распорядился Брежнев.

— Но все члены экипажа погибли вместе, — вставил Косыгин. — Как тут с этикой?

— А никак тут с этикой, — резко ответил Брежнев. Из всего экипажа заслуженным человеком является только Гарнеев. Остальные — простые советские трудящиеся, случайно оказавшиеся в одной команде с заслуженным человеком. Пусть им предприятие улучшит жилищные условия, если надо, пусть дадут им квартиры в Москве.

— Может, наградить их посмертно? — спросил Подгорный.

— Нет, этого не стоит делать, — Брежнев выпил водку и поставил рюмку на край стола. — А вдруг они и вправду сами виноваты? Во всяком случае, правительственные награды лётчикам ставят под сомнение французскую версию гибели вертолёта. И это может вызвать у французов нежелательную для нас реакцию.

Косыгин, сидевший рядом, опасаясь, что рюмку могут ненароком столкнуть на пол, отодвинул её к центру, на безопасное расстояние:

— А хоронить где будем?

— Думаю, Гарнеева на Новодевичьем. Остальных — в обычном порядке, по месту жительства.

— И всё-таки, как тут с этикой? — ещё раз спросил Косыгин.

— Ну ладно, кладбище для остальных поручим подобрать Председателю Мосгорисполкома, — сдался Брежнев.

— А что будем делать с тем, оставшимся в живых? — спросил Подгорный. — На редкость аморальный тип. Опозорил нашу страну перед всем миром.

Брежнев, отличавшийся отнюдь не монашеским нравом, посмотрел на Подгорного с таким выражением, в котором ясно читалось: а сам-то, если б встретилась искусительница, устоял бы? Понятно, что тот мужик сорвался с цепи, но, видимо, у него была на то причина. Брежнев, как мужчина, совсем не осуждал того человека. Но раз дело получило такую широкую международную огласку, он, как вождь правящей партии, вынужден был принять решение о суровом наказании.

— А того, кто остался в живых, исключить из партии за аморалку, таким не место в нашей партии. Уволить с предприятия и никуда на работу не принимать.

Из сообщения советской делегации, побывавшей во Франции по культурному обмену. В составе делегации отсутствовали специалисты по авиации. По просьбе родственников погибших лётчиков, делегация привезла горсть земли с места упавшего вертолёта:

«Расстояние от места падения вертолёта до высоковольтной линии не менее чем пятьсот метров. Ни в какую высоковольтную линию вертолёт не влетал. Жители близлежащей французской деревни видели в кабине вертолёта вспышку, похожую на взрыв, после чего вертолёт рухнул на землю и взорвался».

Степень риска

(По воспоминаниям заместителя главного конструктора ракетных двигателей Доминика Доминиковича Севрука)

Морозное январское утро загустило воздух туманной дымкой. Звуки стали приглушенными, трамвай, почти беззвучно лязгнув сцепкой, тронулся с места, открыв взору массивный силуэт здания заводской проходной.

Влажный холод перехватывал дыхание, люди, прикрывая лица, ладонями поворачивали к воротам, которые подобно сказочному ненасытному чудовищу поглощали этот многотысячный поток.

На территории завода людской поток распадался на отдельные реки и ручейки, чтобы разойтись по цехам, участкам, в конструкторские бюро.

Глушко, пропустив «эмку» из фар которой через маскировочные устройства, сочился синий свет, присоединился к ручейку, текущему в сторону опытно-конструкторского бюро. Туда же направлялась и «эмка» с начальником этого бюро подполковником госбезопасности товарищем Бекетовым.

В темноте люди казались похожими друг на друга, и Валентин Петрович понимал, что такими их делают постоянное недоедание и усталость, накопившаяся в течение многих дней и месяцев изнурительного труда.

Мысли постепенно переключались на деловой лад, выстраивая в рациональной очередности вопросы, которые предстояло решать сегодня.

С минуту Глушко шел рядом с железнодорожной веткой. По ней медленно вытягивался, постепенно исчезая в темноте гружеными вагонами, длинный состав увозивший моторы для истребителей и пикирующих бомбардировщиков.

В южной стороне завода, где располагался литейный цех, туманная мгла изредка озарялась всполохами расплавленного металла, будто напоминая о том, что там, на юге, в сущности не так уж далеко отсюда, шла Сталинградская битва.

Необъяснимо, но ход мыслей напомнил «Аэлиту» Алексея Толстого и заставил Валентина Петровича улыбнуться наивному описанию того, как инженер Лось в сарае построил ракету и стартовал на Марс. Кто- кто, а Глушко знал, каких трудов стоит постройка даже такого относительно простого по сравнению с ракетой устройства, как ракетный мотор в качестве ускорителя самолета.

Поднявшись в конструкторское бюро, Глушко прошел между кульманами к своему столу, стоявшему у окна, и попросил принести чертежи последних разработок. Представляя загрузку производства основной продукцией и понимая как трудно протолкнуть изготовление деталей для опытных моторов, не говоря уже о каких-либо доработках этих деталей в случае конструкторских ошибок, он сделал правилом самую тщательную проверку чертежей, вплоть до гаек.

Теперь же чертежи нужны были ему также и для того, чтобы сверить вновь найденное, можно сказать, сегодня утром по пути сюда, конструкторское решение привода насосов, перекачивающих компоненты топлива в камеру сгорания, с конструкцией остальных элементов мотора.

Напряженная работа ОКБ уже приносила результаты: хорошо работали камера сгорания и агрегаты, позволявшие регулировать работу ракетного мотора в широком диапазоне. Оставалось окончательно решить вопросы по приводу насосов.

В свои 35 лет — признанный лидер КБ, где люди и постарше его, Глушко старался найти самостоятельное решение проблемы, чтобы, не объявляя его, выслушать соображения сотрудников, и если они совпадали, то это было дополнительной гарантией правильности принимаемого технического варианта.

На совещание стали собираться ближайшие помощники: Владимир Андреевич Витка — специалист по агрегатам автоматики, Доминик Доминикович Севрук — заместитель главного конструктора по испытаниям, Георгий Сергеевич Жирицкий, занимавшийся турбинами.

Глушко попросил их поочередно сделать краткие сообщения о результатах стендовых испытаний, а затем взял слово для сообщения.

— Товарищи, — его голос звучал, как всегда, негромко и спокойно, — с соседнего завода нам выделен самолет Пе-2 конструкции Петлякова для установки на нем нашего ракетного мотора РД-1 и проведения доводочных и летных испытаний.

Так давнее, одобренное командованием ВВС, предложена устанавливать на самолеты ракетные моторы наряду со штатными двигателями для получения кратковременных преимуществ над машинами противника в экстремальные моменты боя становилось близким к осуществлению, — ОКБ заканчивало отработку мотора для боевой машины, и это было результатом их труда.

Глушко, прежде всего требовательный к себе, при выборе тактико-технических требований закладывал такие характеристики новых ракетных моторов, которые становились бы этапными в развитии

Вы читаете Разъезд Тюра-Там
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату