постепенно спивающимся мужем. Мать и сестра считали, что Кате очень повезло: Захар мужик непьющий, хозяйственный, трудолюбивый, из себя видный. Чего еще Катюше надо? Ну, не хочет, чтобы она дальше училась, так ничего страшного в этом нет. Мать вот всю жизнь проработала медсестрой, да и Галя на врача учиться не собирается. Хватит им и того, что есть. А образованные что со своей учебы имеют, кроме головной боли? Недаром же в советские времена бытовала поговорка: «Чтоб мало зарабатывать, надо много учиться». И мать не раз наставляла Катю; «Ты, доченька, смотри не вверх и не вниз, а вровень с собой, тогда и жить будешь спокойно. Не опускайся, но и не тянись ни за кем». Так и жила Катя, не зная, что есть и другие премудрости, например: «Кто стремится к малому, не получит ничего».
Потом у Екатерины и Захара родилась дочь. Роды, несмотря на видимое здоровье матери, оказались тяжелыми. Возможно, дали себя знать нагрузки, которые Катя тянула, даже будучи на сносях. Девочку назвали непривычным для местных жителей именем Вероника. На этом настояла Катя, которой очень нравился фильм «Летят журавли», где была главная героиня Вероника, сыгранная Татьяной Самойловой. Захар не мог привыкнуть к такому имени и называл дочь Верой, а чаще — Веркой. После родов здоровье у Кати пошло на убыль, детей она больше не могла иметь, и это огорчало Захара, мечтавшего о большой семье, которая бы дружно трудилась в его обширном хозяйстве. Постепенно он начал попивать — не сильно и не часто, но после каждой выпивки становился угрюмым, грубым, начинал придираться по мелочам. Правда, дебошей не устраивал, но вечные упреки, скупость, отсутствие доброты и ласки делало жизнь Кати совсем не сладкой. А пожаловаться ей было некому, уйти некуда. Ее мать умерла вскоре после рождения Вероники. Родительский дом был продан. Галя свою долю потратила на взнос за кооперативную квартиру в Днепропетровске, а Катя по настоянию Захара присоединила к предыдущим накоплениям, чтобы купить удобный для проселочных дорог «Москвич».
Вероника хорошо училась в школе и собиралась, по совету матери, стать врачом. Она втайне мечтала при первой же возможности уехать в город, навсегда покинув большой и добротный родительский дом, в котором чувствовала себя совсем не уютно. Ее раздражал и грубоватый, прижимистый отец, и вечно занятая хозяйственными хлопотами, рано постаревшая мать. Родители редко разговаривали между собой, только по делам, в доме почти не слышалось смеха. Веронике гораздо больше нравилось убегать куда- нибудь со сверстниками или сидеть в своей комнате, обложившись учебниками, чем общаться с родителями, помогать им по хозяйству. Отец нередко разражался бранью из-за этого, обзывал дочку лентяйкой и дармоедкой, а Вероника выкрикивала ему в ответ, что ей опостылело его крепкое хозяйство, которое хуже каторги, что для нее главное — учеба, а не возня с огородом и поросятами. Мать обычно гасила эти ссоры, объясняя отцу, что именно для того они и трудятся день и ночь, чтобы дочка училась и стала интеллигентной женщиной, а не сельской батрачкой.
В пятнадцать лет Вероника испытала настоящее потрясение, случайно узнав, что отец изменяет матери. Она подслушала разговор родителей, возмутившийее до глубины души. Катя вполголоса выговаривала мужу:
— Ты бы постыдился, ведь дочка уже большая, все понимает. А село — не город, здесь каждый человек на виду. Про тебя давно сплетни ходят.
В ответ слегка подвыпивший Захар без тени смущения объяснил жене:
— Ну, ты пойми, Катерина: я мужик еще молодой, здоровый, мне без бабы нельзя. А ты больная и для этого дела уже непригодная, сама ведь знаешь. И я ж тебя не обижаю, ты здесь полная хозяйка, а я все для семьи, все в дом…
— Ах ты, кобель бесстыжий! Да пропади оно пропадом твое хозяйство вместе с этим домом! — в сердцах выкрикнула Катя. — Не надо мне ничего! Приводи сюда свою Фроську, и пусть она все это тянет, А нам с дочкой купи хотя бы однокомнатную в городе — имы от тебя уедем. Думаю, что за все свои труды я жилье в городе заслужила,
— Да ты что Катя, при чем тут Фроська? — возразил Захар. — Не слушай ты бабских сплетен. Не собираюсь я ее сюда приводить, меня все устраивает так, как есть.
— Но меня это не устраивает! — воскликнула Катя и заплакала.
