вопросов конструирования кораблей. В годы Первой мировой войны Адмиралтейство создало специальный научный отдел для решения проблем борьбы с подлодками противника, плод работ которого-эхолот-достиг требуемого уровня совершенства лишь в 1920 г. – слишком поздно для применения в Великой войне(91*) С германской стороны профессор Фриц Хабер предоставил свои знания для получения азота из атмосферы, а также разработал первые отравляющие газь(92*). Однако сотрудничество с научными кругами в годы Первой мировой войны оставалось случайным и ограниченным, за исключением, вероятно, конструирования аэропланов(93*). Вторая мировая война являла разительный контраст. Достигнутый в конце 1930-х быстрый темп совершенствования вооружений и широкий спектр открываемых благодаря целенаправленным введениям новых возможностей явился свидетельством осознания воюющими сторонами вероятности решительного изменения равновесия сил путем создания нового секретного оружия. Соответственно, ученые, технологи, конструкторы и эксперты собирались в группы, занимавшиеся улучшением существующих вооружений и изобретением новых в прежде невиданных масштабах(94*).
С приобретенным боевым опытом незамедлительно знакомили экспертные группы, задачей которых было устранение недостатков существующих машин и создание новых с усовершенствованными характеристиками. В результате с конвейеров непрерывно сходили поколения новых танков, самолетов и артиллерийских орудий, каждое из которых значительно превосходило предыдущие образцы. Излишне говорить, что появление каждого такого нового оружия влекло за собой необходимость создания соответствующих оборонительного вооружения и тактических приемов. Всегда существовала необходимость выбора между количеством и качеством, поскольку для внесения всех желаемых совершенствований в существующие типы вооружений пришлось бы резко сократить число выпускаемых самолетов, танков и пушек. Проявились интересные национальные особенности – германские и британские управленцы склонялись в пользу качества и множества модификаций, тогда как американцы и русские отдавали предпочтение количеству и неохотно шли на усовершенствования, препятствовавшие полному задействованию сборочных линий. Однако стоило обстоятельствам потребовать количества, как германцы смогли изменить сложившуюся практику, для обеспечения производства максимально возможного количества боевой техники в последней стадии войны остановившись на существующих конструкциях вооружений(95*).
Концепция совершенных систем вооружений, в которых каждая составная часть была полностью совместимой с остальными, возникла благодаря опыту конструирования в годы Второй мировой войны. Например, стандартные размеры ящиков, занимавших стандартизированный объем в стандартных железнодорожных вагонах, грузовых отсеках самолетов и кузовах грузовиков помогли сэкономить время и энергию на транспорте. Стандартизированные боеприпасы для винтовок, пулеметов и пистолетов значительно облегчали снабжение фронтовых подразделений. Танки, бронетранспортеры и самоходные артиллерийские установки, способные сообща в одинаковом темпе передвигаться как по дорогам, так и по пересеченной местности, представляли несравненно более мощную ударную силу, нежели такие же количественно, однако различающиеся по скороходности или проходимости составные подразделения механизированных войск. Как в этом примере, так и во многих других налаженное и гладкое взаимодействие всех факторов производства, обеспечившее процветание промышленных корпораций, было применено, чтобы свести воедино составные процесса разрушения. Как в первом, так и втором случаях, был достигнут вполне предсказуемый успех в сокращении расходов и повышении производительности. Короче говоря, война стала глубоко и успешно индустриализованной в той же мере, в какой промышленность – милитаризованной.
Еще более впечатляющими и, вероятно, более важными были новые устройства, появившиеся в ходе и после Второй мировой войны. Первым подобным значимым новшеством стал радар. Британские ученые и инженеры открыли способ использования отраженных коротких радиоволн для обнаружения самолетов на значительном расстоянии, что в ходе Битвы за Британию позволило заблаговременно поднимать для их перехвата свои истребители. В годы войны радар быстро совершенствовался и стал использоваться также для кораблевождения и наведения орудий. Однако и другие новые технологии – реактивные самолеты, дистанционные взрыватели, амфибийные машины, управляемые ракеты, баллистические ракеты и, наконец, атомные боеприпасы-вскоре оспорили прежнее доминирование радара.
