слышу ли. Словно мне есть до них дело.
— А этот пес, он не…
— Нет, только слушает. Внимательно.
— Это Тарбут.
— Понимаешь, я ничего не имею против, если кто скажет слово-другое собаке, ну там «Хорошая собачка», или «Принеси мячик», или еще что, но ведь для него собака лучший собеседник. С поворотом, и только.
— Вы знаете, какая у него профессия?
— Да, он же этот, маг. Тоже малость с поворотом.
— Я лишилась своего ребенка, милого изумруда, и должна его вернуть. Могли бы вы чем-нибудь мне помочь — и хотите ли?
— Ну, мой голос мало что значит.
— Да.
— Я его дел почти не знаю. Он со мной не советуется.
— Понятно.
— Он же такой, с поворотом.
— Это вы уже говорили.
— Хочет жить дважды.
— Да, я знаю.
— А я думаю, это грех и позорище.
— Вот-вот.
— А тут еще ваш бедный ребеночек.
— Да.
— Жуткая история.
— Да.
— Будь я на вашем месте, я б ему глаза повынимала.
— Идея заманчивая.
— У него глаза, как луковицы.
Черная ищейка, пес, вскормленный, судя по виду, человеческим молоком. Бежит по средней линии улицы, носом к земле, что-то выискивая.
— Думаешь, от этого будет толк?
— Не знаю, Пустобрех. А у тебя что, есть идея получше?
— Где ты его нашла?
— Я нашла его у порога. Сидит себе, и все. В лунном свете.
— В лунном свете?
— В ореоле лунного сияния.
— Ты думаешь, это существенный момент?
— Мне кажется, это не случайно.
— Как его имя?
— Тарбут.
— Я должен сказать тебе одну вещь.
— Что?
— Помнишь, я полез в холодильник за пивом?
— Да?
— Ступня ушла.
— Он мертв! Ступня поразила его ударом в грудь!
— Невероятно!
— Глубокий след ноги на груди!
— Это вселяет дрожь ужаса!
— Получив от Лили отказ, он набросился на изумруд с кувалдой!
— Неужели изумруд пострадал?
— Небольшая щербинка! Ступня примчалась во мгновение ока!
— А что же Молл?
— Она приклеивает осколок на место юшкой.
— Что такое юшка?
— Свернувшаяся кровь!
— А что труп? Его кто-нибудь востребовал?
— Тут заявились три дьявола. Лили берет у них интервью, прямо сейчас!
— Свободная пресса не устрашится и тысячи дьяволов!
— Их только трое!
— На что они похожи?
— Точь-в-точь как Взмыльник, редактор!
— А что Ступня?
— Пустобрех отвезет ее назад, в Италию! Он организует охранный бизнес! Уже нанял Лодыря, Ловчилу, Иногда и Топтопа.
— А как тебя, кстати, звать?
— Меня зовут Хват, а тебя?
— Я Щебень. А что с собакой?
— Собака будет работать с Пустобрехом, и она тоже!
— Странно все же, чего это собака пришла к дверям Молл!
— Деус Лунус, его пути неисповедимы!
— Деус Лунус не оставляет своих в беде!
— А как насчет выпить?
— Кто как, а я совсем не против! За что мы выпьем?
— Выпьем за жить однажды!
— Да здравствует здесь и сейчас!
— Расскажи мне, — сказал изумруд, — на что похожи алмазы?
— Я мало про них знаю, — сказала Молл.
— Алмаз, он лучше изумруда?
— Кому что нравится.
— А вот ты, ты предпочла бы алмаз?
— Нет.
— Твердый как алмаз, — сказал изумруд, — мне встречалось такое выражение.
— Алмазы немного заурядны. Порядочные — да. Спокойные — да. Но какие-то они серые. По мне, уж лучше циркон, или сподумен, или зеленый, как ты, оливин — да все, что угодно: сардоникс, гелиотроп, балтийский янтарь, опал, яшма, сапфир, желтый хризоберилл, переливчатый турмалин… Но лучше всех ты, изумруд.
— Но в чем состоит значение изумруда? — спросила Лили. — В самом общем смысле. Если оно вам известно.
— У меня есть некоторые догадки, — сказала Молл. — Не знаю уж, поверите вы им или нет.
— Попробуем, может, и поверю.
— Во-первых, он значит, что боги еще не покончили с нами.
— Боги еще не покончили с нами.
— Боги все еще занимаются нами, вмешиваются в наши дела то так, то так, они не спят и не умерли, что бы там ни говорили дураки.
— Занимаются нами. Не умерли.
— Как в прежние времена демон мог войти в монахиню на съеденном ею листике салата, так же и сейчас обычная почтовая открытка может стать первым шагом в неведомое.
— Шаг в неведомое.
