно блестели, язык ловил капли дождя с жадностью, как будто она наслаждалась бунтом природы так же как собственным неподчинением. Дух уже оставил ее, но навья не могла вернуться, не рискуя утонуть по пути. Муссе ничего не оставалось, кроме как следовать за людьми и верить в них.
Внизу вода уже покрыла нижние камни. Чаша превратилась в озеро, которое стремительно наполнялось. Янат могла думать только о том, хватит ли им высоты, чтобы не утонуть как котятам. Она лезла вверх и как никогда раньше хотела жить.
Это случилось в одно мгновение. Кэро втащил Янат на площадку, она повернулась помочь Муссе и увидела ее падение. Маленькая навья поспешила, неловко ухватилась рукой и соскользнула прямо в бурные воды под ними. Захваченная водоворотом ее фигурка мелькнула и пропала.
Янат инстинктивно дернулась, протягивая руку, но птаирианец прижал ее к себе и оттащил назад. Она не сопротивлялась, даже не думала. Просто молча сглатывала и моргала, а перед мысленным взором как в замедленной съемке мелькала белой птичкой навья, снова и снова падая в воду.
Кэро обнаружил на уступе неглубокую пещеру, уходящую вверх, в скалу, под небольшим углом и решил обследовать ее. Шептунова осталась у входа, стала с краю, лишь бы не лило на голову и, скрестив руки на груди, неподвижно ждала.
Дождь не прекращался, и сила его не уменьшалась.
Янат села на корточки, прислонилась затылком к шершавой стене. Ей было холодно, она дрожала, но заставить себя что-нибудь сделать не могла. Смотрела на бушующий океан, разверзшийся у ног, и гадала, удастся им выжить или нет.
Ей было жаль маленькую навью, но жалость эта шла… от рассудка, что ли. Не от сердца. Сухая, бесслёзная жалость… С другой стороны сама ситуация складывалась так, что невозможно было тратится эмоционально еще и туда. Пусть они прошли с Муссой испытание в свое время, пусть позже русалка предала ее доверие или не предала, фиг его знает, в этом мире все перевернуто с ног на голову и черное кажется белым, а белое серобуромалиновым. Но сейчас их жизни зависели от каприза природы, от высоты уступа, от удачи и силы духа, от бога планеты, мелочного и скучающего урода. Не от права на выбор, из-за его отсутствия.
Янат не могла уговорить себя уйти в пещеру. Дождь падал на мокрое лицо, волосы, сырую одежду, заставляя дрожать сильнее. Ей казалось, что в пещере они будут заперты как крысы в ловушке. Там ведь уже некуда бежать, тупик.
— Ян, — позвал ее Кэро, — нужно зайти внутрь, снять одежду и попытаться хоть немного согреться.
— Нет, — она помотала головой. — Не хочу.
— Детский сад не устраивай. Я тоже не думал, что так обернется, но некогда сопли разводить. Для всех мы уже погибли, а нам следует выжить. Обязательно.
— Что пошло не так? — она повернулась к нему. Птаирианец был раздет до пояса, его тело влажно поблескивало.
— Она проводник. Что-то типа аватара или бесноватой. В нее вселяется нечто и говорит через нее, управляет действиями и сознанием. Но в данном случае, думаю, откуда-то идет конкретно усиленный и направленный телепатический сигнал. Оно нечто такое знало, словно бы следило за нами и видело все, и читало мысли. Предполагаю, навьи называют его богиней земли, безумным богом. Такие как Мусса служат сосудами передачи указаний. Она была настоящей. Самой настоящей илье.
— Могла ли она уцелеть?
— Если кто и мог, то Мусса. Я не знаю, Ян. Нам пора подумать о себе.
— Я не пойду в пещеру.
Кэро скривился.
— Сама подумай, умереть о пневмонии, после того как спаслись от потопа, не смешно? Нам нужно переждать ливень и найти дорогу выше, успеть найти другое безопасное место до следующего дождя и так несколько раз, пока не выберемся из гор. Некогда уговаривать тебя быть большой девочкой.
— Почему с тобой не прислали навию?
— Прислали бы, если бы знали, что меня там уже нет. Но формально я ушел в отшельничество в шумящую пещеру, чтобы услышать бога. Ладно, мало ли хрени можно нагрузить на чужие уши, если хорошо знаешь предмет? Их бог отпустил меня, думаю. Это единственная причина. Ему скучно. Он развлекается.
Янат засмеялась. Птаирианец посмотрел на нее с недоумением, но потом рассмеялся сам.
— Ох, Кэро, Навь действительно именно такая как про нее говорят. Ни один человек не сможет вернуться с нее нормальным.
— Нет. — Он сел рядом, провел пальцем по ее мокрой щеке и шутливо коснулся носа. — Перед смертью не надышишься?
— Даже не знаю, — она нахмурилась, — все сказочно нечеловечески, весь мир наизнанку и завтра мы можем просто не проснуться.
— Везение когда-то да заканчивается, — философски отметил птаирианец.
— А, — она искоса поглядела на него. Кэро молча пожал плечами.
— Ты слишком много болтаешь, Ян, — неожиданно мягко произнес он, целуя ее губы.
Дождь продолжал лить.
38 глава
Янат могла бы сказать, что мечтает о душе и чистой постели, но на самом деле ей было решительно наплевать на запах и грязь. Она хотела только одного — наесться до отвала и выспаться.
Дни и ночи последних недель были не тяжелыми, они были изнуряющими. Напарники даже и не разговаривали толком, находились на грани. Постоянная усталость, ожидание каверз от природы, вызывали какое-то настороженное отупение. Действуешь на автомате логично и быстро, но стоит попытаться подумать о чем-то не связанном с выживанием, как в голове образуется густая, вязкая каша и любая мысль застревает в ней намертво. Янат даже не пыталась анализировать. Эпизод с Кэро застрял миражом где-то между первой одуряющее длинной гонкой и последующими, как в калейдоскопе, еще более страшными, выматывающими морально и физически. Она вспоминала только необходимое для выживания, действовала, опираясь на инстинкты, но даже это не всегда спасало от неожиданностей.
Изо дня в день узкие тропы, каменистые склоны, широкие дороги (сохнущие на жарком солнце так же быстро, как и скрываемые бурными потоками вечером), скользкие обрывы в никуда. Груды камней (вперемешку искрошенные в пыль обломки и глыбы), площадки, расщелины, уступы и крошечные трещинки на гладкой стене, на которых удается задержаться, лишь мертво вцепившись пальцами. Неглубокий, тревожный сон спина к спине, скорее не сон даже, а так, короткие провалы в небытие, когда неожиданно выныриваешь на поверхность из кошмара и возвращаешься в реальность: с воющим ветром, хлещущим по лицу дождем, темнотой необъятной ночи, беспомощностью. Несколько секунд судорожных вдохов, дрожащие перед лицом руки, грязные, исцарапанные, и снова провал в бездну, потому что без сна уже невозможно.
А утром все по новой. Крутые подъемы, лужи, грязь, узкие тропинки, отблески солнца на вертикалях скал. Вокруг никого и ничего. Тишина, прерываемая воем ветра, истеричная радость вспышками — а выкуси, еще живы!
Кэро смог взять с собой из поселка немного еды, и теперь они старательно растягивали ее в надежде, что за следующим подъемом будет лес, или какая-нибудь поляна со съедобными растениями. И каждый раз на протяжении нескольких дней их поджидало жесткое разочарование. Лишь черные, голые хребты и высохшие пучки травы в расщелинах над головами. Им везло лишь в одном, дожди были почти
