— Всё по на-ам, — пропел Брак.
— Так, так, так, — сказал Скорри, и Утроба принял это за согласие.
Он ткнул в каждого из них сжёванным до боли ногтем. — И ведите себя хорошо, от этого всё зависит, слышите! Будьте тихо, как весенний ветерок. В этот раз не спотыкаемся о горшки, а, Брак?
— Я прослежу за башмаками, вождь.
— Добро.
— У нас имеется запасной план? — спросила Чудесная, — на случай, если произойдёт невозможное и события пойдут не совсем точно по нашей схеме?
— Да, обычный. Хватай эту хрень и вали нахуй. Ты, — и Утроба перевёл взгляд на Робина.
Глаза того расширились, как две кастрюли. — Что я?
— Остаёшься здесь и стережёшь шмотки. — Робин испустил долгий вздох облегчения, и Утроба почувствовал как его губы складываются в гримасу. Он не винил этого мужика за то, что тот был трусом проклятым. Большинство людей были такими и сам Утроба — один из них. Но он винил его за то, что тот позволяет это заметить другим. — Всё же, не разнеживайся. Если остальные попадут в беду, эти лисьи ебланы выследят тебя прежде чем засохнет наша кровь и более чем вероятно, отрежут тебе яйца. — Робинов вздох моментально оборвался хрипом.
— Отрежут тебе голову, — прошипел Ни Разу и страшно выпучил глаза.
— Вытащат кишки наружу и зажарят, — буркнул Весёлый Йон.
— Сдерут с лица кожу, и будут носить как маску, — прогромыхал Брак.
— Используют твой член вместо ложки, — произнесла Чудесная. На миг все задумались над этим.
— Ладно, а теперь, — сказал Утроба, — давайте-ка проберемся в эту усадьбу красиво и осторожно, никем не замеченными и пусть нам попадётся это нечто. Прежде всего… — Тут он обвёл всех их своим самым суровым взглядом — полукруг вымазанных грязью, испещренных шрамами, яркоглазых, не слишком бородатых лиц. Его команда. Его семья. — Никому не умирать, угу? Оружие!
Стремительная, резкая и нисколько не ворчащая теперь, перед началом дела, команда Утробы приходила в бовую готовность. Каждый не зря тренировался и оттачивал мастерство на своём снаряжении, как ткач на станке. Оружие было также опрятно, как порвана их одежда, также начищенно и блестело, как грязны их лица. Пояса, ремни и шнурки затягивались со свистом, металл скрипел, гремел и звенел и всё это под мягкий и тонкий распев Скорри.
Руки Утробы, выполняя давно ставшeе обыденностью дело, двигались сами по себе, а мысль блуждала позади, сквозь года, в других временах, когда он делал то же самое. Другие места, другие люди вокруг него, и множество их давно уже вернулось в грязь. Некторых он похоронил своими руками. Он надеялся, никто из этих сегодня не умрёт и не станет ничем, кроме грязи и выцветших воспоминаний. Он проверил щит, кожа обтягивала туго и прочно, ремни надёжны. Он проверил свой нож, запасной нож и нож, запасной для запасного. Ножей не бывает слишком много, кто-то сказал ему однажды, и это был добросовестный совет, предусматривающий, что ты будешь бережно закреплять их, и не споткнёшься и не воткнёшь собственное оружие в яйца.
У каждого нашлось изрядное количество работы. За исключением Виррана. Он лишь склонил голову, когда осторожно поднимал меч со ствола дерева, держа его под крестовиной за ножны из морёной кожи. В ножнах меч был длиннее его длинных ног. Затем он откинул капюшон, провел рукой по прямым волосам и стал наблюдать за остальными, склонив голову набок.
— Ты носишь только этот клинок? — цепляя собственный меч у бедра, спросил Утроба в надежде вовлечь длинного в разговор и установить между ними хоть какое-то доверие. В столь тесной компании как их, крупица доверия может спасти тебе жизнь. А может спасти всем.
Глаза Виррана повернулись в его сторону. — Это Отец Мечей и у людей сотни имён для него. Лезвие Рассвета. Могильщик. Кровавый Урожай. Высший и Низший. Скак-анг-Гайок — что на языке долин означает Раскалыватель Мира, Битва что была в начале времен и будет в конце. — На мгновение Утробе показалось, что тот перечислит всю хренову сотню, но к счастью воин уже остановился, хмуро уставившись на рукоять, обвитую тусклой серой проволокой. — Это моя награда и моё наказание. Единственное орудие, что мне нужно.
