— Ну, ты знаешь, что огородом у нас занимается бабушка. И вообще, мне завтра с утра на работу. К тому же, я еще должна довезти дедушку до метро… О, кто бы знал, как мне осточертел этот офис, — помянула черта теперь еще и мама.
— Как ты думаешь, Дженни, — сказала Женя, обратившись к Дженни, — тебе не кажется, что нам заговаривают зубы?
Дженни в ответ тихо гавкнула.
— Да, — заметила мама, — воспитала ты собаку. Вся в тебя, такая же настырная. Пойди, попроси у бабушки маленькую кружечку. Наберешь ягод и угостишь дедушку.
И они отправились в лес, благо он начинался сразу за задними воротами. Но поскольку те ворота были закрыты, всей компании пришлось выйти на улицу, повернуть налево, и узким переулком выйти на прекрасную поляну, где светло-зеленая молодая трава так и блестела под солнцем. Чуть с краю, ближе к ореховым кустам, действительно оказалась пропасть земляники. Ягоды были меньше, конечно, той клубники, что приносил весной дедушка с рынка, но яркие и очень сладкие. Но Женина кружка наполнялась не очень быстро, потому что одну сорванную ягоду Женя отдавала Дженни, вторую съедала сама, и только третья оказывалась в кружке. Но все равно за полчаса кружка почти набралась. И если не уследить, то ягоды вываливались через край, и их опять приходилось собирать, ползая по траве. Тогда мама научила Женю протыкать ягоды молодой травинкой и нанизывать их. Жене это очень понравилось, хоть и не всегда удавалось, некоторые ягоды расползались, и тогда она слизывала их с пальцев. Полные травинки, если связать кончики, были как ярко красные бусы… Ни мама, ни Женя не заметили, что Дженни нет рядом.
— Дженни, Дженни, — стали звать они.
Но Дженни не отзывалась и не показывалась.
— Ты беги туда, — скомандовала мама, — а я с другой стороны. Она, наверное, заблудилась. Она ведь еще маленькая и глупая.
С кем сравнивать, хотела нагрубить Женя, но не нагрубила. Потому что была воспитанная девочка, и бабушка ее научила, что взрослым грубить нельзя. Что бы они ни говорили. И она побежала. А мама побежала в другую сторону.
Женя отбежала совсем немного, когда услышала крик мамы:
— Уйди, кому говорят! Пш-ш-шел вон!
Тогда Женя побежала на крик, потому что подумала, что на маму напал волк. Или, что еще хуже, какой-нибудь не очень трезвый человек. И ей требуется помощь.
Но оказалось, что это нападала сама мама. На огромного добродушного кудлатого пса, который стоял в сторонке, глядя, как мама подхватила перепуганную Дженни на руки. И слушал, как на него кричат, поджав лохматый хвост.
— Угу, — сказала Женя псу, — что, влюбился?
Пес не ответил, а понурился. И грустно пошел своей дорогой. Он загрустил и обиделся, потому что не имел в виду ничего дурного: просто хотел представиться маленькой незнакомке. Ведь здесь у них среди поселковых собак, таких как Дженни не было. И пахло от нее совсем иначе, шампунем, что ли. Что ж, в другой раз познакомимся, подумал пес. И еще: какие все-таки заносчивые эти москвичи.
А мама с Дженни пошли домой.
На веранде перед включенным телевизором сидел дед и читал газету. Обычно в таких случаях бабушка говорила:
— Сережа, выключи этот свой телевизор.
А дедушка отвечал:
— А что, Таня, разве он тебе мешает?
— Но ты же читаешь газету!
— Но я одновременно читаю и слушаю.
— Ладно, ты не Юлий Цезарь.
— А кто это? — спрашивала любознательная Женя.
— Это римский император, — говорила мама.
— Он что, тоже читал газеты под телевизор?
— Тогда не было телевизора. И газет в Древнем Риме не было. Просто Цезарь умел делать много дел одновременно.
— А откуда же он узнавал новости? И какая будет погода? Или в Древнем Риме не было новостей?
— У них там в Италии всегда хорошая погода, — говорила мама со вздохом, как будто очень хотела уехать в Италию.
Но сейчас она сказала:
— Совершенно невозможно стало гулять с ребенком. Кругом какие-то приблудные псы.
— Один влюбился в нашу Дженни, — тут же добавила Женя.
— Нет, — сказал дед, оторвавшись от газеты, — нам приблудные женихи не нужны. — Посмотрел на внучку и рассмеялся: —Ну, пойди к деду, земляничная рожица.
Он сказал так потому, что Женя вся перемазалась в землянике, когда облизывала руки.
— Быть может, это вполне разумный, сильный и умный пес, — сказала бабушка.
— Но, Таня, он ведь беспородный.
— И родословной у него нет, — добавила мама.
— Господи, кому нужна ваша родословная. Простая свежая кровь только укрепляет породу.
— Ну, быть может так бывает у людей, — сказал дедушка и прикрылся газетой.
— Боже, откуда в вас всех столько снобизма, — вздохнула бабушка.
— А что такое снобизм? — спросила Женя.
— Спроси вот у него, — указала бабушка на дедушку.
— Нет, отчего же, мне тоже дороги идеалы демократии, — быстро ответил дед. — Но в некоторых вещах…
— Как вы мне надоели, — сказала мама, — с этой своей способностью делать из мухи слона. Здесь нет никакого снобизма. Это был хороший пес, но просто Дженни пока что не нашла свою пару. К тому же, ей рано выходить замуж.
— Да, Дженни, — сказала Женя, — нам с тобой еще рано жениться. Давай-ка побудем вдвоем.
— Давай, — сказала бы Дженни, если бы умела говорить. А так она лишь лизнула хозяйку в земляничную щеку.
— Породистая собака, бабушка, нужна для красоты, — сказала Женя.
— А красота на что?
— Ни на что. Красота для красоты, вот для чего. Как ты не понимаешь…
Белая птица
А в понедельник, когда мама с дедушкой рано утром уехали в город, в дачном поселке случился переполох.
Одна молодая соседка-пенсионерка, надев глубокую белую панаму, подвернув до колен красивые белые штаны и не забыв подкрасить губы, сажала на своем участке позднюю редиску. Она осторожно опускала в подготовленные ямки по два-три коричневых зернышка семян, потом сравнивала лунки рукой в желтой резиновой перчатке, — перчатки требовались, чтобы не испортить маникюр, — и любовно поливала водой из лейки.
Пенсионерка трудилась старательно, что называется — не разгибаясь. Наконец, она все-таки разогнулась, чтобы размять затекшую спину, и подняла голову. Ей захотелось, наверное, после трудов взглянуть на солнышко и на приветливое в этот день голубое небо. Хотя мы и знаем, что по понедельникам небо редко бывает голубым, потому что понедельник — день тревожный. И действительно, едва задрав голову, пенсионерка увидела прямо над собой, на высокой березе, сидящую на суке огромную белую птицу с двумя рогами. Птица выглядела не просто непривычно, но страшновато, и косила на пенсионерку круглым
