которые в бешенстве разбросали. Спустя несколько дней на другом парижском кладбище случилось нечто похожее.
Парижские кладбища охраняли сторожа с собаками, но вор проскальзывал мимо них и выкапывал тела женщин. В ночь на 8 марта охрана с внешней стороны кладбища Сен-Парнас заметила, как кто-то или что-то забирается на стену кладбища. Напоминало ли лицо волчью морду или покрытую лишаями морду гиены — сторожа не смогли дать описания. Охранники выстрелили в это существо, но оно скрылось.
У свежевырытой могилы они поставили подпружиненное устройство и загрузили в него гвозди и куски железа, которые должны были разлететься в стороны, если вор наступит. Прошло некоторое время, и одним мартовским утром обнаружили, что ночью устройство сработало. Нашли кусок ткани, вырванный из солдатской формы.
Один могильщик слышал о солдате, которого доставили в парижский госпиталь, где он сказал, что в него стрелял какой-то неизвестный злоумышленник. Сообщалось, что этого солдата ранило гвоздями и кусками железа.
Солдата звали Франсис Бертран. Подозрения против него сочли нелепыми. Это был молодой человек двадцати пяти лет от роду, который дослужился до звания главного сержанта пехоты. «У него было доброе имя и он считался человеком благородного поведения и превосходным солдатом».
Однако его форму осмотрели, и кусок ткани, обнаруженный на кладбище, совпал с прорехой на рукаве.
Преступление, состоящее в осквернении могил, либо неизвестно французскому законодательству, либо им не признано. Бертрана сочли виновным и приговорили к одному году тюремного заключения, что было максимальным наказанием по единственному обвинению, которое сумели против него выдвинуть. Фактически он не смог ничего объяснить, за исключением того, что подчинялся «непреодолимому порыву». Но в его рассказе о себе есть одна деталь, на которую я обращаю особое внимание. После каждого случая осквернения могилы он подчинялся следующему «непреодолимому порыву», который заключался в том, чтобы вырыть себе укрытие (землянку или окоп) и отлежаться там в трансе, а потом снова превратиться из осквернителя могил в солдата.
Я нашел еще одно сообщение. Это вырезка из «Сан-Франциско дейли ивнинг баллетин» за 27 июня 1874 года. «Осквернитель могил Бертран все еще жив: его излечили от ужасной болезни и называют образцом благородства и пристойного поведения».
11
Нет спасения для отдельной части, но есть средство спасения для совокупности частей. Порыв ветра необуздан и неудержим, но на бурю есть управа.
Во время мировой войны направление полета пули нельзя было предсказать с абсолютной точностью, но любой сведущий математик мог бы написать уравнения конфликта в целом.
Это попытка богословов от науки признать Принцип Неопределенности и свести его на нет. Подобным здравомыслием обладают и ученые от богословия:
Отдельные места в Библии могут быть не во всем точны, но в целом эта старая добрая книга является Бессмертной Истиной.
Вот что говорит доктор Дарвин в работе «Новые концепции материи»:
«Мы не можем точно сказать, что произойдет с отдельным электроном, но можем с уверенностью оценить вероятности. Когда проводится эксперимент с тысячей электронов, тогда то, что является вероятностью для одного из них, становится почти несомненным фактом. Физическая теория уверенно предсказывает, что миллионы миллионов электронов, из которых состоят наши тела, будут вести себя даже более упорядоченно, и чтобы обнаружить случай заметного отклонения от нормы, нам придется ждать в течение периода времени, неизмеримо большего, нежели предполагаемая продолжительность жизни вселенной».
В основе этого умозаключения лежит ложное представление ученых о том, что существуют конечные тела или системы.
Артур Б. Митчелл, проживающий по адресу Макалистер авеню, 472, Ютика, штат Нью-Йорк, выходит на вечернюю прогулку. Нельзя сказать с абсолютной точностью, что случится с какой-либо отдельной клеткой, входящей в состав тела мистера Митчелла, но каждое мигание глаза или почесывание уха, как часть поведения всего организма, можно спрогнозировать.
