— Сколько?
— Что — сколько?
— Сколько стоит?
— Много.
— Тогда барашка! Ой! Ой! О! Подарите бабушке барашка! Я никуда не поеду, пока не подарят!
— Сажайте его, не обращайте внимания, дома я ему покажу, как устраивать истерики, сажай его, Сона Ханум, он мне надоел, — сказала мама.
— Он ребёнок, — уговаривала тётя Сона, — он расстроен, пусть он успокоится, немного подождём. Не плачь, как же мы тебе дадим барашка, он у нас один.
— Я для бабушки стараюсь! — вопил Боба.
— Нет у нас никакой бабушки, — сказала мама, — откуда он взял? Что за бабушка?
— Он очень расстроен, пусть, пусть отойдёт. — Тётя Сона его успокаивала, а он брыкался и отмахивался.
Муж тёти Сона терпеливо сидел на арбе и ждал. Все ждали.
— Один у вас барашек? — перестал орать Боба, но колеса арбы не отпускал. — Бедная моя бабушка!
— У детей своя фантазия, — объяснила тётя Сона, — они так фантазируют, что ничего не поймёшь.
— Он просто нахал, он меня выведет из терпения!
— Ах, как жалко, что у вас один барашек, — всхлипывал Боба, — значит, бабушка останется без барашка… Ну, тогда дайте мне курицу, она будет для бабушки нести яички. Моя старенькая, бедненькая бабушка…
— Не смей просить курицу! — закричала мама. — Как ты смеешь просить, и так мы не с пустыми руками уезжаем.
— Но бабушке ведь ничего не дали?
— Тащи его в арбу, Сона, бессовестный мальчишка! — закричала мама. — Придётся мне слезть самой и взяться за него. Спектакль на всё селение, сбежались все соседи, ай-яй-яй!
— Ой-ёй-ёй! — взвыл Боба. — Аа-а! Ии-и! Мне бабушку жаль! Ой-ёй-ёй! Бабушка теперь умрёт! Она умрёт! — Он топал ногами, а руками по-прежнему держался за колесо.
— Хватит! — Я соскочил с арбы. Стал отдирать его от колеса, но мне не удавалось. — Я тебе сейчас дам курицу! Ты у меня курицу получишь!
— Оставь его, оставь, — повторяла тётя Сона, — не надо его тащить, не надо…
— Нет, нет, надо, надо… сейчас… сейчас я отдеру его от колеса и всё будет в порядке…
— Не обижайте его, — сказала тётя Сона, — зачем же…
— Боба!!! — закричала мама. — Прекрати!!!
И тогда с арбы соскочил хозяин и стал ловить курицу.
— Помогите мне кто-нибудь! — кричал он, гоняясь за курицей.
На помощь пришёл Боба. Они вместе гонялись за курицей и сталкивались друг с другом, а курица не давалась.
В конце концов хозяин поймал курицу.
— А она несёт яички? — спросил Боба.
— Несёт, несёт, — сказал хозяин поспешно, как бы боясь, что Боба снова закатит истерику, — честное слово, несёт.
— Бери, бери, — сказала тётя Сона.
Боба схватил курицу в охапку, прижался к ней щекой и сказал:
— Теперь моя бабушка будет довольна.
— На здоровье твоей бабушке, — сказал хозяин, — дай бог сто лет твоей бабушке!
— Ну что вы, что вы… — сказала мама, — курицу мы не можем взять…
— Возьмите… соседи… неудобно… — испугался хозяин.
— Отдай курицу! — сказала мама строго.
— Нет, нет, — замахал руками хозяин, — ни за что… — Он боялся, что ему вернут курицу и всё начнётся сначала. — Ваш мальчик золотой… пусть кушает… он для бабушки… цып, цып, цып, золотой ребёнок…
— Вы нам и так достаточно подарили, — сказала мама, — куда же ещё… нам неловко…
— Ловко! — почти закричал хозяин. — Ловко! Золотой ребёнок, золотые гости! Поехали! — Видно, мы ему надоели.
Тётя Сона нам помахала на прощанье.
Телегу трясло.
Боба всхлипывал.
— Сейчас зачем ноешь? — спросил, оборачиваясь к нему, хозяин.
— Бабушку вспомнил, — сказал Боба.
— Курицу ведь ты ей везёшь?
— Везу.
— Чего тебе ещё надо?
— Ничего.
— Ну и не хнычь.
Он замолк.
В электричке Боба вытер слёзы и улыбнулся.
— Он ещё улыбается! — возмутилась мама. — Такая некрасивая история, чудовищно! Позор, а он себе, представьте, улыбается!
— Курочка нам будет нести яички, — сказал Боба, улыбаясь.
— Прекрати улыбаться, — сказал я.
— Буду улыбаться, — сказал Боба.
— Но при чём здесь бабушка? — спросил я. — Где ты её выкопал?
— Тебе можно, а мне нельзя? — сказал Боба.
Я не понял, и он объяснил:
— Ты выдумал дядю, а я бабушку.
Проносилась Бильгя.
— К тёте Сона мы никогда уже не поедем, — сказала мама, — потому что скверно ты у меня воспитан, Боба.
10. Ноты
Отец написал, чтобы взяли его ноты, которые он оставил в музыкальной школе до войны.
Почему-то он о них вспомнил, и мы пошли с мамой за нотами.
Отец вернётся и снова будет преподавать музыкальную грамоту, теорию и сольфеджио.
— Люди стали сейчас другие, — говорила мама по дороге, — им не до нот. Нужно быть энергичной. Во время войны особенно нужно быть энергичной. С двумя детьми необходимо проявлять энергию.
С трудом пробрались к завучу, в, коридоре такое творилось — тащили стулья, парты, музыкальные инструменты!
Завуч сидел за столом, очень важный, положив кулаки на стол.
Мы сначала спросили, куда мебель тащат, чтоб разговор начать, а он молчит. Очень важно на нас посмотрел и даже не шелохнулся.
Мама ему про ноты сказала, а он опять молчит.
Тогда моя мама как хлопнет по столу, а он вскочил и — в дверь.
— Эге, так дело не пойдёт, — говорит мама, — я энергичная женщина. Придётся вам отдать наши ноты! Пойдём за ним.
