ИСТОРИЯ НАПИСАНИЯ КНИГИ.
«В жизни моей ничего нет такого,
Над чем невозможно смеяться.
Ничего».
(Стих CCLXXIV, 10)
Лежу я это, значит, однажды, как обычно, на диване, слушаю, как растет моя борода, и подумываю: чем бы себя таким удивить. Что бы такое сделать, чего раньше я никогда не делал. Да и вообще никогда не сделаю…
Ну а, как известно, удивить себя можно двумя способами:
1. Во-первых, можно открыть какой-нибудь очень нужный народу закон. В области, допустим, физики. К примеру, закон Ома. И назвать его, естественно, своим именем. «А что, – думаю, – в самом деле. Открою – пусть себе люди пользуются, умножают всякие там вольты или, скажем, амперы, – меня добрым словом поминают. Ну и вообще… Закон всё-таки…»
2. Второй способ – это написать толстую книгу в ледериновом переплете. А в книге ответить на вопросы – на самые мучительные, самые страшные вопросы. Ну такие – прямо самые- самые. Досверлить до нерва: «Кто виноват?» – А вот кто! – И назвать всех поименно. «Что делать?» – А вот это и делать! А то – ни в коем случае!… «Куда бежать?» – Да туда, туда! – куда ж ещё!… «Где взять денег?» – Тоже хороший вопрос… Ну, и так далее…
С основным вопросом философии разобраться. Что там, интересно, ответили уже на него, в конце концов, или так до сих пор? Если до сих пор, то как же так? Надо помочь…
Вариант с законом Ома я, не без сожаления, отклонил. Фамилия у меня подкачала. «Закон Деркача»… – нет, не звучит. Опять же, электричество – оно стукнуть может. Больно.
А вот идея с книгой, ну не знаю, как-то царапнула мою очарованную душу. «Действительно, – думаю, – почему бы и нет?
Сяду себе как-нибудь, да и напишу. А мои знакомые прочитают, придут ко мне в гости и как начнут удивляться: «Ах, – скажут, – мы думали: ты просто так – Деркач и всё, а ты ещё вон чего…» А я в ответ только устало улыбнусь и скажу, как бы безразлично и даже немного печально: «Да чего там, подумаешь, – книга… Ерунда какая…» – и предложу всем выпить водки. И все сразу поймут, что я, хотя и скромный, но зато ужасно умный…
И вообще, книга в доме нужна. Дом без книги – что тело без души. Дети, опять же, подрастут, и, допустим, захочется им почитать. Придут тогда ко мне дети и скажут: «Отец. Мы, опять же, подросли и, допустим, захотели почитать. Нет ли у нас в доме книги?» И тогда отвечу я детям: «Дети мои. Это хорошо, что вы, допустим, захотели почитать. Действительно, у нас в доме есть Книга. Возьмите её. Она засунута под ножку дивана…»
Ой, да мало ли! Книга – это ж лучший подарок. А то ещё ей некоторые даже всем лучшим в себе обязаны…
Короче. Решил я писать книгу. А как решил, так тут уж пошло- поехало-понеслось – эх, птица-тройка – только успевай записывать, только успевай, так сказать, макать перо в дымящуюся кровь. И ни сна тебе, ни покоя. Весёленькое это, оказывается, дело – писать книгу.
Лежишь, допустим, на пляже. Рассматриваешь загорелые пупки и всякие такие другие любопытные штучки, а мозг – нет, не отдыхает. Анализирует, прислушивается к себе: «А что, поднимается там у меня кундалини, или не поднимается? А если да, то до какой-такой чакры?» – И ставит вопросы – один страшнее другого. Вопросы сакральные, жуткие, бездонные… «Способен ли мой Логос пересечь границытрансцендентальности? – Да. Способен. – А как назад? Как быть с категорическим императивом? Как быть, наконец, с четвертой благородной истиной?»…
Или, к примеру. Копаешь огород. Вонзаешь штыковую лопату в родной ясиноватский чернозём, а тут мысль – бац! «Нет, не может быть, чтобы гносеологические корни релятивизма были в схоластике! Не может!!!» – Тут же проверяешь… – Точно. Нет корней. Ни-ка-ких!
Да что там корни! Сидишь, пьешь пиво, а проклятый гамлетовский вопрос – тут как тут. Цап-царап: «Two beer или не two beer?» Прямо мучит, прямо – требует разрешения. И тень отца Гамлета немым укором встает за спиной и легонько так подталкивает: «Ту би, милый, конечно ту би», – давай, мол, иди. Встань и иди. Талифа куми. Иди, мыслящий тростник, иди, птица без перьев. Иди в слёзы и восхищение. Иди в блаженство и боль
прозрения, и пусть ангелы клюют у тебя из ладони… Иди…» – Ну что? Идешь, конечно…
Такие дела… Но бывает и так: ищешь-ищешь, чего бы ляпнуть помудренее, и вдруг – тупик. Стоп… Что делать? – А известно что: надо советоваться с народом.
Народ – он умный. Он пашет землю, ходит босиком и обливается водой. Народ… Сидит себе на завалинке, ждет пока остынет соха, сам так лукаво усмехается в бороду. А потом как отмочит чего-нибудь. Например, зайдется на балалайке популярной мелодией Л.В.Бетховена «Соната №14, соч. 27, №2, до-диез минор». Или вдруг натрет красок и намалюет маслом на холсте кобальтово-синий луг. А на нем нелепую красную корову с бездонными, как небо, глазами. И вековая тоска травоядного будет в тех глазах, и неизбывная его боль…
А то разгладит на колене клочок бумаги и станет огрызком карандаша писать самому себе письмо. Письмо длиною в целую жизнь. Письмо о всемогуществе и бессилии слов. И будет у этого письма начало, но не будет конца…
