— Нет, нет и нет! Я пришла поговорить с моим кузеном, его владельцем. Но его там не оказалось.
— Твой кузен — предприниматель? — Адам явно удивился.
— Да, к сожалению.
— Почему «к сожалению»?
— Скажем так: потому что он — не самый любимый кузен.
Адам мягко рассмеялся:
— Похоже, это он испортил тебе день.
— Можно и так сказать. Но я как-нибудь с этим справлюсь.
— Уверен, что справишься. — Судя по голосу, он явно был увлечен разговором.
Я не знала, расценивать это как комплимент или наоборот.
— Когда ты приехал? Моя подруга сказала, что на днях видела тебя в гастрономе.
В его голосе сквозила усмешка:
— Несколько дней назад. Прежде я решал свои проблемы по телефону, но потом захотел, чтобы меня представили владельцу гастронома, Борису Найджи. Он занимается поставками на ранчо.
— Да, он говорил.
— Он сказал тебе это? — встревожился Адам.
Я поспешила его успокоить:
— Да мы не сплетничали — только поговорили о… Упс! Извини. Маленький город, однако. Все-таки мы немного посплетничали. Борис сказал, что он занимался поставками и наткнулся на мертвого оленя. Когда Карлтон пришел поговорить с тобой обо всем…
— Кто такой Карлтон?
— Карлтон Ларсон, наш шериф.
— Ты его знаешь? Я так понял, он здесь недавно?
— В смысле недавно стал шерифом. А вообще-то он здесь вырос и недавно вернулся.
— Что ты о нем думаешь?
В первую секунду мне показалось, что Адам шутит, но потом до меня дошло: он хотел знать, что я думаю о Карлтоне как о шерифе. Я никогда не вспоминала о Карлтоне в Англии. Зачем? Я была рада, что эта часть моей жизни осталась позади.
— Он — хороший человек, но я ничего не знаю о его профессиональных навыках. Мы давно не общались.
— Ты знала его раньше?
Смотря с какой стороны!..
— Я тоже выросла в этом городе.
— Никогда бы не подумал, что ты местная. Казалось, Европа для тебя — дом родной.
— Я и не могу называться американкой — отец привез меня в Техас в детстве.
Больше я ничего не могла о себе сказать. «Местный», как я понимаю данное слово, значит, не просто техасец по рождению, но в первую очередь человек, а я не была ни тем ни другим.
Я родилась на земле моей матери, в полых холмах фэйри в той части Уэллса, которая до сих пор оставалась дикой. Жила там до семи лет — достаточно долго, чтобы надоесть своей дорогой матушке. Там почти не было детей. Нельзя сказать, что сиды обеспечивали счастливое детство, особенно немногим полукровкам: когда старые поколения фактически не умирают, в новых нет смысла. Отец вовремя пришел мне на выручку — помог приспособиться к жизни в большом мире и пойти школу вместе с Марти.
Основная тенденция — как это сейчас называется — то, что поколение моего отца открыло для себя и что многие молодые представители Клана пытались достичь. Она заключалась в том, чтобы скрыться за обыденной внешностью, рядовой биографией до тех пор, пока не настанет день жить открыто, не боясь себя обнаружить. Таковы были наши планы. Я надеялась, что однажды это случится, хотя и понимала фантастичность подобных идей. Люди не слишком любезны к тем, кто от них отличается. Даже в нашем просвещенном западном мире очень многие подвергаются дискриминации. Вообразите, что могло случиться, если бы люди вдруг обнаружили целую группу сверхъестественных существ, живущих бок о бок с ними. Не в сказках и не в фильмах, а буквально в соседнем доме! Плюс бессмертие: хорошая штука, пока не сталкиваешься с ней на практике.
— А почему ты решил купить «Дикую Луну»? — спросила я. — Когда мы виделись в последний раз, ты собирался в Париж по служебным делам. Почему именно Техас?
— Я действительно собирался в Париж, — ответил Адам, — но затем мои планы изменились. Я искал место, которое можно было перестроить под курорт. «Дикая Луна» дала мне такую возможность. Первые гости прибыли несколько недель назад. И я сам наконец-то могу надолго здесь остаться.
— Я помню, когда ее продали, но не знала, что покупателем был ты.
Показалось, что он удивился:
— Ты помнишь?
— Да, я уже говорила: Рио-Секо — маленький город. Я купила свой дом примерно в то же время. Нас с тобой обслуживал один и тот же риелтор.
— Так это была ты?
— В каком смысле?
— Ну, ты же сама твердишь про маленький городок. Мой агент по недвижимости как-то заставил меня ждать. Он поехал по делу другого клиента, который только что откуда-то вернулся и покупал дом и прочую недвижимость.
Я чувствовала, что Адам пристально смотрит на меня сквозь разделяющую нас темноту.
— Какой маленький мир. — Я уставилась в ночь, не желая больше ни о чем думать.
— Иногда не такой уж и маленький. — Его интонация изменилась, стала как будто жестче. — Скажи, почему ты покинула…
— Лондон? — спросила я, понимая, что вопрос был совсем о другом.
— Да.
Он вглядывался в мое лицо. За этим «да» слышался другой ответ — не «Лондон», а «меня».
Но произносить вслух это не понадобилось. Я тогда не сообщила ему, что уезжаю. Вообще никому не сказала, кроме тети, у которой тогда жила. Я сбежала, но не от Адама. А на сцены прощания не было времени, только пара минут, чтобы наспех нацарапать телеграмму… Нет, долгие объяснения были ни к чему, но мы привыкли видеть друг друга на бесконечных и бессмысленных вечеринках. Часть жизни, элемент душевного комфорта. Одно дружеское лицо среди постных рож вечно куда-то спешащих незнакомцев и незнакомок.
— По той же причине, которая держала меня в Лондоне много лет. Это — он… В общем, Гидеон, на мой взгляд, изменился. Перестал был тем человеком, с которым я хотела бы жить.
— И поэтому ты уехала, не попрощавшись со мной. — В его голосе слышался легкий упрек, и я почувствовала себя немного пристыженной.
— Мне очень жаль, — ответила я. — Я-то никогда не задумывалась об этом.
— Знаю, и всегда знал. — Адам нежно улыбнулся. — И тем сильнее сожалел об этом. Я полагаю, у нас никогда не было больше, чем… — Он выглядел задумчивым, будто подыскивал нужное слово.
— Да… И да и нет…
Он прав. Между нами было нечто большее, чем легкий флирт, но меньше, чем дружба. Какая-то незримая связь, дух товарищества, который мог бы перерасти во что-то более весомое. Но имелись и препятствия. Например, мое нежелание вступать в близкие отношения с другим человеком, плюс я имела неосторожность влюбиться в Гидеона.
Мы были родственниками — в широком смысле этого слова (общие предки пару поколений назад). Всех членов Клана объединяли родственные узы; куда ни ткнись — везде тети, дяди, двоюродные братья и сестры. Клановая кровь требует клановой же крови. Наша ветвь была особенно замкнутой. Гидеон был промежуточным вариантом. Высокий брюнет, чертовски красивый, он завоевал мое сердце, воздействовав бессмертными словами старинных преданий и пастушьих песен. Я оказалась полной идиоткой и к тому же чертовски привязчивой. Моя семья не особенно придерживалась традиционных ценностей западного брака. Если живешь вечно, это бессмысленно. Можно испробовать все виды связей. Например, папа предпочитал серийную моногамию. Один из моих братьев жил в коммуне: два мужа, три жены и детей больше, чем
