— В наш.
— А как тебе удалось вывезти тело за пределы Джерси? — допытывался Джейк.
— Просто украла.
— Нет, серьезно?
— Серьезно.
Джейк приподнялся, опираясь на локоть. Он уже не выглядел сонным, в отличие от меня.
— Ты об этом уже кому-нибудь рассказала?
— Не говори глупостей, — поморщилась я. — Видишь шею, которую ты только что целовал? Пусть она и не из мрамора, но мне не хотелось бы, чтобы она слетела с плеч. Согласно железному правилу о любом новом деле я должна сообщить окружному прокурору прежде, чем что-нибудь просочится в прессу. Ты забыл, что ли?
Пол Баталья умел обращаться с прессой как никто другой. С мудростью, достойной дипломата, он поддерживал партнерские отношения с репортерами, получая от них сведения, слухи, наводки «из анонимных источников», взамен поставляя им сенсационные материалы, но точно рассчитывая при этом время и дозу информации. В результате обе стороны были довольны.
— По-твоему, никто не должен знать об этой истории? Лишь избранные?
— Пока да. Тибодо так уж точно не заинтересован в газетной шумихе вокруг трупа несчастной девушки, найденного в саркофаге. На самом деле не установлена ни ее личность, ни время и место смерти. Майк Чепмен репортеров просто на дух не переносит. Впрочем, как и все парни из его отдела. Журналисты только мешают им в расследовании, особенно если это касается каких-нибудь громких дел. Что до меня, то в данном вопросе я давно полагаюсь на Пола Баталью. Уж не говоря о том, что сейчас у меня просто нет сил. Мы что, не можем поговорить об этом завтра?
— Ну это некоторым образом касается и меня, — заметил Джейк. — Я завтра встречаюсь за ленчем с Брайаном Уильямсом.
Джейк сотрудничал с отделом ночных новостей на кабельном канале Уильямса, с которым они к тому же были хорошими друзьями.
— Даже не думай!
— Я никогда не рассказываю о твоих расследованиях без твоего согласия, ты же знаешь. Но об этом деле обязательно напишут еще до конца дня. Историю о мертвой девушке, найденной в саркофаге из главного музея Америки, и о рискованной прокурорше, похитившей труп с места преступления, чтобы перетащить дело под юрисдикцию полиции Манхэттена, так просто не скроешь. А мы представим это со вкусом. Было бы здорово, если бы эту новость мы дали первыми, дорогая.
— Прибереги нежности для другого случая, ясно? Если проболтаешься, перестану с тобой разговаривать. — И я укрылась с головой в знак того, что разговор окончен.
Мало того, что гроб оказался дырявым. Теперь надо еще думать о том, чтобы ничего не просочилось из моей собственной спальни.
4
— Мэм, я хочу находиться рядом со своей дочерью, когда вы будете с ней разговаривать.
— После беседы с Анжелой я отвечу на все ваши вопросы, миссис Альфиери. А пока посидите в комнате для посетителей. Мы с детективом должны поговорить с Анжелой наедине.
— Но ей только четырнадцать. Я имею право…
Удивительно, но почти каждый посетитель знал целый список своих прав, которых лично я никогда в Конституции не видела.
— Ваша дочь будет давать показания в суде. И по закону мы должны соблюдать тайну следствия. Потому я единственная, кроме присяжных и стенографистки, кто будет там вместе с Анжелой. Надо, чтобы обо всем случившемся она рассказала сама, без чьей-либо помощи.
Мать девушки хмуро на меня зыркнула, но все же потопала вперевалку за детективом Вандомиром в комнату ожидания. Я подождала его у дверей своего кабинета.
— А мне вчера так и не удалось от нее отвертеться, — пожаловался он. — Ловко ты с ней.
— Мое первое правило при работе с ненадежными свидетелями гласит: любым способом выведи из кадра мать, любимого парня или подругу. Из таких свидетелей невозможно выбить правду, если они боятся, что их уличат во лжи перед близкими. Что скажешь об этой девице?
— Ее мать работает в одном из почтовых отделений. График с десяти вечера до четырех утра, пять ночей в неделю. Бывший муж ее живет во Флориде. Анжела с двумя младшими братьями дома остаются одни. Подозреваемый — таксист, примерно месяц назад подвозивший Анжелу домой из больницы, где та навещала бабушку. Анжела заявила, что на следующий вечер таксист заявился к ней домой, поволок ее в спальню и, угрожая ножом, изнасиловал.
— Братья что-нибудь слышали? — поинтересовалась я.
— Они спали в соседней комнате, но вроде ничего не слыхали.
— Полицию вызывали?
— Да, сразу. Анжела позвонила по 911 чуть позже полуночи, через пару минут после того, как насильник, по ее словам, ушел.
— Медицинское освидетельствование?
— Результаты неубедительны. По ее словам, эякуляции у него не было, так что образцы семени отсутствуют. Определить его ДНК невозможно. Сама же Анжела ведет активную половую жизнь. Имела троих партнеров.
— Да просто ангелочек! — не удержалась я.
— И не говори. Уже подцепила инфекцию. Мать об этом еще не знает.
— А теперь расскажи о подозреваемом.
— Грязный тип, — поморщился детектив. — Сорок восемь лет, неоднократно арестовывался за хранение наркотиков, угон машин и взломы. Но за насилие прежде не привлекался. На полу его машины нашли кучу порнографических журналов и упаковок презервативов. Но никакого ножа нет и в помине.
— У него другая версия?
— Конечно. Начало, правда, такое же. Подобрал ее у больницы «Метрополитен». К моменту, когда они подъезжали к 110-й улице, девица уже перебралась к нему на переднее сиденье. Она записала номер своего пейджера и сказала, что он может ей позвонить завтра и забрать из школы. Потом они пару раз встречались, он заезжал к ней после уроков, катал Анжелу и ее подружек. Раз или два занимались на заднем сиденье оральным сексом. Однажды Анжела и ее подруга устроили с ним групповуху. Говорит, что в прошлый понедельник Анжела пригласила его домой на ночь, пока мать будет на работе.
— Она знакома с его показаниями?
— Да. Все отрицает. Говорит, что таксист знает ее адрес потому, что подвозил ее из больницы. Кроме того, дал ей свою визитку с номером мобильного, вдруг понадобятся его услуги. Так мы и вышли на него. Я позвонил и попросил подбросить меня к ближайшему с нашей конторой супермаркету, а когда он приехал, пригласил подняться ко мне под липовым предлогом: мол, помоги мне поднять статистику задержаний, я тебя тут же отпущу, а премию мы поделим. Чем тебе не «наручники за деньги»?[11]
— А девица понимает, что мы можем поднять записи сообщений, поступавших на ее пейджер и его сотовый? — спросила я.
— Сомневаюсь, она же еще малолетка. Мне кажется, девчонка вообще не понимает, что все эти вещи теперь компьютеризированы. Я попытался объяснить, что всякий раз, делая или принимая от него сообщения или звонки, она словно бы оставляла свои отпечатки пальцев, но Анжела мне, кажется, не поверила.
— Или не захотела поверить. Ладно, пора поговорить с ней, — сказала я, поворачивая ручку двери и входя в свой кабинет.
Анжелу мы застали за тем, что она покрывала губы блеском. Увидев Вандомира, она улыбнулась и
