изогнула его губы. Он собирался поцеловать ее, и его пылающий взгляд служил предвестником большего. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Фин поддалась всеохватывающему чувству принадлежности, которое объяснила себе тем, что никогда в жизни не чувствовала себя более желанной и лелеянной, чем когда он обнимал ее и занимался с ней любовью.
Казалось, не имело значения, что они знают друг друга такое короткое время или что у них так мало общего. Когда она была с ним, то чувствовала, что ее жизнь становится полной и настоящей.
Ее сердце сильно билось. Неужели к ней пришла любовь?
У нее не было большого опыта по части влюбленности, поэтому она не знала, как это должно ощущаться. Она точно знала, что любила Себастьяна Деверо, молодого отца Джесси. Но это было очень давно, и она подозревала, что каждая пятнадцатилетняя девочка любит своего первого парня. К сожалению, все последующие годы она все силы уделяла построению своей карьеры, а не личных отношений. Ей не с чем было сравнить чувства, которые она испытывала к Тревису.
Когда его губы шевельнулись, приглашая ее ответить, она отбросила все рассуждения и отдалась восхитительным ощущениям, которые начали возникать у нее.
А проанализировать свои чувства она сможет, когда вернется в Нью-Йорк.
Разноцветные искры затанцевали перед ее закрытыми глазами, и будто звездная пыль осветила самые темные уголки ее души. Фин ощутила голод его поцелуя и вкус его страсти. Ее кровь вскипела, и каждая клеточка ее тела пробудилась к жизни и зазвенела.
Дрожь наслаждения скользнула по ее спине, когда она почувствовала, как его руки скользнули ей под свитер и начали ласкать живот, но остановились, так и не прикоснувшись к груди. Беспокойное предчувствие заполнило ее, когда он приостановил ласки, чтобы расстегнуть переднюю застежку ее лифчика. Фин торопилась почувствовать, как руки Тревиса ласкают ее, хотела ощутить его поцелуи на своей пылающей коже.
Твердые мускулы его рук внезапно вздулись, когда он поднял ее, уложил на диван и лег рядом. Она чувствовала быстрое биение его сердца. Их ноги переплелись. Когда же он немного отодвинулся от нее, чтобы накрыть ее грудь своей ладонью, ее пульс ускорился…
Желая прикасаться к нему в то же время, когда он ласкает ее, она расстегнула его рубашку из шамбре и провела рукой по стальным мускулам его широкой груди и плоского живота. От удовольствия он застонал, и этот звук заставил ее задрожать. Тело Тревиса казалось ей совершенством во всех смыслах. Его напряженные, неподдающиеся мускулы таили в себе скрытую силу, обещали нежные прикосновения и волшебно контрастировали с мягкими контурами ее тела.
— На этом проклятом диване не хватает места, чтобы ласкать тебя, — сказал он, целуя ее в шею за ухом.
От его медленного голоса, полного обещания, волна дрожи прошла по ее телу.
— Да, здесь тесновато. Тебе тоже так кажется?
— Чертовски верно. — Тревис встал, затем поднял Фин. — Пойдем туда, где просторнее, где можно двигаться.
— Соблазнительное приглашение, — сказала она, не отводя глаз от цветного ковра на полу перед ними, и пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд Тревиса. — Я никогда не занималась любовью перед пылающим камином.
У него начала появляться медленная улыбка, когда он тоже посмотрел на ковер, а потом перевел взгляд на Фин.
— Он кажется довольно удобным. Ты согласна?
Она не успела согласиться с его замечанием, как они оказались стоящими на ковре на коленях.
— Жду не дождусь увидеть, как твое тело выглядит в сверкающих отсветах огня, — сказал он, выключая лампу, стоящую у края дивана.
