поэтому он почти все время спал. Меллиора и я тихо сидели, беседуя за шитьем или читая. Время от времени одна из нас поднималась и заглядывала в комнату больного. Дэвид Киллигрю тоже приходил, когда бывал свободен, и мы обе считали, что его присутствие нас подбадривает. Иногда приходила миссис Йоу, она приносила нам поесть и всегда с одобрением смотрела на молодого человека. Я слышала, как она говорила Белтеру, что когда вся эта печальная история закончится, ее первой задачей будет подкормить молодого священника. Приходили Бесс или Кит, чтобы разжечь камин, и то, как они смотрели на него и Меллиору, казалось мне очень красноречивым, хотя ни он, ни Меллиора, похоже, этого не замечали. Она вообще думала только об отце.
В доме царило печальное умиротворение. Все чувствовали, что смерть у порога, но это не могло длиться долго; а когда трагедия свершится, все пойдет по-старому, только служить будут другому хозяину.
Меллиора и Дэвид. Это казалось неизбежным. Со временем Меллиора успокоится; она перестанет грезить о рыцаре, преданность которого отдана другой даме.
Я подняла глаза и увидела, что Дэвид смотрит на меня. Он улыбнулся, когда понял, что я застала его врасплох. В его взгляде было что-то необычное. Или мне показалось?
Я почувствовала беспокойство. События должны были развиваться совсем не так.
Прошло еще несколько дней, и я уже знала, что подозрения меня не обманули.
Окончательно в своей правоте я убедилась после одного разговора. Нельзя сказать, что он сделал мне предложение. Дэвид был не такой человек, чтобы делать предложение, пока у него нет возможности содержать жену. А тогда у него такой возможности не было: простой викарий, да еще со старой матерью на руках. Но если бы — а так все думали, и поэтому он тоже, — ему дали приход в Сент-Ларнстоне, то это было бы совсем другое дело.
Мы сидели с ним вдвоем у камина, а Меллиора находилась у постели отца.
Он сказал мне:
— Для вас ведь это как родной дом, мисс Карли?
Я подтвердила.
— Я слышал, как вы здесь оказались.
Я знала, что так и будет. Как тема для сплетен, это было уже не интересно; другое дело, когда появляется новичок, который еще не слышал эту историю.
— Я восхищаюсь вами за то, что вы сделали, — продолжал он. — По-моему, вы просто… просто замечательная. Я полагаю, что вы рассчитываете и дальше жить в этом доме.
— Не уверена, — ответила я.
Его слова заставили меня задуматься, на что же, собственно, я рассчитываю. Жить вечно в доме священника не было моей мечтой. Тот вечер, когда я поднималась по широкой лестнице навстречу леди Сент-Ларнстон в платье из красного бархата и маске, больше походил на осуществление мечты, чем жизнь в доме священника.
— Конечно, у вас нет уверенности. В жизни есть вещи, которые требуют времени для обдумывания. Я и сам сейчас думаю о своей жизни. Видите ли, мисс Карли, человек в моем нынешнем положении не может позволить себе жениться, но если бы положение изменилось…
Он замолчал, а я подумала: он просит меня выйти за него замуж, когда умрет его преподобие, а он займет его место. Ему было стыдно, что он думает о будущем, которое зависит от смерти другого человека.
— Я полагаю, — продолжал он, — что вы были бы прекрасной женой священника, мисс Карли.
Я засмеялась.
— Я? Вряд ли.
— Почему же?
— Да у меня все не так. Начать хотя бы с происхождения.
Он щелкнул пальцами.
— Вы есть вы. А остальное несущественно.
— Ну, потом мой характер…
— А чем он плох?
— Не могу похвастать, что я слишком серьезна и благочестива.
— Дорогая мисс Карли, вы себя недооцениваете.