— Малость длинноват, чтобы им есть, не так ли? — спросила Чудесная, подступая с противоположной стороны.
Вирран продемонстрировал в оскале свои зубы: — Для этого есть вот, они.
— Ты его никогда не затачиваешь? — поинтересовался Утроба.
— Это он затачивает меня.
— Хорошо. Понимаю. — Просто поток вздора, который Утроба скорее ждал бы от Треснутого Лейфа или иного бросателя рун. Он лишь надеялся, что Вирран будет действовать огромным мечом, как должно, потому что как собеседник он себя совершенно не проявил.
— К тому же, чтобы наточить его, тебе необходимо его вытащить, — сказала Чудесная, подмигивая Утробе тем глазом, который не мог увидеть Вирран.
— Верно. — Глаза Виррана скользнули по её лицу. — И всякий раз, когда Отец Мечей покидает ножны, он не может вернутся…
— Не окровавленным? — закончила она за него. Не нужно владеть рунным искусством, чтобы догадаться. Вирран, должно быть, произносил эти слова с дюжину раз, с тех пор, как они покинули Карлеон. Достаточно, чтобы всех это уже достало.
— Окровавленным, — откликнулся Вирран, голосом исполненным предвестия чуда.
Чудесная поглядела на Утробу. — Ты, Вирран из Блая, ни разу не думал, что может быть, воспринимаешь вещи малость чересчур серьёзно?
Он запрокинул голову назад и посмотрел на небо. — Обязательно посмеюсь, когда услышу что-нибудь смешное.
Утроба почувствовал на плече руку Йона. — На пару слов, вождь?
— Не вопрос, — ответил Утроба с улыбкой для которой потребовались некоторые усилия.
Йон отвел Утробу от остальных на несколько шагов и мягко заговорил. Те самые слова, как всегда перед битвой. — Если я здесь погибну…
— Никто сегдня не погибнет, — Утроба выплюнул фразу, которой отвечал постоянно.
— Так ты сказал в прошлый раз, перед тем как мы закопали Ютлана. — Настроение Утробы шагнуло с лестницы ещё на ступеньку ниже. Прямо в болото. — Без обид, у нас вредная специальность, и все об этом знают. У меня хорошие шансы пережить сегодняшнее, и всё что я хочу сказать, если вдруг…
— Я приеду к твоим детям, отдам им твою долю и расскажу, каким ты был.
— Всё правильно. И?
— Я не буду ничего приукрашивать
— Значит порядок. — Весёлый Йон конечно не улыбнулся, Утроба знал его годы и видел улыбающимся не более дюжины раз, причем тогда, когда это было наименее ожидаемо. Всё же Йон довольно кивнул. — Добро. Ты вернее выполнишь эту просьбу, чем кто иной.
Утроба кивнул в ответ. — Так и сделаю. — На свете не было просьбы, которое бы ему меньше хотелось выполнять. Как только Йон отошел, он тихонько проворчал — Вечно дурацкие задания…
* * *
Всё шло по плану Утробы. Он бы, конечно, не сказал, что такое с ними в первый раз, но уж точно это был приятный сюрприз. Они лежали вшестером на пригорке, недвижимо и молча следя за еле заметными колыханиями травы и веток, там где Ни Разу полз в сторону этой сраной деревни. От того, что к ней подобрались ближе, она не стала выглядеть лучше. По опыту Утробы такое редко бывало с чем-либо. Он ещё немного погрыз ногти, увидел, как Ни Разу привстал на колено в кустах за речкой у северных ворот, наложив стрелу и натянув тетиву. С такого расстояния трудно было сказать наверняка, но казалось, что даже сейчас на его лице всё та же знакомая ухмылка.
Он отпустил стрелу, и Утроба предствил её щелчок об одно из бревен ограды. Ветром донесло слабые крики. Пара стрел завихляли в ответ, сгинув в деревьях, в то время как Ни Разу повернулся и поспешил скрыться, теряясь в кустарнике. Утроба услышал нечто вроде барабанного боя, ещё крики, затем люди стали перебегать через мостик, с оружием из плохо обработанного железа в руках, некоторые натягивали на ходу свои шкуры или обувь. Наверное дюжины три, всё как и было рассчитано. Превосходная, аккуратная