Дальше Вероника не стала слушать, помчалась на другой конец села, к развеселой бабенке Фроське, работавшей продавщицей в сельпо. Фроська была ненамного моложе Кати годами, но выглядела рядом с ней почти как дочка. Крепкая, румяная, пышущая здоровьем, всегда накрашенная и иаманикюренная, Фроська казалась почти красавицей, хотя, если разобраться, ничего особо красивого в ней не было. Вероника с ненавистью посмотрела в нахальные Фроськины глаза и прямо с порога выпалила:
— Если ты, сука, не перестанешь сбивать с толку моего папашу, то я тебе устрою веселую жизнь!
Фроська, однако, ничуть не испугалась и не смутилась. Ответила спокойно, растягивая слова:
— Ты давай потише, а то ведь надаю тумаков, не посмотрю, что малолетка. И запомни: папашу твоего я не приваживаю, он сам ко мне липнет, черт блудливый. Мамаша твоя, дура, все на хозяйстве убивается, себя запустила, на бабу не похожа, руки черные, сама тощая, как вобла. Разве ж удивительно, что Захара ко мне тянет? Он кобель здоровый, из себя видный. Не я, так другая его приманит.
Вероника, понимая своей обиженной полудетской душой, что Фроська где-то права, воскликнула:
— Ну, так забирай моего папашу вместе со всем хозяйством, а мы с мамой в город уедем!
К удивлению Вероники, Фроська ничуть не обрадовалась этому великодушному предложению. Сладко потянувшись, сельская красавица со снисходительной усмешкой пояснила:
— Да не нужен мне ваш куркуль для семейной жизни. Если хочешь знать, твой папаша уже предлагал мне выйти за него замуж, но я отказалась. Такое не для меня. Пока я любовница — мне и ласки, и подарки, и помощь всяческая. А стану женой — придется терпеть каторжную работу, ругань, скупердяйство. Так что я на ваше добро не зарюсь. Забирайте своего хозяина, я его не держу. Я баба молодая, свободная. Пока не опустилась и не расхворалась, как твоя мамаша, у меня в кавалерах недостатка не будет.
Получив такую отповедь, Вероника до темноты бродила вокруг села, раздумывала о жизни. На следующий день она решилась поговорить с матерью, советовала ей взяться за себя, изменить свою судьбу. Катя, не ожидавшая такой лекции от дочери, покраснела и надолго замолчала. Полдня она думала, а потом твердо заявила мужу, что будет с ним официально разводиться и уезжать с дочерью в город. Захар поднял крик, метался по дому, даже бил посуду. И Катю с Вероникой пытался ударить, но они заперлись в спальне. После, когда он поостыл, договорились отложить окончательное решение на осень, а летом отправить Катю в санаторий подлечиться,
Пока мать была на курорте. Вероника уехала в гости к подруге, которая недавно перебралась в Кривой Рог и жила там у своей старшей сестры, прозванной односельчанами «торгашкой». Эта «торгашка» устроила свой быт, по Вероникиным меркам, просто шикарно, а все благодаря тому, что работала на базе и имела доступ ко многим вещам, которые в застойный период именовались суровым словом «дефицит». Она и не особенно скрывала от «малолеток», что пробилась к такой хлебной работе благодаря своим постельным талантам. Так, благодаря Фроське и «торгашке», в юную голову Вероники впервые вошла, а впоследствии прочно там обосновалась мысль о том, что быть любовницей гораздо лучше, приятней и удобней, чем тянуть безрадостную лямку семейной жизни, от которой девочку воротило уже в родительском доме.
Тогдаже, во время пребывания в Кривом Роге, пятнадцатилетняя Вероника стала женщиной. В те годы областной центр Днепропетровск был закрытым городом из-за наличия там военных предприятий, а в Кривом Роге на металлургических и горнообогатительных комбинатах работало и стажировалось немало иностранцев. В основном, это были югославы, чехи и венгры. «Торгашка», часто заводившая романы с иностранцами, даже специально держала у себя в доме наготове пластинки с записями их знаменитых соотечественников, радуя гостей песнями Жорже Марьяновича, Карела Готта или Яноша Кооша. В один из приятных вечеров в доме «торгашки» Вероника и познакомилась со своим первым мужчиной. До него она знала только поспешные, не очень умелые поцелуи и объятия пареньков- односельчан. А молодой инженер из Белграда по имени Павле был так красив, обходителен и щедр, что Вероника и не заметила, как оказалась с ним в одной постели. Ему даже не пришлось ее соблазнять. После упоительного вечера в ресторане, подарков и цветов, захмелевшая от дорогого вина и возбужденная просмотром порнографических журналов Вероника сама отдалась ему в «торгашкиной» спальне под звуки популярной песенки Жорже Марьяновича «Девойко мала», доносившейся из гостиной, где веселились еще две или три пары. Она знала, что Павле женат, но это ее не особенно волновало. Напротив; она вполне довольствовалась ролью любовницы. Про себя Вероника решила, что быть женой — значит, почти всегда да быть обманутой, и в душе даже пожалела супругу Павле, которой он так успешно наставляет рога, в то
