народов.
– А что скажут их мужья?
– Их мужья не узнают. Только мать будет знать, что она беременна от Бетховена.
– Это же жульничество.
– Представьте себе, – сказал я, – эту богатую, но несчастную женщину замужем за каким-нибудь редкостно безобразным, грубым, невежественным и неприятным промышленником из Бирмингема. И вдруг в какой-то момент у нее появляется смысл жизни. Представьте, как она прогуливается по ухоженному саду огромной виллы мужа, напевает медленную часть 'Героической симфонии' Бетховена и думает про себя: 'Это же чудо, я беременна от мужчины, который написал эту музыку сто лет назад'.
– Но у нас же нет спермы Бетховена.
– Необязательно Бетховена. Я просто пытаюсь заставить вас понять, как будет выглядеть наш банк спермы через сорок лет; если мы начнем сейчас, в 1919 году.
– А кого мы туда можем включить? – спросил А. Р. Уорсли.
– Кого бы вы предложили? Кто гений нашего времени?
– Альберт Эйнштейн.
– Хорошо, – согласился я. – А еще кто?
– И Дебюси, – добавил он.
– А еще кто?
– Зигмунд Фрейд из Вены.
– Он великий человек?
– Он будет великим, – сказал А. Р. Уорсли. – Его уже знают в медицинских кругах всего мира…
– Я бы предложил художника Пикассо из Парижа, – сказал я. – И нашего собственного короля Георга V.
– Короля Георга V! – закричал Он. – Он-то здесь при чем?
– В нем же королевская кровь. Представьте себе, сколько способны выложить некоторые женщины за то, чтобы иметь ребенка от короля Англии.
– Вы ерунду городите, Корнелиус. Не могу же я ворваться в Букингемский дворец, чтобы спросить Его Королевское Величество, не будет ли он столь любезен и не одолжит ли нам немножечко своей спермы?
– Подождите, – остановил я его, – вы еще и половины не слышали. Мы не остановимся на Георге V. У нас будет полный набор королевских сперматозоидов от всех королей Европы. Давайте посмотрим, что у нас есть: Хакон в Норвегии, Густав в Швеции, Христиан в Дании, Альберт в Бельгии, Альфонс в Испании, Кароль в Румынии, Борис в Болгарии и Виктор-Эммануил в Италии.
– Вы чушь несете!
– Вовсе нет. Богатые испанские дамы готовы будут на все ради ребенка от Альфонса.
– Вы с ума сошли?
– Вы сказали бы, что я сошел с ума, если бы увидели, как в семнадцать лет я отправляюсь в Судан в поисках порошка волдырного жука, не так ли?
Это его слегка поколебало.
– А сколько вы будете запрашивать за сперму?
– Целое состояние, – твердо ответил я, – никто не станет за бесценок покупать ребенка Эйнштейна. Или сына короля Бельгии Альберта.
А. Р. Уорсли сидел, откинувшись на спинку стула, и потягивал понемножку свой портвейн.
– Ну хорошо, – сказал он, – если предположить, что мы в самом деле соберем замечательный банк спермы, кто отправится на поиски богатых покупательниц?
– Я.
– А кто их будет оплодотворять?
– Тоже я. Я быстро научусь. Это, должно быть, занятно.
– В вашей схеме есть просчет, – сказал А. Р. Уорсли.
– Какой?
– Действительно ценная сперма – это не сперма Эйнштейна или Стравинского, а отца Эйнштейна или отца Стравинского. На самом деле гениев произвели эти люди. Значит, ваша схема – мошенничество.
– Мы собираемся делать деньги, – возразил я, – а не плодить гениев. Кроме того, женщины никогда не захотели бы получить сперму отца Эйнштейна. Им нужна инъекция живых сперматозоидов самого знаменитого мужчины.
Теперь А. Р. Уорсли закурил, и клубы дыма окутали его.
– Да, я готов признать, – сказал он, – что вы сумеете найти состоятельных покупательниц для сперматозоидов гениев и коронованных особ. Но вся ваша причудливая схема, к сожалению, обречена на неудачу по той простой причине, что вы не сможете добыть такую сперму. Вы что, серьезно полагаете, что великие люди и короли согласятся пройти через процедуру получения порции спермы ради какого-то совершенно неизвестного молодого человека?
