– Нет, я собираюсь устроить так, что никто из них не будет в состоянии сопротивляться тому, чтобы стать донором.
– Глупости. Я бы стал сопротивляться.
– Нет, не стали бы. Дайте мне три дня, и я гарантирую, что в моем распоряжении будет подлинная порция вашей собственной спермы вместе со справкой, удостоверяющей, что она ваша, и подписанной вашей же рукой.
– Не валяйте дурака, Корнелиус, вы не можете меня заставить сделать то, чего я не хочу.
– Предлагаю пари, – сказал я, – если вы проигрываете, вы обещаете мне следующее: во-первых, воздержаться от всех публикаций, прежде чем каждый из нас не сделает по миллиону; во-вторых, стать полным и активным партнером; в-третьих, передать мне все технические сведения, необходимые, чтобы организовать банк спермы.
– Мне легко дать обещания, которые никогда не придется выполнять, – пожал он плечами.
Я расплатился по счету, профессор покатил на велосипеде домой, а я отправился в Гертон – университетский женский колледж. В 1919 году в его суровых стенах проживали юные леди-дурнушки, столь толстошеие и длиннолицые, что с трудом можно было заставить себя взглянуть на них. Мне они напоминали крокодилов и вызывали дрожь в нижней части затылка при встрече на улице.
Но за неделю до описываемых событий я обнаружил среди этих зоологических особей создание такой ослепительной прелести, что отказывался верить, что это девушка из Гертона.
Я встретил ее в кафе во время обеденного перерыва. Она ела пончик. Я спросил, могу ли я присесть за ее столик. Она кивнула и продолжала есть. Я сидел, глазея на нее, как будто бы она была воплощением Клеопатры. Звали ее Ясмин Хаукомли. Ее отец был англичанином, а мать – персиянкой.
Не имеет никакого значения, что мы сказали друг другу. Прямо из кондитерской мы отправились ко мне и оставались там до следующего утра.
Эта девушка была насыщена электричеством и раскована сверх всякой меры.
К ней я и отправился сразу же после того, как расстался с профессором. Отловив ее в Гертоне, я привез ее домой.
– Раздеваться не надо, – предупредил я, – это деловой разговор. Как бы ты отнеслась к тому, чтобы разбогатеть?
– Мне бы это понравилось.
Я рассказал историю открытия А. Р. Уорсли и свои планы.
– Занятная идея, этот твой банк спермы, – сказала она, – но боюсь, что это нереально.
Она стала приводить те же возражения, что и несколько раньше А. Р. Уорсли. Не перебивая, я позволил все высказать, а затем выложил свой козырной туз: историю своей парижской авантюры с порошком волдырного жука.
– Мы будем давать им порошок, и они каждый раз будут нам выдавать по тысяче миллионов своих маленьких живчиков. А ты будешь в роли приманки.
– Мне это нравится, – согласилась Ясмин.
– Мы встряхнем все коронованные головы Европы, – пообещал я. – Но сначала мы должны встряхнуть Уорсли.
Если я выиграю пари, у нас будет отличная команда.
– Нужно, чтобы он был один.
– Он всегда бывает один в лаборатории, каждый вечер между половиной шестого и половиной седьмого.
– А как я это ему скормлю? – спросила она.
– В шоколадке, – сказал я. – В прелестной вкусной маленькой шоколадке.
Я открыл ящик и вынул коробку шоколадных трюфелей – все они были совершенно одинаковыми и походили на шарики. Я взял одну, сделал в ней булавкой маленькую дырочку, потом той же булавкой отмерил одну порцию порошка из волдырного жука, засунул в дырочку, отмерил вторую дозу и присоединил к первой.
– Эй! – воскликнула Ясмин, – это же две дозы!
– Знаю. Я хочу иметь полную уверенность, что мистер Уорсли расколется.
Я надавил на мягкую шоколадку, чтобы дырочка закрылась, положил шоколадки в бумажный пакетик и передал ей.
… В половине шестого следующего дня я удобно устроился на полу за деревянными полками лаборатории.
Уорсли обычно работал в дальнем углу комнаты на расстоянии футов двадцати от того места, где я расположился. Он и сейчас был на месте и занимался какими-то глупостями с набором пробирок, пипеткой и голубой жидкостью. Сегодня он был без обычного халата, в рубашке и серых фланелевых брюках. Раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказал он, не оборачиваясь.
Вошла Ясмин. Я не признался ей, что буду на месте событий. Зачем? Однако генерал всегда должен видеть свое войско во время сражения.
Моя девочка выглядела совершенно обворожительно в облегающем платье.
Она внесла с собой в комнату ту неуловимую ауру сексуальности, какая сопровождала ее, как тень, где
