Но за каждую победу надо платить. Посланные на помощь шаттлам истребители набросились на комплексы ПВО — и давай садить по ним из всех средств огня, что имелись на борту, ракеты, пушки даже бомбы. Но и в этом случае «москиты» отчаянно боролись. Также оберегаясь всеми средствами противоракетной защиты, вынуждая самолеты подходить до критически близкого расстояния, зенитные пушки посылали в небо тучи снарядов и легких ракет, ведя своеобразную дуэль.
Самоходные комплексы ПВО взрывались один за другим, но каждый уносил с собой в геенну огненную от одного до двух самолетов.
41
Винтокрыл пролетал уже над степью, впереди виднелись горы, когда успокоившихся министров, решивших, что они в полной безопасности, встревожил пилот, прокричав в салон:
— Господин президент, вам лучше на это посмотреть, сэр.
Шон Роддем поспешил к пилотам.
— Что такое?
— Сэр… нас настигают три самолета. Вот, сэр, на радаре…
Роддем и сам увидел на радаре три быстро приближающиеся с севера метки. Прошла еще одна минута, и «корсары» стали видны невооруженным взглядом. Истребители окружили винтокрыл, заняв позиции слева, справа и сзади.
Тот, что справа, приблизился к винтокрылу так близко, что, казалось, одно неверное движение пилотов «корсара» или винтокрыла — и трагедии не избежать. Пилоты винтокрыла аж вспотели от напряжения.
Ожило радио:
— Борт СК-52… это борт ХЛ-16. Приказываю вам немедленно развернуться и проследовать обратно в город. В случае неподчинения открою огонь на поражение. Повторяю…
— Не отвечай! — быстро сказал президент, перехватив руку пилота, хотевшего переключить тумблер передатчика и ответить.
— Сэр?..
— У нас не работает радио… ведите себя так, будто ничего не слышали.
— Ясно…
Пилот «корсара» еще несколько раз повторил требование, но, не добившись в ответ никакой реакции, привлек к себе внимание опасным маневром. Убедившись, что взоры пилотов винтокрыла обращены к нему, стал показывать жестами.
— Он требует приземлиться, сэр…
— Я вижу.
Неожиданно «корсар» открыл стрельбу из пушек. Снаряды унеслись к земле и взорвались густыми разрывами.
— Предупредительный огонь, сэр…
— Я понял, не дурак…
— Простите, сэр… Но что нам делать?
— Можешь хоть немного потянуть время?
— В принципе — да…
— Тогда тяни и двигайся прямо вон к той горе, что выглядит как рог шипохвоста. Видишь?
— Так точно, сэр…
Пилот жестами начал вести активные переговоры с пилотами «корсаров», часто пожимая плечами, дескать, не понимаю, повторите, он плавно менял курс, выводя винтокрыл на примечательную своим внешним видом гору с раздваивавшейся вершиной.
Пока велись переговоры, степь сменилась холмистой местностью. У пилотов «корсаров» уже начали сдавать нервы, и самолет, что до этого шел в хвосте, сделал «горку» и оказался прямо над винтокрылом. Еще минута полета — и «корсар» стал медленно снижать высоту.
— Он собирается нас прижать к земле своим брюхом, сэр?!
— Не дай ему это сделать!
— Но я практически ничего не могу сделать!
— Совсем ничего?
— Только резко сбросить скорость, чтобы они проскочили вперед. Пробовать, сэр?
— Нет, не нужно. Никаких резких движений. Эффект неожиданности нам потребуется несколько позже.
«Корсар» медленно, но верно продолжал снижаться, нависая над винтокрылом, точно ястреб над голубем, готовясь вцепиться когтями в плоть жертвы. Пять метров, четыре, три, два… Пилотам винтокрыла не осталось ничего другого, как начать потихоньку сбрасывать высоту.
Горы надвигались все быстрее, и вот под крыльями пронеслись первые перевалы и пики.
«Только бы все прошло как надо и они все поняли правильно», — молился президент.
Вот и раздвоенная кверху гора, перевал перед ней, а за перевалом резервный «москит».
— Включай маяк, — приказал Шон.
— Слушаюсь, сэр, — кивнул пилот и переключил тумблер в красном квадратике.
Пилоты «корсаров» явно засекли исходящий от винтокрыла сигнал, но, не увидев в этом ничего опасного, продолжили принуждать его к посадке, что становилось уже опасно, машины пролетали на горами в каких-то десятках метров.
— Нам нужно перемахнуть через тот перевал, — указал на гору Шон Роддем.
Пилот кивнул и стал чуть менять курс, направляя винтокрыл в межгорную низину, потому как если идти прежним курсом, то они просто врежутся в вершину.
Пилоты «корсаров» тем временем действительно начали терять терпение. Эти непонятные маневры, еще этот сигнал… В салоне все истошно вскрикнули, когда брюхо «корсара» чувствительно стукнуло по крыше винтокрыла. Запищали какие-то датчики, замигали огоньки, но пилоты выровняли полет и продолжили прорыв к горе.
Вот и проход. Деревья, росшие на склоне, пронеслись в опасной близости от винтов, чтобы не врезаться в стволы, пилотам винтокрыла самим пришлось бортануть истребитель и набрать необходимую высоту в два десятка метров.
Секунда — и проход остался позади, а впереди распростерлось чистое пространство, как по длине и ширине, так и по глубине.
— Вниз и вправо! — приказал Роддем.
— Есть, сэр!
Пилоты налегли на штурвалы, и винтокрыл, завалившись на правый борт, спикировал вниз почти до лесного массива, разве что макушки деревьев за крылья не цеплялись.
42
— Командир! Командир! — высунувшись в окошко, закричал Дамон Риа, оператор радарного оборудования.
— Что?
— Сигнал, сэр!
Командир резервного комплекса противовоздушной обороны «москит» Билли Зэйн закончил свои дела за деревом, за которое он бегал вот уже пятый раз за последние полчаса, и, застегивая ширинку, побежал на свое место. Слабость мочевого пузыря объяснялась просто — война.
Он уже знал, что произошли первые стрельбы по десантирующемуся противнику. Первая волна
