'Ушёл! Ушёл! Немыслимо'. Тоска сжала и без того саднящее сердце. Он отвернулся, окинул взглядом начавшее алеть небо. Прямо на него, с ветки нависшего над двором вяза, во все глаза глядел маленький грязный оборвыш - сидел по-птичьи на одной ветке, держался руками за другую и таращился, распахнув огромные синие глаза.
- Свободны! - Воин махнул перчаткой. Заложив руки за спину, прошел несколько шагов под дерево.
Мальчишка в один прыжок спустился на пару ветвей вниз.
'Неужели он', - думал Марк, разглядывая немигающий синий взгляд. - 'Не может быть. Этого просто не может быть'. Но в глазах мальчишки не было ни страха, ни следа удара, нанесенного защитным кольцом Тринадцати. Воин вздохнул с облегчением - просто дичок с большими способностями. Самоучка... как Девочка.
Он вспомнил день, когда нашел её. Тогда она едва доставала ему до колена и была необыкновенно сильна. 'Первое звено. Она до сих пор сильнее всех в круге', - напомнил он себе, - '...несмотря на то, что её спутник - оборотень'. Он так тщательно скрывал это ото всех, что даже оглянулся, испугавшись своей невольной досады. Солдаты толпились за спиной... равно как и постояльцы двора - все смотрели на него и ребёнка. Это подтолкнуло Марка. Он сделал еще пару шагов, и мальчишка спрыгнул еще на пару ветвей вниз.
- Нельзя оставлять тебя здесь, - пробормотал Марк, протягивая руки, и ребенок протянул свои навстречу, позволил снять себя с дерева, поставить рядом.
Оборвыш стоял странно - в полу-приседе, опустив одно плечо, уперев взгляд в землю. Марк и сам присел, чтобы видеть его глаза. Он был так мал ростом, что Воин не смог бы наверняка сказать, сколько же ему лет.
- Как тебя зовут, малыш?
- Это Крысёныш. Базарный воришка. - Солдат обращался не по форме, и Воин не стал пенять ему на это. - Он дикий. Не умеет разговаривать.
Мальчишка вскинул голову. В глазах его на минуту мелькнула серо-стальная ярость, и солдат отшатнулся.
- Р-р-р-ато! - прорычал он. - Рато, - повторил, глядя на Воина спокойными голубыми глазами.
- Рато, - кивнул Марк, принимая имя. В глубине лохмотьев что-то пискнуло, и из-за пазухи вынырнула и тут же спряталась остроносая морда здоровой черной крысы. - Уходим! - Он поднялся, потрепав мальчишку по сальной шевелюре.
- Рато, - сказал мальчик, вынимая толстого, лоснящегося ухоженной шкуркой зверька. - Рато! - повторил он, гладя подрагивающий нос, и захохотал, обнажая крупные белые зубы, протягивая крысу Марку.
- Рато, - улыбнулся Марк, и пощекотал зверька пальцем.
- Рато, так Рато, - пожал плечами человек, на всё время этого странного диалога замерший посреди аспидно-тёмного туннеля глубоко под городом. Он подался назад, уступая место своему проводнику, синий взгляд скользнул по стенам, шевельнулись ноздри крючковатого носа, и Сет побежал дальше.
Мне снова не повезло стоять в карауле с Аланом.
После утренней поверки на плацу капрал раздал поручения одним, а всех остальных выстроил в две шеренги, прошелся, подгоняя по росту друг к другу, и я попал в пару с еще не знакомым мне гвардейцем. Настроения узнавать его имя не было - я же не собирался задерживаться здесь надолго. И потому до правого крыла дворца мы бежали молча, а потом так же молча маршировали по пустым полутемным коридорам, сменяя ночную вахту у каждой двери в покои. До нашей двойки было еще далеко, когда мы подошли к двустворчатой двери в кабинет главнокомандующего, но капрал, отправив караул в хвост колонны, остановил следующую по очереди пару и прошел к нам.
