противоположной стороны сначала прямо, а затем, поворачивая налево, пересекают шоссе и приводят на стартовую площадку. Огибая большой дугой с дальней стороны пусковой стол, подземные емкости с топливом и стартовый командный пункт, железная дорога упирается тупик и обратным ходом, через стрелочный перевод подходит к единственному на площадке пусковому столу. Пусковой стол единственный, потому что после успешных испытаний с наземного старта начнутся лётные испытания ракеты с пусками из шахты. Боевое дежурство ракеты Р-36 на открытых стартовых позициях не предусматривалось, только в шахтах.
Да и статистика лётных испытаний ракеты Р-16 позволяет рассчитывать на минимальное число пусков новой ракеты с наземных позиций для признания ее вполне надежной машиной.
Р-36 так же, как и предшественница, доставляется в багажных вагонах в составе пассажирских поездов, но перегружается в МИКе на специальную железнодорожную платформу-установщик. После многочисленных и кропотливых проверок, первая, вторая ступени и головная часть состыковываются пироболтами, и после стыковки сразу же видно внешнее отличие двух машин. У Р-16 вторая ступень меньшего диаметра по сравнению с первой ступенью, и это делает ракету похожей на многократно увеличенный винтовочный патрон. У новой ракеты диаметры первой и второй ступеней одинаковы, а безукоризненный внешний вид лишь подчеркивается выступающими обтекателями рулевых камер сгорания. По четыре на каждой ступени.
Платформа-установщик для транспортировки и установки ракеты на пусковой стол оканчивается кольцом в хвостовой части. Кольцо установщика служит промежуточным звеном между опорами первой ступени ракеты и пусковым столом. На кольцо установлена коробочка кольцу контакта подъема, а штырек контакта подъёма, выдающий при пуске определенные команды, утапливается в коробочку одной опорой ракеты.
В шаровые баллоны платформы под высоким давлением закачан воздух. По командам оператора воздух из баллонов через редукторы вытесняет трансмиссионное масло, которое, в свою очередь, вращает турбины привода колесных пар платформы. Платформа со скоростью пешехода бесшумно движется на стартовую позицию.
Отпала надобность в тягачах «ураган», с силой выбрасывающих в обе стороны голубой перегар солярки, и солдатах-водителях, под аккомпанемент офицерских ёбов вписывающих в повороты автопоезд чрезмерно большой длины.
Оператор видит небольшие местные неточности в укладке рельсов, несколько нарушающие стройную картину ведущей вдаль колеи. Он видит и мелкий камешек на правом рельсе, попавший на нее при отсыпке насыпи. Камешек не представляет для установщика никакой угрозы, колеса, переехав его, сотрут камешек в пыль. Но представитель завода, сопровождающий установщик, пытается ногой сбросить камешек с рельса. Он волнуется, в спешке в который раз промахивается, и при очередном движении ноги его стопа попадает под колесо платформы.
Слышится крик, неудачник падает навзничь на насыпь, но оператор не имеет права останавливаться, и установщик движется дальше до тех пор, пока, уже находясь на площадке, не остановится в тупике. После этого, оператор задним ходом осторожно подаст его в сторону пускового стола до упоров в подъёмник. Специалисты, проектировавшие наземное оборудование стартовой позиции, соединят платформу установщика с подъёмником, и шток гидроцилиндра начнет подъём платформы вокруг упоров в вертикальное положение. Вместе с ракетой, которую теперь обнимают площадки для обслуживания, смонтированные на платформе.
Трудно представить размеры подъёмного механизма, упрятанного под землю, но размеры штока поражают. Хромированный и отполированный до блеска шток гидроцилиндра в диаметре около метра и длиной примерно пятнадцать метров играючи устанавливает платформу с ракетой на пусковой стол. Перед пуском он отводит платформу от ракеты на угол примерно тридцать градусов и удерживает ее в наклонном положении, пока ракета не улетит.
Несмотря на то, что с открытого наземного старта предполагалось выполнить всего лишь несколько пусков, стартовая позиция для ракеты Р-36 по удобству установки ракеты, операций по её заправке, предстартовым проверкам систем и мерам для обеспечения безопасности обслуживающего персонала стала значительным шагом вперёд по сравнению со стартами для ракет Р-16.
