Они молча проделали обратный путь. Фредерика несколько раз порывалась заговорить, но он каждый раз качал головой, отказываясь слушать.
Фред высадил девушку в центре, снял ее сумку и холодно произнес:
— Прощай. Надеюсь, ты осталась довольна путешествием. Удалось вскружить голову еще одному доверчивому идиоту.
Она задохнулась, на глаза навернулись слезы отчаяния и обиды.
— Фред, пожалуйста, я… — Но он так посмотрел на нее, что она проглотила конец фразы. — Прощай, Фред.
— Прощай, — сдавленным голосом повторил он. — Будь счастлива.
Затем решительно поднялся в кабину, завел мотор и уехал. А она еще долго смотрела ему вслед, глотая слезы.
11
— Фред!
— Что?
— Фред, тебе нравится мое новое платье?
— Угу.
— Но ты даже не посмотрел на него!
— Угу.
— Фред, ты слышишь меня?
— Угу.
— Фред, черт бы тебя побрал! — взвизгнула Мэгги и хлопнула по столу газетой. — Ты почти две недели сидишь за этим столом и говоришь только «угу» или «что»! Ты пришел из того проклятого рейса и ни разу с тех пор даже с Люси не поиграл! Что с тобой творится, Фред?
— Угу.
Она подошла к брату и присела перед ним на корточки, решив во что бы то ни стало вывести его из этого заторможенного состояния.
— Фред, посмотри на меня, родной. Я Мэгги, твоя сестра. Я люблю тебя. Мне плохо без тебя. И страшно.
Он оторвал мутные, покрасневшие от бессонницы глаза от скатерти, перевел их на маленькую фигурку.
— Я здесь, Мэг.
— Нет, Фред. Здесь только твоя оболочка. И та уже на ладан дышит. А где настоящий ты, я не знаю. Пожалуйста, поговори со мной, Фред. Ты даже не представляешь, как мне страшно. По-настоящему страшно. В первый раз после смерти мамы и папы.
Эта фраза привела его в чувство. Он снова посмотрел на сестру и словно впервые увидел ее. Поднял, посадил к себе на колени, обнял. А потом, к ее ужасу, уткнулся ей в плечо и заплакал — тяжело, сотрясаясь всем телом, как плачут только очень сильные мужчины. Она молча гладила грязные темные волосы и шептала на ухо какие-то нежные пустяки.
А когда он наконец затих, тихо спросила:
— Это… из-за девушки, Фред?
Он молча кивнул.
— Хочешь мне рассказать?
— Не сейчас. Попозже.
— Ты встретил ее в том рейсе, да?
— Да.
— Как это случилось? Ты подвозил ее?
— Да.
— Но ты же не берешь попутчиков! — воскликнула Мэгги, намереваясь любой ценой продолжать разговор, не дать Фреду снова замкнуться, уйти в свое горе.
Он усмехнулся, вспомнив их первую встречу. Она стояла рядом с Гарри — молодая, стройная, красивая, с распущенными светлыми волосами, в нарядной шубке. А он еще возмутился, словно ему предлагали посадить рядом с собой гремучую змею, а не девушку. Впрочем, как показали дальнейшие события, он был абсолютно прав. Она оказалась-таки не менее смертоносной, чем гремучка. И снова грудь сдавило страшной тоской.
— Фред! — Мэг не успокаивалась, мешала ему снова погрузиться в отчаяние. — Расскажи, почему ты ее взял.
— Гарри-дйспетчер попросил. Она приехала из Южной Африки.
— Откуда? — поразилась Мэг.
— Из Йоханнесбурга. У нее там кофейная плантация.
— Что?!
Он вдруг разозлился и рявкнул:
— Ты что, плохо слышишь? Кофейная плантация. Знаешь, такое место, где растут деревья, из плодов которых ты варишь мне утром кофе.
— Фред, я знаю, что такое кофейная плантация, — успокаивающим тоном произнесла сестра. — Просто думала, что ослышалась. А зачем она приехала сюда?
— Отца искать. Мать умерла, когда ей было полгода, и ее вырастил дядя. Он недавно умер и оставил ей письмо. Рассказал, что ее отец жив, живет в Штатах, работает водителем грузовика. И приложил газету с фотографией этого человека, знаешь, с репортажем об одной из забастовок. Поэтому она и приехала. А он только накануне в рейс ушел. Вот Гарри и попросил меня взять ее с собой, потому что мы должны были с ним примерно в одно время оказаться либо в Денвере, либо в Лос-Анджелесе.
— И встретились?
— Встретились. Только оказалось, что Стефен не ее отец. Просто внешне очень похож. Он родился и всю жизнь прожил здесь. Дядя ошибся.
— Она расстроилась?
— Да, похоже, не очень. Впрочем, чего же расстраиваться, если отец никогда не вспоминал о ней. Не писал, не звонил.
— А потом что?
— Что-что? Влюбился я в нее, вот что! Видела бы ты ее — чудо как хороша! Красавица! Фигура, с ума сойти! Да за такую все отдашь, и то мало.
— Ну и…
— Именно «ну и…». Оказалось, что у нее дома жених. Свадьба восьмого апреля. А она и словом не обмолвилась.
— А ты ей нравился?
— Знаешь, мне казалось, что да. Мы один раз даже чуть было не… Ладно, не обращай внимания, — перебил он себя. — Но почему же тогда она смолчала о нем? Даже когда я рассказал ей про ту злосчастную историю?
— Может, постеснялась? — Мэг попыталась заглянуть брату в глаза. — Или собиралась, но не успела?
Он горько вздохнул.
— Она так и сказала.
— А ты что?
— А что я? Я не поверил. Собрался и отвез ее в аэропорт. Даже слова доброго не сказал на прощание. Как чурбан бесчувственный бросил ее посреди чужой страны и гордо уехал.
— Да-а, история, — сочувственно протянула Мэг. — А ты правда ей нравился?
Последовал еще один тяжелый вздох.
