Джамалбадом и распоряжается государственной собственностью, включая этот самолет.
— Вы приказываете мне вас поцеловать?
Уголки его губ поднялись.
— Вы не ослышались.
Он не должен этого делать! Не должен настаивать, чтобы она его поцеловала! Его слова возмутили девушку. И все же ей было приятно осознавать, что такой влиятельный мужчина хочет, чтобы она его поцеловала. Настаивает на этом.
— Так дело не пойдет, — поспешно возразила она, чтобы подавить приятное волнение. — Я не стану вас целовать только потому, что вы мне приказываете.
Тагир улыбнулся. Его губы искушали.
— Тогда поцелуйте меня, потому что сами этого хотите.
Морган отвернулась и снова попыталась возразить, но шейх вдруг снова притянул ее к себе, и все возражения утонули в поцелуе.
Наглость Тагира была возмутительна, и все же ощущение его теплых влажных губ на своих губах доставило девушке незабываемое наслаждение. Внутри у нее все начало таять. Она знала, что так будет. Боялась этого. Тагир был воплощением мира, к которому она не принадлежала, и в то же время его поцелуй дал ей ощущение равенства.
И она ответила на него, положив руку на обнаженное плечо Тагира. В то время, как губы Морган пробовали его на вкус, ее пальцы ласкали его золотистую кожу. Она была теплой и гладкой, мышцы под ней — рельефными и упругими.
Слегка наклонив голову, он принялся покрывать поцелуями ее шею. Тогда Морган крепко обняла его обеими руками, словно боялась утонуть в океане чувственного наслаждения. В следующее мгновение он расстегнул до пояса ее блузку и коснулся нежной кожи ее декольте. Ее соски напряглись, спина выгнулась дугой.
— Ты такая красивая, моя маленькая жемчужина, — еле слышно прошептал он.
Затем его рот снова нашел ее губы, и она почувствовала, что опускается на подушки под приятной тяжестью его тела. Неожиданно удовольствие сменилось паникой.
— Шейх Тагир… — начала она.
— Просто Тагир, — поправил ее он, нежно поглаживая ее набухшую грудь.
— Тагир…
Он снова помешал ей договорить, приложив палец к ее губам. Их взгляды встретились. Его глаза потемнели от желания, готового вырваться на волю в любую секунду.
— Будешь по-прежнему утверждать, что ничего не чувствуешь, когда на самом деле вся дрожишь в моих руках?
— Как я могу? — честно призналась Морган, проклиная себя за дрожь в голосе. — Но мне, правда, лучше уйти.
Высвободившись, она свесила ноги с кровати, но в следующую секунду почувствовала его ладонь у себя на плече.
— Останься, — произнес Тагир. — Давай доведем до конца то, что мы начали. Займись со мной любовью, Мурьяна.
Дело было не в его словах, а в том, как он их произнес. Его голос звучал как экзотическая музыка из далекой страны. По спине девушки побежали мурашки.
— Вы не можете говорить серьезно, — сказала Морган, не глядя на него.
— Посмотри на меня, — потребовал Тагир, медленно разворачивая ее. Его лицо было напряжено, глаза горели от желания.
Желания обладать ею.
— Может, мне снять полотенце, чтобы ты увидела, как сильно я хочу заняться с тобой любовью?
Морган была потрясена. Она лишь покачала головой. В ее лексиконе не было слов, подходящих для таких ситуаций, с ней никогда прежде не случалось подобного. После Эвана она не подпускала к себе близко ни одного мужчину. Но даже Эван, во время их романа, не вызывал у нее таких бурных чувств, какие она испытывала сейчас в постели шейха Тагира.
О боже, она до сих пор находится в его постели!
— Я должна идти, — пробормотала Морган, сбросив его руку, и соскочила с кровати, чтобы на этот раз он не смог ее остановить.
Но Тагир и не пытался ее задерживать. Он лег на спину и подложил руки под голову, очевидно, чтобы она могла, как следует рассмотреть то, от чего только что отказалась. Раздосадованная, Морган подняла с пола туфли, но не стала надевать.
— Это безумие. Мы только вчера познакомились и почти ничего друг о друге не знаем.
— Напротив, — ответил Тагир, вставая с кровати. Шейх напоминал поджарого грациозного хищника, и рядом с ним Морган почувствовала себя жалкой. Он протянул руку и коснулся волос девушки. — С распущенными волосами ты гораздо красивее. — Тагир провел по ее щеке. — А еще я знаю, что твоя кожа нежная, как шелк. А ты знаешь…
Морган подняла глаза. Ее могли возмущать его поцелуи, но такая нежность вызывала совсем иные чувства. И это пугало.
Она сглотнула, когда Тагир взял ее за руку.
— Ты знаешь, — продолжил он, положив ее ладонь себе на грудь, — что с каждым ударом моего сердца остается все меньше времени до того часа, когда мы займемся любовью. Я начинаю вести отсчет.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Отдернув свою руку, Морган бросилась к двери, но ноги ее не слушались.
— Ты, правда, хочешь выйти в таком виде? Хочешь, чтобы остальные подумали, будто ты уже поддалась моим чарам?
Морган посмотрела на себя, и на нее нахлынула новая волна отчаяния. Юбка перекрутилась и задралась, блузка была расстегнута до пояса, волосы растрепались. Тагир прав, она не может выйти в таком виде.
— Можешь воспользоваться ванной, — предложил шейх, открывая боковую дверь. — Уверяю, тебе нечего бояться. Когда ты выйдешь, меня здесь уже не будет.
Морган глубоко вдохнула. Почему она должна ему верить? Впрочем, что ей оставалось делать? Она прошла мимо Тагира, игнорируя жар, исходящий от его почти обнаженного тела.
— Лучше закрой дверь, а то я могу передумать, — предупредил ее он.
Черт бы его побрал! — пробормотала она себе под нос, очутившись в ванной, которая больше напоминала гримерную голливудской кинозвезды. Каждая мелочь здесь кричала, что Морган чужая в этом мире роскоши. Его мире.
Посмотревшись в зеркало, девушка пришла в ужас. Все было хуже, чем она думала. Губы припухли от поцелуев, глаза блестели от удивления и страха. Со спутанными волосами и в мятой одежде она выглядела так, словно уже покорилась неотразимому шейху Тагиру.
Наконец Морган поняла, для чего ее пригласили в Джамалбад. Сама того не подозревая, она стала игрушкой в руках шейха. Очевидно, после смерти невесты ему хотелось утешиться. Морган влекло к нему, но она слишком себя уважала, чтобы становиться чей-то содержанкой.
После разрыва с Эваном, девушка пообещала себе, что больше никогда никому не позволит себя использовать. Почему она должна делать исключение для шейха Тагира?
Выйдя из самолета, Морган почувствовала себя словно в печи. Прожив всю жизнь в Австралии, она думала, что сможет приспособиться к любой температуре, но здесь было так жарко, что градусники, наверное, зашкаливали. Даже в тонких чулках у нее моментально вспотели ноги, губы стали сухими от недостатка влаги в воздухе.
