- Ты что, не слышал Энди? Толкучка повсюду!
Треву казалось, что он аж светится на ходу. Скоро всё переменится. Как только объявится Смимс, Трев пойдёт к нему и попросит работу получше…
Впереди из тумана вновь возникла смутная фигура.
- Миштер Вроде? – спросил человек.
- Кто ты? – спросил Трев, и добавил: - Или что ты?
Человек вздохнул.
- Нашколько я понимаю, вы друг индивида, недавно доштавленного в больнитшу, - сказал он.
- А тебе-то что?
- Много што, - ответил незнакомец. – Могу я ужнать, доштаточно ли вам ижвештно об этом джентльмене?
- Мне не о чем с тобой болтать, - взъерепенился Трев. – Всё улажено, понял?
- Я шомневаюсь в этом, - ответил человек. – Мне надо поговорить ш вами. Меня жовут Игорь.
- А, припоминаю. Ты тот, кто сделал Орехху сэндвич? – спросил Трев.
- Конешно. Тунец, шпагетти и варенье, с мршипановой крошкой. Моё фирменное блюдо. Што вы знаете о его прошлом?
- Ни шиша, мистер.
- В шамом деле?
- Послушай. В подвале, мы ковыряемся в свечном воске, а не в прошлом, понял? Просто не лезем в чужие дела. Я знаю, что ему приходилось нелегко, и это всё, что я намерен казать тебе.
- Похоже, - согласился Игорь. – Нашколько я понимаю, он иж Убервальда. В Убервальде обитают многие штранные и опашные сождания.
- Поправь, если я ошибаюсь, но ты вроде тоже из Убервальда? – поинтересовался Трев.
- Да, раж уж вы шпросили.
Трев призадумался. Игори порой встречались в городе. Обыватели знали о них немногое: они могут пришить тебе что хочешь, ловчее, чем Стража, занимаются странными экспериментами в подвалах и любят бродить по улицам в грозу.
- Я считаю, ваш друг может бать вешьма опашен, - заявил Игорь.
Трев попытался вообразить опасного Орехха. Это было не просто, пока он не вспомнил о воротах, разломанных броском мяча через половину длины улицы. Он тут же пожалел об этой мысли.
- С чего я должен тебе доверять? Откуда мне знать, не опасен ли
- О, я опашен, - ответил Игорь. – Поверьте мне. Но в Убервальде водятшя шождания, которых даже я не жахотел бы повштречать.
- Плевать мне, что тут бормочешь, - заявил Трев. – Тем более, что я тебя и без того с трудом понимаю.
- Бывает ли у него штранное наштроение? – настаивал Игорь. – Впадает ли он порой в ярошть? Ижвестно ли вам об ошобенностях его питания?
- Да, известно. Он любит яблочный пирог, - ответил Трев. – Ты на что намекаешь?
- Я вижу, што вы большие дружья, - сказал Игорь. – Ижвините, што потратил ваше время. - 'Ижвините' повисло в воздухе, немало добавив к формирующим туман капелькам воды. – Я дам вам один шовет. Когда понадоблюсь, вам доштаточно будет лишь жакричать. Опашаюсь, жакричать будет шовсем легко.
Игорь развернулся и мгновенно исчез в тумане.
А ещё Игори очень странно движутся, припомнил Трев. И он никогда не видел их на футболе…
Последняя мысль удивила его самого. Что он пытался сказать себе? Что тот, кто не ходит на футбол, не является настоящим человеком? Ответа на этот вопрос у Трева не было. Удивительно, что такой вопрос вообще пришёл ему в голову. Что-то менялось…
Гленда и приведённая к обету молчания Джульетта направились на Ночную Кухню. Милдред и миссис Заборс были великодушно отпущены домой на остаток ночи. Они, как всегда, были очень рады этому обстоятельству, а Гленда добавила в свою копилку ещё одно небольшое одолжение, за которое с них впоследствии можно будет потребовать ответной услуги.
Она сняла плащ и закатала рукава. На Ночной Кухне Гленда была как дома, здесь она ощущала свою власть и значительность. Укрывшись за баррикадой из кухонных столов, она могла противостоять всему миру.
- Итак, - ещё раз напомнила она загрустившей Джульетте. – Нас сегодня там не было. 'Сегодня' вообще не было. Ты просто помогала мне чистить духовки. Я прослежу, чтобы ты получила немного сверхурочных, так что твой отец ничего не заподозрит. Ясно? Поняла?
- Да, Гленда.
- Сейчас мы займёмся заготовками для завтрашних пирогов. Никогда не помешает сделать запас, верно?
Джульетта промолчала.
- Скажи 'Да, Гленда', - подсказала Гленда.
- Да, Гленда.
- Тогда отправляйся резать свинину. Работа отвлекает от ненужных мыслей, я всегда так говорила.
- Да, Гленда, ты всегда так говорила, - уныло повторила Джульетта.
Гленда уловила что-то в тоне подруги, и это её обеспокоило.
- Я правда так говорила? Когда?
- Каждый день, придя на кухню и надев передник, Гленда.
- Это мамины слова, - пробормотала Гленда и постаралась отогнать прочь неприятные мысли. – И она была права, разумеется! От работы ещё никому хуже не стало!
И тут же постаралась позабыть промелькнувшую предательскую мысль: 'Кроме неё
- Кажись, я Треву по нраву, - пробормотала Джульетта. – Он не глядит на меня сально, как другие парни. Похож на забавного щенка.
- Тебе надо быть поосторожнее с этим 'щенком', девочка моя.
- Кажись, я в него втюрилась, Гленди.
'Кабанятина и абрикосы, - размышляла Гленда. – В погребе есть запас. А ещё у нас есть пироги из баранины с травами… они всегда популярны. Так… пироги из свинины. В аквариуме должны были остаться свежие устрицы, сгодятся для пирога с морепродуктами. Точно, сделаю Морской Пирог, анчоусы, кажется, ещё не испортились, и там всегда найдётся место для парочки звездочётов, хотя мне всегда было жаль этих маленьких рыбок. Но для начала я испеку несколько пирожных…'
- Что ты сказала?!
- Я втюрилась.
- Ты не можешь!
- Он спас мне жизнь!
- Это не повод влюбляться! Вежливого 'спасибо' вполне достаточно!
- Он мне нравится!
- Это глупо!
- Ну и что? 'Глупо' не значит 'плохо'!
- А теперь послушай меня, ты, вертихво… О, привет, мистер Ухорез.
Все Ухорезы мира выглядят примерно одинаково. Они крупные, словно созданы из худших частей сразу двух мужчин, но притом обладают нервирующей способностью очень тихо ходить на толстых красных резиновых подошвах, что помогает им подглядывать и подслушивать. И они всегда уверены, что бесплатная чашка чаю является их неотъемлемым правом.
