способностями. Единственное, на что оставалось надеяться, — возвращение Такера. Если он рыскал вокруг в обличье волка, должен был спрятать где-нибудь свою одежду и машину. Дай бог, чтобы это «где-нибудь» находилось поблизости.
— Кто это? — прошептала я.
— А ты как думаешь?
Я не видела усмешку на его лице, но она отчетливо слышалась в голосе.
— После того как твой кузен умер, братья Олбрайты стали для меня бесполезны. Я не мог позволить им просто уйти.
— Но здесь сегодня была полиция. Мой друг, шериф…
Я чуть было не сказала «мой брат», но вовремя остановилась — не хотела, чтобы Эван знал о причастности Такера к расследованию.
— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, — ответил он. — Я прятался, когда они были здесь, а потом вернулся, чтобы схватить тебя.
Облака проносились по небу, то скрывая, то выставляя напоказ луну. Не полную, но округляющуюся. Ветер усиливался. Погода явно менялась. Я видела, что лицо Эвана расплывалось в улыбке.
— Ладно, — сказала я. — Допустим, я здесь. И что ты собираешься со мной делать?
— Ты представляешь для нас неудобство.
Он произнес это спокойно, как бы между прочим…
— Это понятно, — сказала я, стараясь оставаться такой же спокойной, как и мой похититель. — Но что ты планируешь делать?
— Я долго об этом думал, — ответил Эван. — Я мог бы выпить твою кровь и превратить в вампира. — Он облизнул губы не то от голода, не то от похоти. Его глаза блестели в темноте. — Но это будет проблематично…
Я ничего не сказала, знала, к чему он клонил, но не хотела давать ему подсказку.
— Я не собираюсь превращать тебя, но с удовольствием попользуюсь.
В каком смысле? Что имел в виду?
— Держу пари, твоя кровь будет сладкой. Я не пил живой человеческой крови слишком много лет. Твой кузен давал попробовать только Лизе. А мы живем в стране равных возможностей — и для шлюх, и для прочих…
Наконец-то до меня дошел смысл сказанного: делить кровь — все равно что заниматься сексом. Раньше секс использовался во всех случаях. Например, Марти был бисексуалом.
Я решила придержать свои наглые комментарии, чтобы не искушать судьбу.
— Почему ты убил его? Из ревности?
Мои добрые намерения продержались достаточно долго, чтобы мозг успел подыскать им форму выражения.
— Ты с ума сошла? — заорал на меня Эван. — Тот, кто его убил, поломал всю мою жизнь.
Он сделал шаг мне навстречу, и я услышала свист пули, отдавшийся эхом от стен. Секундой позже жгучая боль пронзила мой бок. Ободранное колено, наткнувшись на каменистое дно, заставило меня взвыть от боли. Я ударилась головой о камни, а в следующий момент другая пуля вонзилась в бедро. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я видела, что Эван упал прямо передо мной. Теперь его тело заслоняло меня от стрелявшего. Вряд ли он сделал это по доброте своего холодного вампирского сердца… Его просто-напросто подстрелили. Могут ли вампиры умереть от пулевого ранения? Это я еще не успела выяснить. Тот, кто стрелял в Эвана, не обязательно — мой союзник. Вопрос в другом: полностью ли он вывел из строя моего похитителя? Не хотелось застревать тут надолго один на один с раненым вампиром, приходящим в ярость. Он уже грозился высосать мою кровь, дальше — больше.
Я осмотрелась, аккуратно высовывая голову из-за укрытия, но подойти к Эвану близко не решалась. Нужно было понять, с какой стороны стреляли. Мои пульсирующие раны болели, но я старалась не обращать на них внимания. Угрозы для жизни они не представляли…
Тишина. Никаких выстрелов и звуков… Нет… Подожди. Кто-то карабкался по стене ямы. Я отчетливо слышала, как под его (или ее?) ногами сползает гравий. Это не Такер — он не носил с собой оружия, зато мог легко принять обличье волка и прыгнуть на Эвана.
Я немного подалась назад и легла, не шевелясь, в надежде, что меня не видно в темноте. Некто продолжал медленно двигаться, ступая с большой осторожностью, словно ощупывая ногами каждый дюйм скользкой тропинки.
Я унюхала густой аромат свежей, недавно пролитой крови… Не моей… Раны Эвана кровоточили. Похоже, он слабел. Если повезет, он скоро изойдет кровью, и я буду в безопасности, — по крайней мере, в безопасности от него.
Вспышка света за спиной заставила меня съежиться. Я едва могла двигаться. Сверхъестественная сила, тем не менее… Я ранена и могу попасть в еще более сложную ситуацию, если мой таинственный спаситель окажется очередным подонком. Ведь враги Эвана совсем не обязательно — мои друзья.
— Мисс Кейра!
Слова легко поднялись в воздух, как пыль из поношенного пиджака.
— Мисс Кейра! — снова раздался едва слышный шепот.
— Борис?
Господи, спасибо тебе! Он, похоже, не видел, куда стрелял.
— Да, это я.
— Спасибо… — начала было я.
— Он один здесь?
Я кивнула.
— Как ты нашел меня?
— Я последовал за тобой. Я был на ранчо.
Борис опустил фонарь, держа ружье под мышкой, вытащил что-то из кармана и наклонился над Эваном. Яркий блеск металла, быстрый удар, и в горло Эвана вонзился обычный медицинский шприц. Вампир дернулся в конвульсиях раз, другой… Из его дрожащих губ вырвался мучительный стон, затем все стихло. Он был мертв. Я задержала дыхание, ожидая его распада, исчезновения. Однако тело Эвана не собиралось исчезать в облаке пыли со специальными звуковыми эффектами. Он просто остался лежать на земле, как самый обычный труп.
Исчезла энергия, позволявшая вампиру двигаться. И все.
— Нитрат серебра. — Борис наблюдал за моими попытками подняться на ноги.
— Эффективно, — сказала я, не тратя времени на оплакивание Эвана.
— Борис, я ранена. Можешь помочь?
— Не так быстро, — ответил он.
— Что? — Я упала.
Выражение его лица не изменилось. Глаза, пустые, как темнота, не отражали ни света, ни намека на сострадание.
— Зло… Все зло. Ваш кузен и тот, другой… они предали меня и мою сестру. Они и те злодеи — одна компания.
— Что за…
Голова Бориса начала трястись — медленно, вперед-назад, и вот уже все его тело задрожало.
— Зло, все зло, зло, зло… — Слова слились в неразборчивое бормотание.
— Борис, — начала я, не будучи уверена, следует ли мне вообще говорить с ним и пытаться в чем-то убедить. Но выбора не было — кто-то должен был освободить меня, перевязать раны и помочь отсюда выбраться. О том, что Марти — воплощение зла, я подумаю позже. — Борис! Помогите мне, пожалуйста!
Я пыталась говорить ровно и убедительно, как с нормальным человеком. Однако он не слушал; может, не мог услышать; продолжал дрожать и бормотать что-то себе под нос.
Я придвинулась к нему чуть ближе и замерла на месте, увидев нацеленное в меня ружье.
— Не двигайтесь! — сказал Борис.
Его лицо внезапно посветлело, а голос стал твердым.
