— А вот это, товарищ полковник, меня более всего и удивляет! Кто же это там такой ловкий отыскался? Как они друг друга нашли? Из моих ребят с ним точно никого быть не могло.
— На, читай! — Чернов протянул Гальченко еще одну бумагу. — А про это ты что скажешь?
Майор быстро пробежал глазами содержимое очередного документа. Снова посмотрел на карту.
— Он идет к фронту?
— Похоже, что так. Давай, майор, собирай группу. Будем ждать его уже здесь. Чует мое сердце, что ожидание это будет недолгим…
Сегодняшняя ночевка была относительно комфортной. Машину я загнал в полуразрушенный сарай. Стоял он в стороне от дороги, интереса к нему, судя по отсутствию следов, никто не проявлял уже давно. Однако сохранившаяся часть крыши надежно защищала от дождя, а остатки стен давали укрытие от ветра.
Немца я уложил в машине, а сам устроился на куче старой соломы. Водой ее не промочило, и ветер пока не растащил по округе. Так что лежанка вышла на славу.
Немец, кстати, оказался неожиданно прожорливым и привередливым. Пришлось намекнуть ему на неуместность некоторых старых привычек. Похоже, что он понял и в очередной раз обиделся. Ну и хрен бы с ним, чай детей вместе не крестить…
Разглядывая карту, я прикидывал свой дальнейший маршрут. Километров пятьдесят мы, пожалуй что и проедем. Может, и больше, но ненамного. Переехать линию фронта на «хорьхе» возможно только в кино, причем при очень хорошем отношении главного режиссера к герою фильма. Да и то… Машина тут не пляшет, это очевидно. Идти ногом? В одиночку — да без вопросов! Прошел бы линию фронта тихо и без фокусов. И вылез уже где-нибудь у наших в глубоком тылу. Хватит с меня нерасторопных часовых… А вот фрица этого как тащить? В наступлении проблем бы не было. Засесть с ним в лесу, да и подождать своих. Но здесь, если мне не изменяет память, картина совсем иная. Нам только что надавали по мордасам у Харькова, так что наступать будем весьма нескоро. Эдак и у немца борода до пояса вырастет, пока наших солдат тут дождемся.
Не катит. Кому он нужен будет — с такой-то бородой? И он сам и сведения его… да и у меня времени тоже не вагон. Академик ясно на это намекнул. Стало быть — ищем выход. И поскорее. С этими мыслями я и заснул…
Следующий день никаких проблем не принес. Усадив свежевыбритого фрица на заднее сиденье, я занял место за рулем и покатил вперед. Предварительно выскоблив собственную морду аж до синевы. Очередной пост мы миновали без затруднений. Часовой, едва увидев пропуск, поднял шлагбаум и козырнул. Предупрежденный мною гауптман важно кивнул ему головой. Для дальнейшего продвижения я постарался выбирать дороги похуже, где наличие постов было менее вероятно, чем на основной трассе.
Несколько часов я продвигался к фронту. Уже явственно погромыхивало. Навстречу нам попалось несколько санитарных грузовиков — явно с передовой едут, вон, в кузовах люди с повязками видны.
Уже стало темнеть, когда я выехал на основную трассу. Ехать по боковой стало совсем нереально, у меня же не вездеход! Уставший от толчков немец задремал по-настоящему.
И почти тут же, всего через пару километров, мы уткнулись в шлагбаум.
По стеклу автомобиля мазнул луч фонаря. Мазнул и тут же потух. Ага! Значит, есть вероятность налета ночных бомбардировщиков. Стало быть, фронт уже близко…
— Куда вы направляетесь, ефрейтор? — из-за луча света фонарика в руке говорящего я не видел его лица.
— В Николаевку.
Место назначения я определил, исходя из разговора с гауптманом. Там находились прифронтовые склады снабжения. И до фронта было около двадцати километров.
— Вы проехали. Это место в пяти километрах позади вас.
— Вот черт! Как я мог ошибиться? Гауптман с меня теперь семь шкур снимет! Благодарю вас! Теперь я могу развернуться назад?
— Куда вы собрались ехать ночью? Да еще и с включенными фарами! Дождетесь утра, тогда и поедете. Хотите накликать на свою голову русских «ночных ведьм»?
— Но… простите герр…
— Обер-фельдфебель Вайнер!
— Простите, герр обер-фельдфебель, но где мы сможем переночевать?
— Проедете прямо, до площади. Там есть свободные дома. Я позвоню, и вас встретит там часовой. Он укажет вам ночлег.
— Премного благодарен вам, герр обер-фельдфебель! Мне и так влетит от гауптмана за ошибку, а уж если я не найду ему достойное место для отдыха…
Немец хмыкнул.
— Ну о чем говорить, камрад? Мы всегда должны помогать друг другу…
Ну если это не намек на … «подарок», то я — папуас! Протянув руку в салон, я вытащил из вещевого ящика пачку сигарет.
— Вот, камрад, держи! На улице так зябко по ночам…
— Особенно когда нет хорошего курева! Ночи бывают такими холодными…
Войдя в дом, я усадил немца на кровать.
— Вот тут и будете спать, герр гауптман.
— А вы будете меня караулить?
— Зачем? Вы хотите сбежать?
— А вы рискнете стрелять? В деревне много наших солдат!
— Что же вы на улице молчали? Или вспомнили про судьбу своего водителя и денщика?
Краевски промолчал.
— Так вот, уважаемый, дабы у вас иллюзий никаких не было…
Поставив на лавку рюкзак, я расстегнул верхний клапан.
— Видите бруски? Это тротил. Здесь его около пятнадцати килограммов. Так что воронка будет основательная. Я всегда ношу с собой гранату, а место ночлега минирую минами-ловушками. Так что… — моя рука указала на окно. — Можете поупражняться в крике…
— Вы блефуете…
— Хотите проверить? Я далеко не самоубийца, но в плен попадать не собираюсь. К вашему сведению, я не дезертир и не бандит, как вы могли предположить. Перед вами профессиональный диверсант, с опытом работы более двадцати лет! Да и по званию старше вас и существенно!
Краевски подтянулся.
— Впрочем, гауптман, я пока не собираюсь на тот свет. И вас постараюсь от этого уберечь.
— Куда вы меня везете?
— К русским. Вас это не устраивает?
— Но ведь им скоро конец…
— Смею вас уверить, этого не произойдет. Более того, вы еще не раз скажете мне спасибо за то, что вас уберегли от судьбы ожидающей большинство ваших коллег.
— …
— Понимаю ваш скептицизм. Поверьте, вам осталось совсем недолго ждать, чтобы поверить в мою правоту. А пока… устраивайтесь. Входную дверь и окно я заминирую. Специалистов способных снять заряды, установленные профессионалом моего уровня, здесь нет. Так что… подумайте, прежде чем шуметь, хорошо?
Закрыв дверь, я придвинул к ней стул и уселся на лавку. Будем надеяться, что гауптман далеко не специалист в минно-взрывном деле. Тротил-то у меня был… всего три шашки по четыреста грамм. Их-то и видел Краевски. А вот внизу лежали консервы и прочий хабар. Выпирающие банки смотрелись весьма грозно, и при желании можно было представить себе, что весь рюкзак забит тротилом. Остается только уповать на убедительность моих слов. Пока что, у немца не было оснований считать меня шутником…