А вот пусковой стол изначально не вызывает доверия.
— Очень уж упрощенный, — говорит Сафонов Валентину Петровичу Глушко, прилетевшему на полигон по случаю первого пуска новой ракеты. — Опоры не выше одного метра, отражатели пламени сделаны из бетона в форме пересекающихся параллелепипедов и не смогут отвести в стороны пламя из сопел двигателей. При отстыковке от борта заправочных трубопроводов, — Сафонов показал на выходящие из-под земли гибкие трубы в металлической оплетке, — возможен удар их замками по соплам камер сгорания.
Сафонов легонько покачал еще не пристыкованные к ракете трубопроводы, показывая, как свободно они достают до сопел.
— Забоина на внешней стенке сопла может привести к перекрытию потока охлаждающей жидкости, местному перегреву, прогару стенки сопла и взрыву двигателя.
Несмотря на то, что была середина августа, от вчерашнего пекла не осталось и следа, будто бы его и не было вовсе. Северный ветер принес с собой небывалое для этой местности похолодание, от которого могла спасти разве что меховая куртка, но никак не пиджак — самая теплая верхняя одежда, прихваченная Ковалёвым в командировку, да и то для того, чтоб не замерзнуть на обратном пути в Москве.
Глушко в изысканном светло-сером демисезонном пальто посмотрел на посиневшие губы Ковалёва и сказал:
— Что же вы не позвонили мне? Я бы привез теплую одежду.
Ковалёв переглянулся с Сафоновым: во-первых, если бы они позвонили, их бы ни за что не соединили с Глушко, а, во-вторых, даже если бы они изложили просьбу начальнику отдела Июдину или заместителю Главного конструктора Радутному, те ни за какие пироги-коврижки не пошли бы к Глушко с этим вопросом.
— Назавтра обещают потепление, — нашелся Анатолий Васильевич, хотя ни он, ни я даже не интересовались прогнозом погоды.
Внимательно осмотрев новую стартовую позицию, Глушко негромко произнес:
— Да, чувствуется прогресс по сравнению с теми стартами, — кивнул он, полуобернувшись, в сторону сорок третьей площадки.
Действительно, здесь не чадили «ураганы», не гудели мощными насосами автомобили- топливозаправщики, да и обслуживающего персонала было намного меньше, чем на пусках Р-16.
На подземном командном пункте, или попросту, в бункере, где основным действующим лицом был подполковник Матренин, все почтительно встали, приветствуя Глушко.
Михаил Кузьмич Янгель в неизменной летней светло-серой шляпе, похожей на соломенную, но из перфорированного синтетического материала, пожал Глушко руку:
— Здравствуйте, Валентин Петрович. Как вы доехали, как устроились?
— Спасибо, нормально. Успел осмотреть и ракету, и старт, — ответил Глушко. — Приятно, что целый ряд предстартовых операций переведен на автоматику или на управление с командного пункта, это намного снижает влияние человеческого фактора.
Глушко отошёл, как бы невзначай, в сторону, увлекая за собой Янгеля.
— Но есть и настораживающие технические решения.
— Какие? — спросил Янгель.
— Очень низкий пусковой стол, чрезмерно упрощены, если не сказать, что совсем отсутствуют, отражатели пламени. Это может привести к перегреву днища первой ступени ракеты и ее гибели. Кроме этого, гибкие заправочные магистрали при отстреле их от борта ракеты повредят сопла камер сгорания.
— Придется с вами согласиться, — ответил Янгель. — Но пуск назначен на завтра, крайний срок — послезавтра, по его результатам выплывут и другие вопросы, поэтому мы его отменять не будем.
На самом деле, и Янгель, и Глушко (в меньшей мере это касалось разработчиков систем, связанных с управлением ракетой), вынужденные играть в аппаратные игры на самых высоких властных уровнях, понимали, что, прежде всего, это в их интересах не отменять пуск или переносить его на более поздний