А теперь изменим наш взгляд на организм, который рассматривался как единое целое. Теперь мистер Митчелл рассматривается как одна из множества единиц, входящих в состав сообщества, известного как Ютика. Теперь допущение состоит в том, что поведение мистера Митчелла может быть слегка нестандартным, по отношению к нормам поведения Ютики в целом, и в этом нет ничего удивительного.
Но сообщается о том, что в Ютике происходят удивительные вещи. Что ж, Ютика — лишь один из многих населенных пунктов, входящих в состав штата Нью-Йорк. Но штат Нью-Йорк…
Мое собственное представление состоит в том, что наше существование является переходным, уравновешенным или колеблющимся между двумя нереализуемыми крайностями, которые можно назвать позитивностью и негативностью; состояние сочетаемости нравственности и безнравственности, холодности и горячности, уравновешенности и неуравновешенности, определенности и неопределенности. Я представляю себе наш мир как организм, в котором столкновения позитивного и негативного, их конфликты, носят метаболический характер. Определенность, или упорядоченность, достигает высокой степени присутствия в движении планет, но не является абсолютной по причине малых, неучтенных отклонений. А негативность достигает высокой степени присутствия в капризном поведении циклона, хотя и не является абсолютной, поскольку неистовое состояние его центра всегда можно представить.
Я думаю, что есть вещи, существа и события, которые поразительно соответствуют упорядоченным обобщениям, но также есть и возмутительные, глупые, жестокие, странные, идиотские, чудовищные вещи, существа и события, которые демонстрируют, насколько многосторонними могут быть слабоумие, преступность, неупорядоченность или воображение.
В конце марта 1908 года в лондонских газетах сообщалось о происшествии, которое с самого начала нарекли историей «о том, что коронер Южного Нортумберленда назвал самым необычным делом, которое ему приходилось расследовать». Это история о женщине из Уитли-Бей, что неподалеку от города Блит, Англия, которая, согласно ее утверждениям, обнаружила, что ее сестра сгорела заживо, а кровать, на которой та лежала, нисколько не обгорела. Этот случай точно соответствует старинным историям о «самопроизвольных возгораниях человеческих тел». Сообщалось, что поначалу коронера эта история озадачила, но потом он выяснил, что рассказавшая ее женщина находилась в состоянии опьянения, и вскоре вынудил ее признать, что, увидев, как сестра, находившаяся в другой части дома, страдает от ожогов, она перенесла ту в спальню.
Исходя из собственного опыта исследований табуированных тем (а у меня так много заметок о коронерах, которые следили за тем, чтобы показания были именно такими, какими им следует быть, и так много сообщений о пожарах, которые по всем признакам соответствовали тому, что известно как «химическое сродство») и поскольку я так путаюсь между тем, чему следует быть, а чему не следует, — все, что я могу сказать об истории женщины, сгоревшей заживо на кровати, которая не загорелась, так это то, что такое возможно и невозможно.
Просматривая данные, я отмечаю случай, не имеющий никакого отношения к истории о женщине, сгоревшей на кровати, которая не загорелась, но это история о странных пожарах, или о пожарах, которые были бы странными, если бы истории о похожих пожарах не были бы столь распространенными. Это случай, который меня заинтересовал, потому что он встает в один ряд с историями Эммы Пижо и Джона Даути. Было одно происшествие, за которым последовало другое, и кажется, что между ними есть какая-то связь. Однако с точки зрения привычных знаний нельзя утверждать, что между первым случаем и последующими есть взаимосвязь. Большая часть этой истории изложена в лондонской «таймс» за 21 августа 1856 года, но всякий раз, когда имеется такая возможность, я обращаюсь к местным газетам с целью извлечь из них то, что я называю данными. Я получил сведения из различных номеров «Бедфорд таймс» и «Бедфорд
