доступные для народа отверстия.
Шлюхи, несмотря на то, что им заплатили честно и не скупясь, ушли на третий день какие-то абсолютно ошалелые, с трудом переставляя ватные ноги.
По счастью, их не избили и не покалечили.
Пьяная банда ветеранов, к сожалению, и не на такое способна.
Других в десант не то чтобы не берут.
В десант берут всех.
Там просто не все выживают.
Такие дела…
…На пятый день запой прекратился.
Сам собой.
Ничего удивительного, так оно чаще всего и бывает.
Главное – не мешать.
Честно-честно…
Я отвел мужиков в баню, напоил пивом и велел отдыхать.
На следующий день мы выступили.
Глава 9. Воронеж – Ростов. Трасса
…Все-таки области, контролируемые Крыльями, здесь, на юге бывшей Федерации, резко отличались от «диких».
Мы поняли это, как только миновали последний блокпост и углубились «в незнаемое» километров эдак на десять.
Н-да…
То, что мы считали адом…
…Сначала кончилась поддерживаемая в более или менее пристойном состоянии трасса.
Исчезли напоминающие маленькие крепости поселки фермеров, окруженные какими-никакими, но все- таки обработанными и отчасти даже ухоженными полями.
Люди, живущие за счет земли, почему-то меньше подвержены деградации, чем городские.
Во времена моего отца, Корн рассказывал, было ровно наоборот: деревня спивалась и разлагалась стремительно и беспощадно, пока не вымерла полностью.
Нынешние фермеры, в большинстве своем, – потомки бежавших от бардака горожан.
Новая генерация, так сказать.
Так вот, эти почему-то оказались куда более жизнеспособными.
…Потом пропали поддерживающие подобие порядка пешие и механизированные патрули.
Перед нами лежала только узкая лента вдрызг разбитой дороги.
Разруха и пустота.
Всё.
А в первом же дотла разоренном селении нас встретил странного вида мужичок в брюках с лампасами.
И с небрежно приставленным к стенке ветхой сараюшки допотопного вида «калашом».
За неимением клейкой ленты спаренный магазин этого музейного экспоната был туго перевязан обычной бечевкой – такой в незапамятные времена перетягивали ящики во время переездов и продуктовые посылки в армию.
Мы остановились.
Просто так мужики с автоматами тут не сидят.
Место не то.
– Кто старшой? – лениво плюет мне под ноги.
Самое обидное – попадает.
Прямо на черное глянцевое зеркало моего до блеска отполированного новенького армейского ботинка – я к обуви всегда трепетно отношусь, и это не наносное.
Я даже сначала, честно говоря, не понял.
У нас был, как минимум, серьезный численный перевес, не говоря уж, как бы это помягче сказать, о квалификации персонала.
Чо так борзеть-то, спрашивается?!
Совсем сдурел, что ли?!
…Казачок лениво оторвал свой зад от бревнышка.
Я, в свою очередь, выпрыгнул из джипа, предварительно скомандовав в наушник рассредоточиться и прочесать.
– Знаца так, сюды слушай…
С родной речью у этого туземца явно были серьезные проблемы: может, мама пила, может, папа триппером болел.
Непосредственно в момент зачатия, ага.
Короче – наследственность.
Причем, не в первом поколении.
– Оружье здеся оставите. Механику тож, боеприпас туды-сюды. Ну, одежу. Тады могете возвертаться.
– Всё?
– Усё. А чо?
– А что будет, плебей, ежели я сейчас дам тебе в рыло и спокойно поеду дальше?
– Чо-чо?
– А ничо…
Мне и правда ничего не оставалось, кроме как осуществить свою угрозу.
Неосуществленные замыслы, знаете ли, расхолаживают.
К тому же Веточкины разведчики уже волокли других «казачков». Те были аккуратно спеленуты «ласточкой» – любимый способ фиксации пленных УНСОвцами, у врагов тоже надо чему-то учиться.
Кое у кого набухал фонарь под глазом – перестарались мои ребятки.
Ну, не ругать же их за это, в самом-то деле?
Я вон тоже… не выдержал.
– Все?
Веточка коротко кивнул.
– Парочку пришлось пришить. Гоношистые попались. Чуть что – сразу за автоматы хвататься, – в голосе у моего помощника звучала обида.
А вот глаза снова стали веселыми и злыми.
Это хорошо.
А то у него после того последнего случая в Воронеже даже взгляд немного потух.
Видимо, задумался о будущем.
О том, каково будет жить под Крыльями.
А это – вредно.
– Ну? – я повернулся к лампасному. – Что теперь скажешь?!
Сказать ему было нечего.
Я махнул рукой: Чарли деловито связал петлю, попробовал, как ходит, остался недоволен и заорал в сторону джипаков, чтобы принесли мыло.
Казачок элементарно обгадился.
По пыльной земле стремительно растекалась лужа, запашок стоял такой – мало не покажется.
Ладно, мы люди привычные: Веточкины ребята подхватили его под мышки и потащили к ближайшему дереву.
Он даже ноги поджал.
Но молчал.
Видно, речи лишился.
Заорал, только когда ему связали руки.