— Вы меня плохо знаете. — Я снова засмеялась. Когда это я себя недооценивала? Разве я не чувствовала в себе силу, которая приведет меня туда, куда я захочу? Я была по-своему так же высокомерна, как леди Сент-Ларнстон. Вот уж действительно, подумала я, любовь слепа, я все яснее понимала, что Дэвид Киллигрю в меня влюбился.
— Я уверен, — продолжал он, — что вам удастся все, за что бы вы ни взялись. Кроме того…
Он не закончил, потому что в этот момент вышла Меллиора; ее осунувшееся лицо было озабочено.
— По-моему, ему хуже, — сказала она.
Его преподобие Чарльз Мартин умер на пасху, когда церковь была украшена нарциссами. В доме был траур, и Меллиора была безутешна: хотя мы давно знали, что никакой надежды нет, все же смерть была сильным ударом. Меллиора весь день сидела в своей комнате и никого не хотела видеть; потом она послала за мной. Я сидела с ней, а она говорила о нем, какой он был хороший и как плохо и одиноко она чувствует себя без него. Она вспоминала его доброту, любовь и заботу. Потом тихонько плакала, и я с ней плакала, потому что я тоже его любила, и мне больно было видеть горе Меллиоры.
Пришел день похорон; казалось, весь дом наполнился колокольным звоном. Меллиора была очень красива в черном и с черной вуалью; мне с моей смуглой кожей черное шло меньше, а платье, которое я надела под черную накидку, было мне велико.
Мерно выступали кони, покачивая черными плюмажами; молча шли люди за гробом; потом была торжественная заупокойная служба, а потом мы стояли у могилы, на том самом месте, где Меллиора когда- то рассказала мне, что у нее была сестра по имени Керенса; и все было так мрачно и печально.
Но еще хуже стало, когда мы вернулись в дом, который казался пустым, потому что не было в нем того доброго спокойного человека, которого мы так редко видели.
К нам пришли принимавшие участие в похоронах, в том числе леди Сент-Ларнстон и Джастин; в их присутствии наша гостиная, где предлагали сандвичи с ветчиной и вино, казалась маленькой и простенькой, — хотя когда я попала туда в первый раз, она показалась мне великолепной. Джастин почти все время был с Меллиорой. Он был нежен и почтителен и искренне ей сочувствовал в ее горе. Дэвид не отходил от меня. Я считала, что вскорости он наверняка попросит меня стать его женой; и я не знала, что ему сказать, — я же знала, что все ждут, что он непременно женится на Меллиоре. Пока присутствующие угощались сандвичами и пили вино, подавать которое пригласили Белтера, я мысленно представляла себя на месте хозяйки дома, которая отдает распоряжения миссис Йoy и Белтеру. Прямо скажем, совсем непохоже на девчонку, которая пришла наниматься на ярмарку в Трелинкете. Высоко я поднялась. Но в деревне никогда не забыли бы о моем прошлом. «Жена священника — да ведь она же из деревенских». Мне станут завидовать, и я останусь чужой. Но стоит ли обращать на это внимание?
И все же… У меня ведь была мечта, которая должна была воплотиться по-другому. Я не чувствовала к Дэвиду Киллигрю того, что я чувствовала к Киму; впрочем, я не была уверена, что хочу быть и с Кимом; ведь он так далек от аббатства.
Когда все разошлись, Меллиора пошла к себе. Заехал доктор Хилльярд, который считал меня разумной молодой особой и потому обратился ко мне.
— Мисс Мартин очень переживает, — сказал он. — Я привез для нее слабое успокоительное, но, пожалуйста, не давайте его без нужды. Она совсем измоталась. Но если она не сможет спать, то пусть примет. — Он улыбнулся мне — непринужденно, как и все, что он делал. Это был знак уважения. И я начала думать о том, что смогу поговорить с ним и о моем брате. Даже в том, что касалось других, мне непременно нужно было, чтобы мои мечты осуществлялись.
Немного погодя я пошла к Меллиоре. Она сидела в спальне у окна и смотрела туда, где за газоном было кладбище.
