сказали бы каббалисты, падение часто является предпосылкой подъема...
И именно поэтому изгнание - это не только несчастье и трагедия. Это еще и ответственность, и возможность, наполненная жизнетворным, питающим бытие смыслом. Символом римского завоевания страны Израиля был город Кесария. Талмуд, сравнивая два символа - Кесарию и Иерусалим - говорит: 'Если тебе скажут, что и Кесария, и Иерусалим оба отстроены или оба разрушены, не верь. Но если тебе скажут, что Кесария отстроена, а Иерусалим разрушен, или что Иерусалим отстроен, а Кесария разрушена, верь. Ибо когда один из этих городов процветает, второй не может существовать' (Мегила 6). Так Талмуд выражает противопоставление двух принципов истории. В мире торжествующей Кесарии нет места Иерусалиму, святому городу, так же, как в мире отстроенного Иерусалима нет места Кесарии цезарей. Во времена, непосредственно предшествующие разрушению Второго Храма, перед народом стоял вполне реальный выбор: отказаться от своей сущности, найдя себе место в мировом порядке Римской империи, широко распахнувшим перед ним свои двери, или остаться верным себе, разделив при этом судьбу Шехины, Божественного присутствия, солидаризоваться с Божественным изгнанием, неизбежным в мире Рима. Еврейский народ сделал свой выбор. Результатом этого выбора было разрушение Храма и государства и рассеяние евреев. Но только в результате этого выбора народ Израиля остался народом Израиля и все еще существует в мире.
Иными словами, это разрушение было не просто катастрофой. Оно было осуществлением выбора! Мы сами выбрали свой путь - придерживаться Божественного плана для человечества... С самого начала мы решили солидаризоваться с космическим изгнанием, которое составляет самую сущность нашего бытия. И поэтому мы смогли быть уверенными в грядущем Избавлении, а порой и находить его явные признаки в самой глубине наших изгнаний. В этом секрет вечности Израиля...
С точки зрения проф. Берковица, еврейский народ при разрушении Храма оказался в морально- религиозном смысле победителем, хотя в историко-политическом плане он, безусловно, потерпел катастрофическое поражение. Если мы сознаем роль Бога в еврейской истории, изучение истории этого периода может помочь нам понять религиозное и моральное величие народа, получить представление о значении нашего существования.
Религиозное осмысление конкретных исторических событий, с которым так блестяще справляется проф. Берковиц, - нелегкая задача, и в менее искусных руках такая попытка может привести к упрощенной и грубой интерпретации истории и Божественного управления ею. На эту опасность указывает в своей книге 'Израиль: эхо вечности' рав А. Дж. Хешель. Соглашаясь, разумеется, с тем, что история полна религиозного смысла, он предлагает искать его в гораздо более общей форме: История - это не хрупкая цепочка несвязанных событий, лишенных продолжения. У истории есть память. Человек забывает, но история помнит. Не раз человек пытался разрушить историю, но вновь и вновь память ее прорывается к нам, чтобы исправить абсурдность, вызванную жестокостью и самоубийственными тенденциями человека. Эта память связывает отчаяние и надежду, насмешку и верность обещаниям и преодолевает страсть человека закрыть для себя всякую надежду.
Мы видим историю как чередование отчаяния и надежды; но память ее верна обещаниям. Человек не может жить без будущего. Человек не может осмысленно жить без прошлого. Истинная история вечна. 'Я знаю, что все, что делает Бог, существует вечно' (Экклезиаст 3:14)...
Истинная история - это когда события настоящего открывают смысл прошлого и дают нам надежду на будущее. История - встреча вечного и временного... Только изредка удается настоящему пролить свет на эту встречу. Но то, что было важно в прошлом, касается нас во все времена, и то, что скрыто от глаза при рассматривании вблизи, можно порой различить издалека...
Есть большая опасность в том, чтобы рассматривать политические события как религиозные; тем не менее наши учителя учат нас воспринимать политические события, начиная еще со времен Авраама, как проявления Божественной воли. Мы не можем ожидать от политической истории, чтобы она читалась как история теологии. Проявления Божьей воли в истории становятся видны нам в кажущемся беспорядке, но мы должны пытаться понять единство этих с виду несвязанных звеньев.
