ГЛАВА ШЕСТАЯ
Объявление было сделано. Все изумленно уставились на прибывших. Нобила сердечно поздравила Морган и Тагира. Затем, немного придя в себя, Казим принялся бурно протестовать. Морган не знала арабского, но поняла все, что он говорил, и была полностью с ним согласна. Прежде чем к девушке вернулся дар речи, Тагир, приказав всем успокоиться, потащил ее за руку во дворец. Мгновение спустя, они оказались в просторной комнате с причудливыми фресками на стенах.
— Итак, — начала Морган. — Думаю, мне позволительно спросить, что здесь, черт побери, происходит. Вы сказали мне, что пригласили меня сюда в качестве компаньонки Нобилы.
— Не только. Если ты помнишь наш разговор у бассейна, я просто сказал, что ты нужна в Джамалбаде.
— Не стройте из себя невинную овечку. В какую игру вы играете, черт побери?
Тагир подошел ближе. Инстинкт самосохранения приказал Морган отстраниться, но она осталась на месте.
Его глаза стали темными, как агат.
— Уверяю тебя, что это не игра.
— Тогда какого черта вы несете всякую чушь насчет того, что хотите сделать меня своей женой? Вы говорили обо мне. Обо мне! Вы не имели права такое говорить.
— У меня есть все права!
Возмущенная его бесцеремонностью, она отпрянула и, скрестив руки на груди, неистово замотала головой.
— Мурьяна. — Его тон был спокоен и полон решимости. — Ты в моих владениях. Здесь я решаю, чему быть, а чему нет.
От его ледяного спокойствия ее бросило в дрожь.
— Должно быть, вы сошли с ума. Вы не имеете права принимать решения за меня. Я прямо сейчас покончу с этим кошмаром.
С этими словами Морган направилась к двери, но он схватил ее за руку.
— И куда ты, черт побери, собралась?
— В аэропорт. Вернусь домой первым же рейсом.
— Думаешь, все так просто?
— Это же аэропорт, не так ли? Там много самолетов, и какой-нибудь из них обязательно полетит в Австралию.
— Все они являются государственной собственностью Джамалбада. Без моего разрешения тебя никто не возьмет на борт.
— Тогда я поплыву на корабле.
Тагир покачал головой, дав ей понять, что в случае необходимости возьмет под свой контроль и порт.
— Тогда я выберусь отсюда вплавь.
Он вздохнул.
— Тебе не кажется, что пора перестать драматизировать?
— А как я, по-вашему, должна себя вести? Я не могу здесь остаться. По крайней мере, пока вы не прекратите это безумие. Я не выйду за вас замуж! Уж лучше мне стать невестой Франкенштейна!
На этот раз Тагир рассмеялся, и его смех отразился раскатистым эхом в просторном помещении. Это возмутило Морган до глубины души, и в следующую секунду она залепила ему звонкую пощечину.
Глаза Тагира угрожающе засверкали под темными изогнутыми бровями.
— А вот это ты зря, — прошипел он, рванув ее на себя.
— По-моему, как раз наоборот, — дерзко ответила Морган, хотя внутри у нее все сжалось от страха.
Но будь она проклята, если станет перед ним извиняться!
— Ты не понимаешь, моя маленькая жемчужина, — произнес Тагир бархатным голосом, который обволакивал словно горячий мед. Он держал девушку за запястья, и ей было некуда отступать. Она чувствовала исходящий от него жар. — Никакой брачной церемонии не понадобится.
Морган изумленно уставилась на него.
— Не понадобится? Значит, мне все-таки не нужно выходить за вас замуж?
— Конечно, нет. — Он снисходительно улыбнулся ей, и на секунду она испытала чувство облегчения. — Потому что одного моего указа достаточно, чтобы наш брак был официально зарегистрирован. Камил уже позаботился обо всех формальностях.
Облегчение сменилось горьким разочарованием.
— Что? Вы решили жениться без согласия вашей будущей супруги? — Она тщетно пыталась ослабить его железную хватку. — Что это за варварская страна такая?
Тагир еще крепче стиснул запястья девушки. Его пальцы обжигали как огонь.
— Не оскорбляй мою страну, — предупредил ее он. — Возможно, у нас многое происходит по-другому, но это не дает тебе права неуважительно относиться к нашей культуре.
— Но вы не можете принимать единолично такие серьезные решения!
— Разумеется, ты права. Ни один брак не может быть заключен без согласия родителей невесты.
— Мои родители умерли. Как вы можете спросить у них разрешение?
— Это печальное обстоятельство все упрощает. Теперь только я несу за тебя ответственность. Уверяю тебя, это было одобрено.
Каждая клеточка в ее теле была полна ярости.
— Но я этого не одобряла! Я сама несу за себя ответственность!
— Все уже сделано. Нет смысла сопротивляться.
— Я этого не принимаю. Возможно, найдется другая женщина, которая настолько безумна, что согласится выйти за вас замуж. Или, может, вы вынуждены искать себе невесту за границей, потому что в Джамалбаде все женщины дали вам от ворот поворот?
Тагир вновь рванул ее на себя. Его лицо было напряжено, глаза сверкали. Морган слишком поздно вспомнила, что его невеста погибла в той же авиакатастрофе, что и его отец. Увидев в глазах шейха боль и скорбь, она сглотнула и искренне пожалела о сказанном. Но, черт побери, почему она должна быть с ним любезной, когда он вел себя как настоящий неандерталец?
— Я мог бы выбрать себе в жены любую, — произнес он низким голосом, и его теплое дыхание согрело ей щеку. — Но из всех женщин я выбрал тебя!
— Тогда вам придется отказаться от своего выбора. Я никому не позволю себя использовать!
— А кто говорит, что тебя используют? Это соглашение выгодно для нас обоих. Мне пора жениться. Тебе, очевидно, тоже нужен муж.
Морган невесело рассмеялась.
— Мне нужен муж? С чего вы это взяли?
— С того, что у тебя нет ни бойфренда, ни любовника. Ты одеваешься так, словно хочешь заковать себя в броню. Как ты сможешь в таком виде найти себе мужа?
— Но у меня были бойфренды! — неистово возразила Морган, задетая за живое. — Однажды я даже была помолвлена. — Она опустила незначительную подробность, что ее жених оказался геем, понимая, что это лишь насмешило бы Тагира. — Я не нуждаюсь в благотворительности и не боюсь участи старой девы. Я отношусь к тем людям, которые вступают в брак по любви, но, думаю, вам этого не понять.
Тагир так неожиданно отпустил Морган, что она покачнулась.
— Я и не жду, что ты меня полюбишь.
Его тон был сухим и безжизненным, глаза затуманились, и Морган не сомневалась, что он говорит правду. Так же как я никогда не полюблю тебя, мысленно добавила за него она.
— Вы последний человек на земле, которого я могла бы полюбить. В действительности я вас даже ненавижу.
Тагир изучал ее, подняв одну бровь. Черты его лица смягчились.
