из ее поля зрения, поспешно выбежав из столовой. Это был дурной знак.
Валери ворвалась в учебную комнату, дрожа от боли в спине и от ярости. Ее письменный стол был в четвертом отсеке справа, огороженный от соседних столов пластиковыми стенками, которые доходили ей до талии. На одной из этих перегородок, когда ей было всего двенадцать лет, она нацарапала цветными карандашами свое имя: Валери.
Один край стола был приподнят, образуя некое подобие довольно глубокого ящика для компьютера, книг и конспектов. Валери прекрасно помнила, что оставила доклад сверху в папке, которую легко можно было узнать в ворохе бумаг по обложке в тонкую зеленую полоску. Папка исчезла.
Кадет, сидевший за книгами в кабинке через три-четыре стола, поднял голову:
— В чем дело?
Ее спрашивали, значит, можно говорить.
— Кадет, ты, случайно, не видел, к моему столу пару минут назад не подходили две новобранки?
Юноша пожал плечами:
— Подходили, но куда пошли, не знаю… Может, во двор.
Сделав полупоклон, как полагалось по этикету, Валери полетела прочь из комнаты, потом вниз по лестнице, останавливаясь лишь для того, чтобы поприветствовать кадетов, которых встречала по пути.
Новобранцы облюбовали себе для встреч и прогулок дворик Святого Джеймса, который демонстративно игнорировали кадеты и студенты: его полуразвалившиеся колонны не спасали от сильного ветра. Это был прямоугольник, окруженный старинным портиком. В центре, на залитой солнцем площадке, высилась чаша высохшею мраморного фонтана, росло полумертвое дерево да редкая трава, неизвестно как уцелевшая в отсутствие влаги.
В тот час дворик был почти пуст. Ивонна, Люсинда, Амеля и Мария мирно беседовали между собой, сидя на краю фонтана. Завидев Валери, они стали тихо посмеиваться.
— Уже почти половина третьего. Ты опоздаешь, — подала голос Ивонна.
Валери остановилась прямо перед ними, скрестив на груди руки. Она чувствовала, как возрастает под лучами палящего солнца ее внутренняя сила. Она лелеяла в себе злость, поджаривая ее на медленном огне.
Между тем Ивонна начала спектакль для подруг и, повернувшись к Люсинде, сказала нарочито громким голосом:
— Как ты говоришь? Доклад? Да я понятия не имею, куда подевалась эта никому не нужная груда бумаги!
— В жизни не слышала ничего более скучного, — прибавила Амелия, ища поддержки у Марии, которая поддакнула кивком головы. И это ее Валери считала почти подругой!
— Сколько ударов тебе дали? — продолжала Ивонна, веселясь все громче. — Если заставишь Донну ждать, окажешься в лазарете. Поторапливайся. И оставь нас в покое, — закончила она и отвернулась.
Валери уже готова была кричать от отчаяния, когда вдруг заметила, что руки Ивонны засветились голубым светом, словно вместо пальцев у нее были зажженные лампочки. Она готовилась к нападению. И от этого Валери совершенно потеряла контроль над собой.
Лившееся на нее солнечное тепло перешло в нестерпимый жар, и Валери узнала это чувство наэлектризованности. Правда, на этот раз оно было сильнее, чем когда-либо прежде. Девушка не успела ни о чем подумать, не сделала ни единого движения, просто внезапно пот покатился градом у нее под одеждой, воображаемая рана на спине полыхнула молнией, взгляд затуманился, и глаза заволокла пелена голубого цвета.
Как в замедленной съемке, она прочла страх в глазах Ивонны и увидела, как Мария, поднявшись с места, прыжком кидается на подругу, чтобы повалить ее на землю.
Затем вся электрическая энергия собралась в голубую вспышку, и Валери тут же почувствовала себя совершенно опустошенной, словно высушенной с головы до ног. Ивонна упала на землю, уклоняясь от удара, и одна из колонн портика у нее за спиной с грохотом обрушилась вниз, подняв облако пыли и осыпая все вокруг градом обломков.
Валери в изнеможении опустилась на колени. Когда металлическая рука Брига легла ей на плечо, боль от ударов плетью, уже ставшая привычной, вновь пронзила все тело. Портик огласил дребезжащий голос робота:
Ивонна не двигалась, придавленная к земле телом Марии, которая своим прыжком спасла ей жизнь. Амелия и Люсинда пятились назад с вытаращенными глазами подальше от Брига и Валери.
Робот помог ей встать. К портику на шарнирных ногах подходили другие Бриги. Они окружили девушку и, заговорив все хором, сказали:
20 МЕССИДОРА 2251. ЧЕРНЫЙ ЛЕС.
47є 57' С. Ш., 8°29? З.Д., 706 М НАД НУЛЕВЫМ УРОВНЕМ.
— Смотри, сколько воды! Как хорошо, что я оборудовал здесь мой солнечный дистиллятор!
Жозе достал фляжку из ямы в земле и стал пить, закрыв глаза, словно исполнял религиозный обряд. Лоренцо молча наблюдал за ним.
Динай оказался очередной иллюзией, разбив вдребезги и их единственную твердую надежду — старую карту. За весь предыдущий день они обошли окраины острова в поисках признаков воды, но так ничего и не нашли. Когда зашло солнце, отец и сын пустились в обратный путь, чтобы к утру вернуться на свою прежнюю стоянку.
Теперь им придется скитаться от одного острова к другому в сомнительной надежде найти какой- нибудь новый источник. Может, разумнее было бы оставить этот район и направиться к северу, за шестидесятую параллель, в сторону Норвезии.
— Возьми карту, па, — сказал Лоренцо, когда отец кончил пить. — Надо кое в чем как следует разобраться.
Жозе разложил карту на сухой земле.
— Вот здесь, смотри, — начал юноша, — Брига и Брего. По-моему, вся суть в этих двух названиях.
Их карта представляла собой стопку грязных альбомных листов, пожелтевших от времени и от бесконечных отчаянных поисков. Она была составлена в старую эру, сильно обтрепалась по углам и изобиловала карандашными пометками, теперь почти стершимися от времени. Жозе она досталась от одного типа, который расплатился ею за какой-то долг. Теперь становилось ясно, что скорее всего это была не самая выгодная сделка.
— Смотри, — показал Лоренцо, — видишь эти два знака? Они соединяются с рекой вот в этом месте.
Линии были почти незаметны, и, чтобы показать их отцу, Лоренцо пришлось повернуть лист против восходящего солнца.
— Две реки, — сказал Жозе. — Динай начинался в месте стечения двух рек, Брига и Брего. Вот почему мы ничего не нашли.
— Как же ты не заметил этого раньше? Где нам теперь искать эти реки? На карте больше нет никаких указаний, а все местные острова микроскопические…
Юноша опустился на землю и, роняя листы, произнес:
— Нас обманули.
Жозе сел рядом и положил руку сыну на плечи. Только теперь Лоренцо заметил его глубоко впавшие глаза, совершенно сухую кожу и потрескавшиеся губы.
— Да ладно, — сказал он отцу, — в конце концов, все это не так важно. Прежде всего нам надо вернуться к нашему аэрокораблю, потом обшарим все соседние острова и рано или поздно что-нибудь да найдем. Насколько мне известно, ни один охотник за водой никогда не обследовал до конца Черный лес, и,