Решения относительно метода использования этих новых технологий, а также менее странный выбор между новыми конструкциями танков, орудий и самолетов играли крайне важную роль в определении хода и конечном итоге военных действий. Например, если бы Гитлер не медлил до июля 1943 г. с предоставлением полной поддержки проекту баллистических ракет, трудно поверить, что союзникам удалось бы высадиться в Нормандии,(96*) так как гавани Южной Англии, где собирался флот вторжения, представляли собой превосходную мишень для Фау-2. С другой стороны, если бы бежавшие из Европы ученые не убедили бы американское и британское правительства в необходимости приложения невиданных усилий по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам в деле создания первой атомной бомбы,(97*) могли принять иной оборот не только последние этапы войны на Тихом океане. Совершенно отличный от реально имевшего место характер могли бы иметь международные отношения в целом, поскольку трудно представить, что какое-либо из правительств могло бы в годы мира пойти на столь масштабные расходы в таком рискованном проекте. (На своем пике в Манхэттенский проект было вовлечено 120 тыс. людей, включая если не большую, то значительную часть ведущих физиков мира. Он обошелся в 2 млрд долларов – и до самого момента испытания никто не мог гарантировать, что теория сможет воплотиться в создании взрывного устройства).
Как в этом примере, так и в бесчисленном количестве иных (некоторых известных и остальных, вероятно, погребенных в забытых папках возможных альтернативных вариантов истории), прикладываемые к ведению военных действий научная иррациональность и управленческая рациональность были наглядно продемонстрированы в гораздо более драматичной, чем прежде, манере. Открытием атомного оружия разрушительная мощь человечества достигла нового, самоубийственного уровня, в невообразимой мере превзошедшего прежние пределы.
Благосостояние и война также стали более тесно взаимосвязанными, нежели в Первой мировой войне. Достижения межвоенных лет в области человеческого питания позволили сделать продовольственный паек научным в том отношении, что различающиеся потребности разных категорий населения в витаминах, калориях и протеинах могли быть аккуратно рассчитаны и распределены по мере поступления. В Великобритании за годы войны питание действительно улучшилось – в основном, благодаря его рационированию. Вспышки эпидемий среди гражданского населения, иногда даже угрожавшие осуществлению военных планов, быстро подавлялись командами из опытных медиков(98*). Военная медицина сделала Вторую мировую войну значительно более безопасной для военнослужащих вне зоны огневого поражения, чем когда-либо прежде. Такие новые лекарства, как сульфаниламид и пенициллин, и инсектициды, как ДДТ, сократили риск распространения инфекций и резко изменили все окружение.
Германские концентрационные лагеря рабской трудовой силы и уничтожения, где страдали и умерщвлялись евреи и другие враги нацистского режима, были ужасающей оборотной стороной обеспечиваемого административными органами благосостояния, позволявшего поддерживать рабочую силу каждой из воюющих сторон в сравнительно оптимальном состоянии. Крайности проявлений бесчеловечности – бюрократизированной и достигшей эффективности благодаря тем же методам, что задействовались для управления другими областями военных усилий – более выпукло, нежели все остальные события современности, выявили моральную противоречивость, свойственную каждой ступени возрастания власти человечества над природным и общественной средами. Лагеря для военнопленных в других странах и ссылка для утерявших доверие этнических групп (как то имело место в Соединенных Штатах и Советском Союзе), также продемонстрировали темную сторону расцветшей столь пышным цветом в ходе двух мировых войн двадцатого века управленческой виртуозности.
С другой стороны, начавшееся задолго до окончания военных действий планирование мира имело лишь ограниченный успех. Международное агентство по оказанию помощи (Агентство по оказанию помощи беженцам ООН) смогли предотвратить голод в первые послевоенные месяцы. Однако надеждам