Смотрел так долго и пристально, что на меня начал коситься не только напарник - я лопатками ощутил весь хвост колонны, буравящий взглядами мою спину. Волосы под шлемом взмокли, зачесался лоб, но я не смел шевельнуться, тупо глядя перед собой.
Капрал вздохнул, кивнул, разворачиваясь, на дверь и увел колонну раньше, чем мы успели встать на караул.
Дверь в покои была закрыта, ночная смена доложила, что главнокомандующий покинул кабинет за несколько часов до рассвета, но скучать я не собирался. Я весь вспотел под молчаливым, пристальным взглядом напарника. 'Нет. Не стану говорить с ним. Тем более, что это - не по уставу', - я стиснул зубы. 'Боже! Теперь они точно поверят, что я - наследник! Так и решат: принят в гвардию самим генералиссимусом, капитан с ним разговоры разговаривает, и капралы - вон как обхаживают. Да у них даже сомнения не возникнет'.
Кажется, мои зубы скрипнули, потому что гвардеец вдруг вздрогнул и выпрямился, поднял чуть склоненный в мою сторону подбородок. Я тоже инстинктивно вскинулся и едва не замычал с досады - 'Во-я-ака. Прочь! Прочь отсюда, как можно скорей!'. И тут я услышал, как кто-то бежит по коридору, и снова вытянулся - теперь уже по-настоящему.
Бежавший очень спешил, каблуки так и цокали по каменным плитам. Признаться, я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь бегал в дворцовых стенах, и потому всё с большим любопытством глядел на поворот, из-за которого вот-вот должен был появиться спешивший. Каково же было моё удивление, когда, во весь дух, прямо на нас из-за угла выскочила и едва успела затормозить Ведьма.
Неуложенные волосы кольцами разметались по плечам, ни тени макияжа на лице и простой, даже скромный наряд под длинным плащом. Глаза у меня полезли на лоб, а мой напарник просто вытаращился на неё - она ведь была дьявольски красива.
Как будто собираясь с духом, она тряхнула головой, забрасывая за спину черные локоны. Твердым неспешным шагом подошла и один раз, громко и требовательно стукнула в дверь.
- А его нет, - я прикрыл глаза, радуясь, что не из моих уст раздается это робкое, мальчишеское, вовсе не уставное блекотание. - Отбыл. За пару часов до рассвета.
- Куда? - Ведьма нежно сграбастала его за воротник. Прошептала почти в ухо, - ку-уда-а?
- Не могу знать, а если б и знал... - он сглотнул, пытаясь избавиться от сиплого шёпота, но не от ведьминской хватки. Так и гаркнул ей прямо в ухо, - посторонним говорить не велено!
Поморщившись, она разжала пальцы. Оглянулась на меня, смерив таким взглядом, будто я был источником всех её бед, развернулась и пошла, стройной ножкой чеканя каждый шаг, прочь.
'Узнала или нет?', - гадал я, борясь с желанием сорваться с места, кинуться вслед, прямо здесь попросить: 'Отправь ты меня домой, Христа ради! ...ведьма!'.
Она шла по коридору прочь, надеясь перехватить Воина у входа, надеясь, что враг схвачен, страстно желая увидеть того, чьё прикосновение приносило такую боль. Новая сила вступила в борьбу за Ключ, отпирающий все двери. Сила, по сравнению с которой и сам он - жалкий, беспомощный, растерянный - не казался уже столь важным.
- Скорей бы вернулся Марк, - прошептала она, стискивая кулаки. - Скорей бы!
Воин - Тринадцатый, замок в цепи, её любовник - не знал. Не знал никто из Тринадцати, и лишь она одна знала доподлинно, с какой страшной угрозой столкнулся союз. Тварь. Древняя тварь вне зла и добра, вне человеческих абстракций, гонимая одним страхом смерти, и потому опасная, как дикий зверь, загнанный в ловушку. Мысль о ней пугала настолько, что Ведьма замерла посреди коридора, пялясь незряче в щербатый стык плит пола, сжимая и разжимая кулаки, повторяя: 'Убить! Убить! Уничтожить!'.
