А Дания в это время напоминала Югославию 1990-х годов – смешалось в кучу и оскорбленное национальное величие, и смена социальных устоев, и растущие аппетиты соседей, и разнонаправленный национализм главных этнических групп – датчан и немцев. Катастрофа поражения 1814 года, когда Данию как союзницу Наполеона победители лишили ее главной колонии Норвегии, привела к стойкому чувству ущемленного национального величия. Имперская мания развилась. Ни о чем другом и не помышляли, только бы Шлезвиг удержать.
Победа над голштинскими герцогами, одержанная путем революции 1762 года в России, сыграла теперь с датскими королями злую шутку. Датские короли, они же герцоги Голштинские, загнали себя в ловушку. Они бы и рады не быть сатрапами, конституцию какую-нибудь в духе времени подписать, свободы даровать, а Гольштейн упирается. Дескать, мы сами себе хозяева, никаких конституций от датского короля не хотим. И тут бы еще можно было как-то договориться, но прогнило что-то в самом датском королевстве. Пошел в датском королевском семействе разлад – еще жив последний король из династии Ольденбургов, но наследники уже меряются силами. Из племянников Фредерика VI – главные претенденты герцог Фридрих Кристиан Август Аугустенбургский и Кристиан Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский. На стороне первого – старшинство в роде, на стороне второго – любовь тетушки Марии и знание датского языка.
Знание датского языка перевесило. Герцог Кристиан Август Аугустенбургский не получил датской королевской короны и остался очень обижен. Взбунтовал Гольштейн вместе со Шлезвигом, пруссаков пригласил. Нагадил. В отместку в Дании выпустили в продажу ночные горшки с портретом герцога Кристиана Августа Аугустенбургского на дне. Дескать – получи обратно свое добро. Но воевать с Пруссией – это вам не портрет герцога, как бы это покультурнее выразиться, описать (ставьте ударение сами).
Через сто лет после несчастного Петра III, но настигла датского короля война за Шлезвиг. И не с Россией. С Пруссией. Тут революцией не отделаешься. Едва отец Дагмар занял королевский престол в 1863 году под именем Кристиана IX, как война началась. Как ни старались датчане, но не смогли выстоять. Пруссаки, естественно, победили. Пруссия отобрала Гольштейн у отца принцессы Дагмар. Заодно и Шлезвиг. В 1867 году оба княжества Пруссия аннексировала.
Подъем датского национализма и обостренное чувство национальной обиды сформировали мировоззрение Дагмар и определили ее отношение к Германии. Много лет спустя, уже в эпоху Первой мировой войны она писала: «В течение пятидесяти лет я ненавидела пруссаков, но теперь питаю к ним непримиримую ненависть». То есть с 1864 по 1914 год – ненавидела просто, а с 1914 – жгуче.
И вышло как-то так, что дочь того племянника короля Фредерика VI, который не получил датскую корону и связался с пруссаками, стала женой кайзера Вильгельма II[109]. А дочка того племянника короля Фредерика VI, который получил датскую корону, но потерял Шлезвиг, стала невестой наследника русского престола, матерью Николая II. Чувствуете, какая интрига намечается? В 1866 году Дагмар отправилась в Россию на борту корабля под говорящим названием. Рискнете погадать, каким? Корабль назывался «Шлезвиг», на датской мове правильнее – «Слесви». Это был, как принято выражаться в образованных кругах, «мессидж», то есть намек. Шлезвиг Пруссия у Дании отняла, но Дания знает, как Пруссии отомстить.
Когда о помолвке русского великого князя с принцессой Дагмар было объявлено, Барятинские не сплоховали. Разыскали могилу прадедушки Петра Августа Гольштейн-Бекского в далеком Ревеле. Отреставрировали. И табличку приделали, где по-латыни написано:
«Этот монумент благочестивому усопшему герцогу Гольштейн-Беку Петру-Августу-Фридриху. Реставрирован в 1865 году его потомками: князем Александром Барятинским, генерал-фельдмаршалом; Владимиром Барятинским и Анатолием Барятинским, генерал-лейтенантами; Виктором Барятинским, адмиралом в отставке; супругой князя Сайн-Виттгенштейна и супругой графа Орлова-Давыдова, потомков князей Барятинских». Так мол и так, покоится здесь наш общий предок герцог Гольштейн-Бек Петр-Август- Фридрих, общий не только для князей Барятинских с княгиней Сайн-Витгенштейн и графиней Орловой- Давыдовой, но и для невесты наследника престола Российской империи. Тоже мессидж. Послание urbi et orbi – городу и миру. Знайте, мол, все сущие во языцех – Барятинские теперь родственники царского дома.
Глава 13
Маша против Кати