Таким образом, история может служить источником религиозного переживания, даже и для тех, кто не знаком с религизным опытом в обычном смысле слова. В истории, рассматривая ее с точки зрения Божественного управления миром, мы можем найти то, что нам трудно увидеть в жизни. Наша древняя трагедия - разрушение Храма и изгнание - ознаменовала собой начало новой главы в еврейской истории, которая продолжалась почти две тысячи лет; и вот, в наши дни в ней вдруг наступила разительная перемена. Независимое еврейское государство было уничтожено - в 1948 году оно возродилось. Признав, что в прошлом мы, пусть порой и с трудом, можем разглядеть руку Бога, мы уже не можем отрицать, что Бог вершит и историю наших дней. Мы не можем рассматривать дни поста и историю разрушения Храма отдельно от всеобщего религиозно-исторического контекста, а это означает, что мы должны осмыслить и религиозное значение тех событий, которые качественно изменили содержание периода, начавшегося разрушением. Когда мы постимся, наша мысль охватывает две тысячи лет. Мы прежде всего думаем об оскверненной славе разрушенного Храма, о боли и страданиях долгого изгнания. Храм все еще не восстановлен, и полный конец изгнанию еще не пришел. Но часть рассеянных по всему миру изгнанников вернулась на свою землю, и, продолжая свою попытку религиозного осмысления истории, мы задаем себе самый актуальный вопрос нашего времени, собственно, только в наше время и возникший: каково религиозное значение Государства Израиль? Этот вопрос задает и рав Хешель - его поэтическими словами мы и закончим данный раздел нашей книги: Что говорит нам Израиль? Что ожидание чуда - не тщетно. Две тысячи лет мы молились, страдали, стремясь к Сиону и Иерусалиму. Затем настали дни 'чудесные в глазах наших' (Псалмы 118:23), дни, когда отчаянию настал конец.
Мы видим сегодня в Сионе отрицание отчаяния и пример возрождения. Страшный опыт прошлого... не отравил нас отчаянием, напротив, он укрепил нашу надежду, нашу готовность к возрождению.
Само наше существование - отрицание тезиса, что человек в своей истории 'идет навстречу смерти'. Наше существование - свидетельство тому, что человек идет навстречу избавлению.
Возвращение еврейского народа в Землю Израиля поразительно. Кто мог бы поверить, что это произойдет? Кто мог ожидать этого? На протяжении веков эту надежду считали тщетной.
Путь к установлению государства был полон невероятных событий. В них, безусловно, принимали участие люди, они осуществляли свой выбор, принимали судьбоносные решения. И все же процесс возрождения государства, похоже, указывает на то, что история делается не только людьми. Жить в Израиле - это значит ощущать, как рушатся идолы цинизма.
Жизнь в Израиле - проникновение в смысл истории. Мы не всегда можем найти в ней явные причинно- следственные связи. Но какие-то намеки мы различаем, трудноопределимые, но полные смысла. Великое дело - жить в соответствии с этими намеками, и такая жизнь вместе с попыткой ее осознания рождают истинный смысл. Для тех, к кому обращается память истории, уникальность момента может стать началом борьбы с абсурдом. Отчаяние - не последнее слово человека. Сокрытие - не последнее действие Бога'. 2.2. Разрушение Первого Храма
2.2.1. Израиль и соседи
На одной из самых красивых карт XVI века, изображающей мир в виде цветка с тремя лепестками: Европой, Азией и Африкой, - в самом центре цветка находятся Святая земля и город Иерусалим. Если это даже и преувеличение, то небольшое.
Израиль всегда был мостом между Африкой и Азией; через него проходят дороги, которые связывают эти два материка, а также Средиземноморье с Йеменом, Суданом, Эфиопией, т.е. с золотом, драгоценными камнями, слоновой костью, благовониями. Такое географическое положение было благословением для нашей земли во времена царя Соломона, но оно же оказалось проклятием в те времена, когда ослабла мощь и померкло величие израильских царей.
На протяжении всей своей древней истории Израиль был зажат между крупнейшими державами тогдашнего мира: с запада - Египтом, а с востока сменявшими друг друга Вавилоном, Ассирией и Персией. Все сверхдержавы древнего Востока мечтали заполучить землю Израиля. Власть над этой территорией обеспечивала серьезное преимущество при выяснении главного вопроса: кто будет править миром. Даже если очередной новый герой древнего мира не слышал о существовании такой земли, даже если он не имел ничего против народа Израиля, все равно: идя ли из Месопотамии на Египет или из Египта - на Месопотамию, он никак не мог миновать Израиль.
