знали, какой ценой дается им путевка в жизнь. Пренебрегали неудобствами. Превозмогали трудности. Стремились стать лучшими. «Мое счастливое поступление в институт означало для родителей тяжелую нагрузку и беспокойства. Снабженный наконец 100 рублями я направился в Петербург. Оставив пару своих котомок на вокзале, я отправился петлять по улицам и выискивать, не найдется ли где-нибудь свободная комната. Нашел-таки у одной старой девы… Сдаваемые студентам примерно за 10 рублей в месяц комнаты были все приблизительно одного пошиба. Вход со двора. Лестница черная, заляпанная и темная, очень сильно воняла, среди запахов доминировала кислая капуста. Дверь квартиры обита войлоком и обычно завешена обтерханной одеждой. В комнате железная кровать, умывальник, стол и стул. В цену входил также кипяток, его можно было получить два раза в день утром и вечером в самоваре… Во всех без исключения комнатах были тараканы. Электричество в то время на частных квартирах было еще редкостью. Обходились керосиновыми лампами или свечками. Уличное освещение тоже было слабым. Горели газовые или керосиновые фонари. Дома проводил время редко. Большую часть времени проводил в институте…»[144]. В общем, намучился в студентах от недостатка электричества Август Вельнер и решил электричество в России развивать – электрификацию всей страны. Вырос из бедного эстонского студента один из авторов плана ГОЭЛРО. Его исследования энергетического потенциала рек Восточной Сибири легли в основу развития края на десятки лет вперед.
Хотя большинство эстонских разночинцев, получивших образование в Петербурге, вступали в самостоятельную жизнь накануне революции и применяли свои таланты и умения уже для своей независимой родины, некоторые все-таки успели оставить свой значимый вклад в развитие Петербурга.
Амандус Адамсон родился в семье эстонца-моряка близ Балтийского порта (эст. Палдиски). Однажды отец ушел в море и не вернулся. Морская тема проходит сквозной нитью через творчество скульптора, его лучшие и самые известные работы связаны с погибшими кораблями. Они так и называются: памятник броненосцу «Русалка» (в Таллине, 1904 г.) и Памятник погибшим кораблям (в Севастополе, 1905 г.).
Сироту вырастило эстляндское рыцарство. Эстляндцы содержали приют-школу для таких вот сирот, и не где-нибудь, а в центре Ревеля. У Аманда рано проснулась тяга к творчеству. В 14 лет он убежал в Петербург «поступать в Академию художеств». И откуда только узнал про такую? Беглеца, конечно, поймали, вернули в Ревель, примерно наказали. Какая тебе, Аманд, Академия художеств? Да и вообще, место ли эстонцу в свободных искусствах? Иди-ка ты в люди, а раз имеешь дар ваяния, то отправляйся резчиком по дереву в мебельную мастерскую. В 1870—1873 годах он работал в Ревеле в мастерской столяра Берга. Но – манили огни большого города. Академия… В академии прочно эстляндцы окопались. Среди ваятелей – в том числе Гальберг, Клодт, Залеман. И примкнувший к ним академик живописи Иван Келер. Один из первых образованных эстонцев, лидер кружка «Петербургских патриотов». А у того друг – тоже академик: Александр Романович фон Бок, родом – помещик из-под Дерпта. Александр Романович скульптор был неплодовитый, да и не оригинальный. Затруднительно даже назвать его работы, чтобы современный читатель, узнав, воскликнул: «Ба, надо же, оказывается, автор этой статуи фон Бок!». Ну вот хотя бы это: оформил он купол Академии художеств, усадив на него гигантскую статую Минервы – в окружении мальчиков, имеющих какое-то отношение к искусствам. Что это была за Минерва, к чему она там нужна, не знал, наверное, даже сам Александр Романович. Но Александр фон Бок был хорошим педагогом, скульпторов готовил прилично.
В 1873 году Аманд снова прибыл в Петербург пытать счастья. Не сразу, но попал в Академию, в класс Александра фон Бока. Угодил под крыло земляков. Угол для проживания нашел Адамсон на чердаке академии. Поближе к Минерве подобрался, да и платить за житье вроде как не надо. Явно академики Келер и фон Бок для земляка постарались. «Днем выполнял задания, предусмотренные программой, по вечерам засиживался дотемна в библиотеке, чтобы восполнить пробелы в своих познаниях и расширить кругозор»[145]. Недоедал, недосыпал, но окончил академию в 1879 году с большой серебряной медалью. Остался работать в Петербурге и жил там вплоть до 1918 года.
Академия академией, а путь к известности Адамсону открыло столярное мастерство. В то время строился дворец для брата царя великого князя Алексея Александровича. Красивому внешнему виду соответствовало изысканное убранство внутри. Центральным залом дворца была парадная столовая, а центральной частью столовой – камин в стиле ренессанса. Аманд мастерски исполнил в 1883 году резные панно для камина: «Иисус, превращающий воду в вино» и «Исцеление слепого». Не зря рыцари его в столярной мастерской гнобили. Понравился камин заказчику. Ну, пошла, разумеется, по столичным домам слава о чудо-мастере. Время правления Александра III – расцвет творчества скульптора. Деньги, вырученные от выполнения заказов, в том числе скульптурных портретов Алекасндра III и Марии Федоровны, позволили уехать в Париж на стажировку. Кругозор расширить, да и вообще – какой же художник не мечтает побывать на Монмартре?
После возвращения из Парижа последовал творческий взлет. В 1896 году обустраивали дворец герцогов Мекленбург-Стрелицких (бывший Михайловский) под Русский музей имени Александра III. Конечно, не мог Аманд Иванович в стороне остаться, не почтить память царя, так много сделавшего для дегерманизации Эстляндии. Выиграл конкурс на создание барельефов, аллегорически изображающих таинство рождения произведений живописи, ваяния и зодчества. Если вдуматься – даже страшно становится: в дереве изобразить таинство рождения! Но мастер есть мастер. Постарался на славу. За выразительность и безупречную логику композиции современники назвали его работу «скульптурной поэмой». В эти годы он в основном творил в малых формах, используя различные материалы (дерево, мрамор, бронзу). На синтезе французского необарокко и русского академического реализма он создал своеобразный салонный стиль, который получил в высшем свете Петербурга одобрительное внимание[146]. В 1907 году Аманда Ивановича избрали академиком Петербургской академии художеств.
К этому периоду относится его самое известное произведение в Петербурге – скульптурное оформление
