— Так вот почему до тебя нельзя дозвониться, — вдруг раздался от двери сипловатый голос Рожнова. — Трубку-то положи! Пять минут звоню — занято!
— Присаживайтесь, Иван Константинович, — вздохнул Демин.
— Сяду, — проворчал Рожнов и мощно уселся за стол, помолчал, глядя на Демина из-под припухших век. — Есть новости?
— Есть. Навалом.
— Это хорошо.
— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, — без улыбки сказал Демин. — Нашли мы утром потерпевшего. Показания Сухова подтверждаются. Камень, ремни, место происшествия и так далее. Все стыкуется, когда речь идет о происшествии вообще. А вот роль самого Сухова в этой истории… Слегка плывет. Только что звонил Кучин.
— Слушаю, — в голосе Рожнова почувствовалось нетерпение.
— Кучин кладет голову на плаху, что тот человек умер в воде. От недостатка кислорода. Такие дела, Иван Константинович.
— Да, положение становится аховым. А Кучин своей головой зря рисковать не станет, он каждый раз говорит, что голову на плаху кладет, и надо же — до сих пор с головой ходит. Ну, а что решили делать вы, следователь Демин?
— Я решил искать преступника.
— А вы уверены, что он есть? Я имею в виду — помимо Сухова?
— Думаю, что он все-таки был, этот Николай, — сказал Демин. — Слишком бессмысленна история, которую нам поведал Сухов, для того, чтобы оказалась выдуманной. Выдумывают более складно, в выдумках есть некий ход, обоснование поступков… А здесь какое-то дурацкое блуждание по городским забегаловкам, бесконечные телефонные звонки, побег на станцию, со станции… Нет, так не врут.
— Чего не бывает, — Рожнов пожал округлыми плечами, позволил себе расстегнуть пуговицу на пиджаке.
— Нет. Сухову гораздо проще было бы сказать, что он видел, как неизвестный гражданин бросил человека в воду. И все. А кроме того, Сухов не тот человек, который может позволить себе потехи ради затеять с нами игру в прятки. Я найду этого типа. Вернее, сделаю все, чтобы его найти. Если он допустил хоть одну оплошность… А не оплошать он не мог…
— Почему?
— Потому что он слабак.
— Слабак? — удивился Рожнов. — Такое совершить… И слабак?!
— Он слабый человек, — повторил Демин. — Преступники вообще слабые люди. Они могут быть хитрыми, ловкими, изворотливыми, но при всем этом слабыми. Согласитесь, Иван Константинович, что жестокость — это слабость. Сила в доброте. В благожелательности, снисходительности. Разве нет? Слабак не может позволить себе отнестись к кому-то великодушно.
— Как частный случай можно принять, — согласился Рожнов.
— Что есть жестокость? Это готовность слабака, воспользовавшись временными обстоятельствами, вроде темноты или длинного ножа, доказать свое превосходство в данную минуту. — Демин встал, прошелся по кабинету. — Преступления совершают те, кто не в силах справиться с собственными чувствами, желаниями, страстями; люди, которые не видят иного способа доказать свое достоинство, правоту, не видят иного способа заработать деньги — не позволяют способности, образование, характер. Преступниками становятся от нетерпеливости. Ему сию минуту надо утвердиться, пусть ненадолго, но сейчас, он сегодня хочет иметь те блага, которые жизнь обещает завтра, послезавтра. И не в силах справиться с самолюбием, завистью, тщеславием, идет на преступление. У него коленки трясутся от страха, но он идет, потому что зависть и тщеславие выворачивают его наизнанку.
— А разве не бывает, чтобы сильный человек пошел на преступление? К примеру, он хочет получить чего у него нет.
— Сильный все может получить честно, — упрямо повторил Демин.
— А если он хочет больше, чем может?
— Значит, он слабак. Потому что ненасытность — тоже слабость. Дети не могут без слез пройти мимо приглянувшейся игрушки. И то не все, а только капризные, избалованные, испорченные. А когда такая черта сохраняется у взрослого — это слабость.
— Знаешь, Демин, может быть, ты и прав, — медленно проговорил Рожнов, — может быть, ты и прав. Да, ненасытность — это отнюдь не признак силы в общечеловеческом понимании этого слова. Но преступник, обладающий столь несимпатичным качеством, опасен. Ненасытность толкает его на новые и новые преступления, он приобретает опыт, хватку. Он начинает относиться к преступлению как к единственно возможному способу заработать деньги, утвердиться, доказать свою значительность. И становится сильным противником.
Рожнов тяжело поднялся, опершись руками о стол, одернул пиджак и направился к двери. У самого выхода он остановился, услышав телефонный звонок.
— Слушаю. — Демин выразительно посмотрел на Рожнова, попросив его задержаться. — Так. Понял. Записываю… Фетисов… Владимир… Семенович. Понял. Что? И адрес есть? Ну, ребята, мне с вами не расплатиться!
Положив трубку, Демин некоторое время с блаженной улыбкой рассматривал свои каракули на перекладном календаре.
— Этого человека звали Фетисов Владимир Семенович, — сказал Демин.
— Поздравляю! — улыбнулся Рожнов, он вернулся и сел на еще не остывший стул. — Если принять версию Сухова и допустить, что Николай все-таки был, то возникает вопрос — зачем ему понадобился Сухов?
— Мне кажется, что многое в этой истории просто случайно.
— Не думаю. Место выбрано удачное, глухое. В то же время к нему удобно добраться на городском транспорте. Если убийство случайное, то почему Николай с таким исступлением, не могу подобрать другого слова, старался спрятать труп? И при этом не потрудился даже очистить карманы Фетисова… Столько риска, столько дурной работы — зачем? Самое разумное на его месте — сматываться, пока не поздно. А он шатается по городу, ночует черт знает где и звонит, звонит, звонит…
— По-моему, с Суховым произошла типичная ошибка в объекте, как выражается наш уважаемый кодекс, — проговорил Демин. — Он принял живого человека за мертвого и поэтому согласился участвовать в уничтожении следов.
— А Николай? Он знал, что в лодке лежит живой человек? Что делал Николай той ночью — уничтожал человека или уничтожал следы? Возможно, он не стал бы топить Фетисова, знай, что тот живой.
— А может, потому и топил, что увидел какие-то признаки жизни?
— Ладно, — вздохнул Рожнов. — Сейчас мы размазываем манную кашу по белой скатерти. Надо узнать, кто такой Фетисов. Где жил, чем занимался, круг друзей… Уверен, что здесь тебя тоже поджидает немало гостинцев. Да, ты не узнал — в милицию не поступали заявления об исчезновении людей?
— Узнавал. Не поступали.
— Так… о чем это говорит?
— Это может говорить о многом. О том, например, что Фетисов приезжий. Но вот передо мной его домашний адрес. Он прописан в этом городе. Возможно, он жил один и о нем попросту некому заявить…
— Вы упустили еще один вариант, — заметил с улыбкой Рожнов. — Что нашли водолазы? Фетисова? Или его документы?
Глава 8
Знакомясь с данными о Фетисове, Демин не находил в них ничего, что позволяло бы судить о его характере, привязанностях, слабостях, о том, что привело его поздним ноябрьским вечером на пустынный
