У Дилана не было никаких дел в городе в этот день, но он был в слишком плохом настроении, чтобы оставаться дома. И когда один из друзей пригласил его в бар, он сказал:
— А почему бы, черт возьми, и нет?
Теперь он стоял у стойки с пивом в руке и с мучительной тоской в сердце.
В чем дело? Что с этой женщиной? И почему он не может перестать думать о ней? Он не мог более- менее вразумительно ответить на эти вопросы. Она, может, и сует свой нос куда не надо, но далеко не глупа. Она знала, что между ними появилось какое-то новое чувство, так же хорошо, как и он.
Неужели Кэт думала, что нравится ему? Она ошибалась. Она не нравилась ему всю его жизнь. Он всегда боролся с ней. Подкалывал ее. Смеялся.
— Дай-ка мне еще пива, бармен. — Он протянул кружку. А Кэт подавала ему пиво в причудливых стаканах…
В этот момент кто-то подхватил его под обе руки и чей-то голос сказал:
— Пива не надо. У джентльмена есть сейчас дела поважнее.
Эти двое здоровых брата Эндрюс подняли его и практически донесли до стола. Не слишком нежно. Сами Джош и Мак сели по обе стороны от него. Вид у них был не очень дружелюбный. Они были похожи, как две капли воды, оба крупные, плечистые, с квадратными челюстями и коротко подстриженными волосами.
Один из них, Мак — или это был Джош? — нагнулся и сказал тихим серьезным голосом:
— Мы слышали, что вы с сестрой поссорились.
— И не на шутку.
Братья обменялись взглядами.
— Она тоже так сказала, но мы ей не очень верим.
— Лучше поверьте.
Джош наклонил голову набок.
— С тобой что-то не так?
— Со мной все в полном порядке.
— А с нашей сестрой?
— Я ее не так хорошо знаю, чтобы сказать.
— Так что же произошло? Если ты любишь ее и оставил ее при этом…
— Я не люблю ее и не оставил ее. Я даже не собирался любить ее и тем более оставлять. Слушайте, мы с Кэт знаем друг друга всю жизнь, правильно? И вы, наверное, знаете, что мы никогда не ладили. До недавних пор. И нас самих очень удивило, когда мы поняли, что… поняли что… — Что же они поняли? Что их определенным образом влекло друг к другу?
Братья терпеливо ждали.
— Кэт — большая девочка, но это она дала мне от ворот поворот. Это была не моя идея.
— А что, если она передумает? — поинтересовался Мак.
— Она не передумает, — уверенно сказал Дилан.
— И все же?..
— Ну… — И что же он сделал бы?
Он видел, как в бар вошла Бренда Хэйкокс под руку с каким-то высоким мужчиной, которого он никогда не видел. Дилан ввязался во все это дело только для того, чтобы она держалась от него подальше. Он не думал, что последствия будут такими. Он не ожидал такого эмоционального переживания, когда родилась Кейки, не думал, что изменятся его чувства к Кэт.
Но сейчас перед ним сидели ее братья и смотрели на него с пристальным вниманием, и он пожал плечами и сказал:
— Если бы она передумала, я бы принял ее с распростертыми объятьями.
— Ты серьезно?
— Да, черт возьми. Но этого никогда не случится.
— Не будь так уверен. И добро пожаловать обратно в нашу семью. Я так и думал, что это было всего лишь маленькое недоразумение, — сказал Джош, а Мак добавил:
— К тому же бабушка не в том состоянии, чтобы преподносить ей плохие новости. А узнать о том, что вы с Кэт разошлись, было бы худшей новостью для нее.
Дилану нравилась бабушка Эндрюс. Даже эти два здоровых качка нравились ему.
— Купить вам пива? — предложил он.
— Нет, нам нужно вернуться домой и сказать Кэт, что теперь все зависит от нее. Спасибо за честность, Дилан. Увидимся завтра на празднике, брат.
Они развернулись и ушли из бара. Дилан остался один. И что же он будет делать, если они узнают правду? В любом случае от него они ничего не узнают. Пусть Кэт сама с ними разбирается. Потому что она никогда не придет к нему и не попросит его вновь изображать с ней счастливую пару.
До него донесся женский смех. Он оглянулся. Бренда сидела за столиком в углу с тем новым приятелем. Он давно ее не видел, выглядела она неплохо.
Да, она была слишком агрессивна и уже пару раз выходила замуж и разводилась, да и папа ее не очень был любезен с теми, кто связывался с Брендой, но, по крайней мере, если Дилан сдастся на ее милость и придет к ней, Кэт будет держаться от него подальше. Кроме того, Бренда преследовала его еще со школы. Наверное, пора бы уже ей его поймать.
Он подошел к ее столу. Она выглядела удивленной, но улыбалась.
— Ну что ж. Бренда, — сказал он. — Ты выиграла. Бери меня. Я твой!
Улыбка застыла на ее лице.
— Ммм, слишком поздно, — сказала она в очевидном смущении. — Дилан, познакомься с моим мужем. Бэзил, это Дилан Коул… э-э… старый друг.
Кэт с облегчением вздохнула, когда вернулись ее братья, хотя она знала, что они опять будут говорить про Дилана. Мама с бабушкой пытались спрашивать ее о том же и тянуть уже было некуда. Но как сказать им правду?
Мак сразу увел Кэт на кухню.
— Мы только что говорили с Диланом. Он сожалеет и хочет наладить отношения.
— Он не мог это сказать!
— Он почти сказал это! Он сказал, что ваше расставание — твоя идея. Это так?
— Ну… да. Но он…
— Я не желаю больше слушать никаких доводов. Я просто хочу, чтобы ты пошла в бар и сказала ему, что ты была не права и хочешь, чтобы все было как раньше.
— Но я не была не права, и я не… — Она замолчала, закусив нижнюю губу.
— Не можешь сказать? — Мак понимающе наклонил голову. — Ты ведь хочешь, чтобы он вернулся, — признай это. Он тоже этого хочет. Пусть так и будет.
Мак посмотрел на нее и ушел, а она осталась стоять посреди кухни, думая, что же братья такого сказали Дилану. Что бы это ни было, очевидно, все остались живы, а это уже хорошо.
— Кэт! Кэт, дорогая, мы должны обсудить твой день рождения.
— Сейчас, мам.
Может, пойти в бар? Может, попытаться? Может, он и правда ждет меня там? — сомневалась Кэт.
И ведь ей хотелось этого. При одной мысли о Дилане сердце забилось сильнее. Она скучала по нему, даже по их постоянным стычкам. Интересно, скучал ли он?
Схватив пиджак, она прошла в гостиную, натягивая его на ходу.
— Мама, бабушка, мне нужно уйти на пару минут. Я долго не задержусь, обещаю.
— Но как же день рождения?!
— Пусть идет, мама, — сказал Джош. — Я тебе потом скажу, в чем дело.
В баре было множество посетителей, и Кэт никак не могла найти Дилана. Она несколько раз прошла по залу и убедилась, что его здесь нет. Хмурясь, она стояла в центре помещения и думала, что теперь