- Кого убить, дорогая? - Изот подкрался так тихо, что Ведьма вздрогнула. - Кого уничтожить? - Пальцы коснулись плеча.
- Занимайся своими делами, холуй! - Она ударила по руке, отбросив. Развернулась, упершись кулаками в бока. - Как там облава на 'Топор и удавку'? Нашли кого?
Бутылочного стекла взгляд потемнел, из желтовато-зелёного став почти карим.
- Я всегда знал, что не нравлюсь вам, милочка... Жаль, - он смерил её откровенным взглядом, и она поспешила запахнуть плащ, cкрестив руки на груди, - потому что я всегда считал вас весьма привлекательной особой. А теперь еще, оказывается, - он отступил на шаг и снова оглядел, с ног до головы, будто какую диковинку в торговых рядах, - и небесталанной... Нашли!
- Нашли? - Она растерялась. Едва сдержала себя, чтоб не оглянуться назад по коридору, туда, где остался стоять на карауле отпирающий все двери Ключ.
- Да, нашли. Почему вас это так удивляет? По вашему же указанию и нашли, дорогая. - Он-таки взял её под руку, и теперь она не сопротивлялась, повёл вбок и вниз, к подвалам. - Признаться, я никогда не верил в ваши так называемые силы, но результат меня впечатлил. Так уж и быть, вы можете не любить меня, но умоляю, дорогая, забудьте о королевских подачках, станьте агентом моей тайной канцелярии, и я щедро вознагражу вас.
Она отшатнулась, но он только крепче сжал её локоть.
- Тише, тише, милочка. Я ведь не настаиваю.
- Тогда куда вы меня тянете? - она ногтями царапнула впившиеся в локоть пальцы, и он, наконец, отпустил. Поднял, защищаясь, руки.
- Полно вам, дорогая! Как вы сегодня злы! - Он погрозил ей пальцем, и Ведьма с трудом подавила желание сломать его. - Я только и хочу, чтобы вы поговорили со свидетелем. С некоторых пор я очень, очень верю в ваши исключительные способности.
Он развернулся и начал спускаться вниз по лестнице в подвалы.
'Или скорее тайные казематы своей тайной канцелярии', - подумала Ведьма, оглянулась назад и поспешила за ним. Изот ухмыльнулся, услышав цоканье каблучков за спиной.
- Любопытство кошку сгубило, - промурлыкал он под нос, и Ведьма зашипела в ответ.
Идти пришлось далеко - тесаный камень сменился диким, а своды опустились так, что едва не скребли макушку. И Ведьма корила себя за уступку, ведь Марк мог вернуться в любую минуту, но выбор уже был сделан, и она ускоряла шаг, наступая Изоту на пятки, заставляя и того поторапливаться.
Он остановился как раз, когда она начала терять терпение.
- Сюда, - пригласил он, распахивая дверь, и Ведьма вошла в крошечную камору, в углу которой за массивным столом сидел капитан городской милиции, а у стены на лавке, опершись о стену, полулежал серый, ничем не примечательный человек в мышиного цвета трико. Лицо его осунулось, четче обозначились старческие морщины, а круги под глазами выдавали бессонно-проведенную ночь. И может быть даже не одну. Рукой он придерживал должно быть раненое плечо. Как раз в этом месте по серой блузе расплылось темное пятно запекшейся крови.
При звуке открывшейся двери капитан отложил стило, а человек приоткрыл глаза.
- Как? - спросил Изот, входя. Ведьма отступила, присела на скамейку у противоположной стены.
- Всё так же. - Капитан потёр переносицу, и стало видно, что измучен он ничуть не меньше, и так же мало спал. - Из таверны тоже никаких вестей. Глухо.