Освещенная только приглушенным светом от пламени камина комната внезапно стала невероятно интимной. Фин поймала горящий взгляд Тревиса. Он скользнул руками ей под свитер и медленно потянул его вверх. Она подняла руки, чтобы помочь снять его, и, когда Тревис отложил свитер в сторону, Фин сдвинула бретельки лифчика по своим рукам. Резкий вдох и потемневшие глаза Тревиса заставили все внутри нее задрожать, и ей стало не хватать воздуха.
— Каждую ночь после того вечера у тебя в квартире я мечтал увидеть тебя так.
От его глубокого, хрипловатого от страсти баритона и восхищенного взгляда медовая теплота растеклась по ее венам.
Сдвинув расстегнутую рубашку с его широких плеч по мускулистым рукам, она улыбнулась и бросила ее поверх своей одежды.
— А я мечтала о тебе. — Она положила руки ему на грудь. — Я хотела вот так прикасаться к тебе.
Он взял в ладони ее лицо и крепко поцеловал, заставив ее почувствовать свой голод, такой же сильный, как ее.
— Я собираюсь целовать и ласкать каждый дюйм твоего прекрасного тела, дорогая. А когда я закончу, то начну все снова.
Когда он проложил дорожку из поцелуев от шеи к плечу, а потом до ключицы, Фин откинула голову назад, потеряв себя в восхитительном ощущении его губ на своей коже. И когда его поцелуи запламенели у нее на груди, Фин задрожала от волн удовольствия, накатывающихся на нее. Желание стало столь сильным, что в животе она испытала сладкую боль.
Когда он наконец поднял голову, она почувствовала, будто в любой момент может расплавиться.
— Это несправедливо. Я тоже хочу целовать тебя.
— Что ты скажешь, если мы снимем оставшуюся одежду? — спросил он, вставая, а потом помог подняться и ей.
Когда, уже обнаженные, они стали перед камином на колени лицом друг к другу, Тревис заключил Фин в свои объятия. Прикосновения его кожи к ее коже вызвали тоненькие струйки наэлектризованного желания во всех частях ее тела.
— Чертовски приятно обнимать тебя, — сказал он хрипло.
От страсти, прозвучавшей в его голосе, восхитительная дрожь возбуждения пробежала через нее.
— Я только что подумала то же самое о тебе.
В ее голосе прозвучала такая же страсть, как и в его, и Фин удивилась. Она никогда не думала о себе как о страстной женщине, но с Тревисом, казалось, все становилось возможным…
Когда он вместе с ней опустился на ковер и посмотрел на нее, в его глазах она увидела пылкое желание и обещание неземного наслаждения. Это вызвало из самой глубины ее сердца горячее головокружительное ответное желание. И когда его рот накрыл ее губы, пульсирующая боль у нее в животе стала такой сильной, что Фин даже застонала.
Тревис провел дорожку из поцелуев от шеи вниз по волнующей ложбинке, а потом и дальше. У Фин перехватило дыхание. Конечно же, не может быть, что он собирается…
— Т-тревис?
Подняв голову, он взглянул на нее так, что ее сердце забилось как бешеное.
— Ты мне веришь, Фин?
Не в силах говорить, она могла только кивнуть. Никакой другой мужчина никогда не занимался с ней любовью так, как теперь Тревис, и, да помогут ей Небеса, она не хотела, чтобы это когда-нибудь закончилось…
Когда его губы проложили горящую дорожку вниз по ее животу, она закрыла глаза и изо всех сил постаралась помнить, что надо дышать. Волна за волной жаркого наслаждения накатывала на нее.
— П-пожалуйста… я… я не могу больше выдержать…
Он, должно быть, понял глубину ее голода, поскольку подвинулся, чтобы приблизить ее к себе, и, глядя на нее сверху, нежно поцеловал в губы. Его мозолистая ладонь лежала на ее коже с такой бесконечной заботливостью, что это вызвало слезы у нее на глазах, и она почувствовала, что все больше разгорается от его прикосновений.
Ее тело дрожало от предвкушения, когда он направил руку вниз, чтобы погладить ее ногу. Спирали
