землю, загон содрогается. Жены поворачиваются к своим новообретенным мужьям и говорят: «Ничего страшного. Вот что нам нужно сделать. Когда придет время ложиться в постель, мы заклеим ваши лица фотографиями симпатичного мужчины из газеты. А теперь давайте разрежем свадебный пирог». Хорошие зомби говорят: «Как вам угодно! Как вашей душе угодно! Да, я так думаю! Несомненнейшим образом!» Плохие зомби подкидывают епископу в машину овечьих кровососок. Если до вас доберется гадкий зомби, он раздерет вам шкуру стамесками и граблями. Если до вас доберется гадкий зомби, он сделает так, что вы пройдете мимо прекрасной груди не заметив ее, даже глазом не поведете.
КОРОЛЬ ДЖАЗА
Вот я и король джаза, сказал себе Хоки Моки, смазывая кулису своего тромбона. Много, много лет ни один тромбонист не был королем джаза. Но теперь, когда Спайси Мак-Ламермур, прежний король, умер, кто же, как не я, займет его место. Пожалуй, я возьму пару нот перед этим окном, чтобы вселить в себя уверенность.
— Улет! — сказал некто, стоявший на тротуаре. — Ты слышал?
— Слышан, — сказал его компаньон.
— Ты умеешь различать наших великих отечественных американских джазовых исполнителей, одного от другого?
— Да вроде умел.
— Тогда кто это играет?
— Похоже на Хоки Моки. Зти немногие, но безупречно подобранные ноты обладают истинным эпифаническим сиянием.
— Эпи-чем?
— Истинное зпифаническое сияние, доступное лишь художникам такого калибра, как Хоки Моки, уроженец городка Пасс Крисчен, штат Миссисипи. Он король джаза — теперь, когда Спайси Мак-Ламермур умер.
Хоки Моки уложил свой тромбон в футляр и пошел на джем. На джеме все перед ним расступались, почтительно кланяясь.
— Хай, Баки! Хай, Зут! Хай, Фрэдци! Хай, Джордж! Хай, Тад! Хай, Рой! Хай, Декстер! Хай, Джо! Хай, Вилли! Хай, Гринз!
— Что мы будем играть, Хоки? Ты теперь король джаза, тебе и решать.
— Как насчет «Смоук»?
— Улет! — сказали все. — Вы слышали? Хоки Моки, он может вырубить одним своим прононсом. Это ж застрелиться, какие интонации! Господь во Славе!
— Я не желаю играть «Смоук», — сказал кто-то.
— Ты не мог бы повторить это, незнакомец?
— Я не желаю играть «Смоук». «Смоук» — тоска зеленая. Мне не нравится эта примитивная гармоническая прогрессия. Я отказываюсь играть «Смоук».
— Он отказывается играть «Смоук»! Но ведь Хоки Моки — король джаза, и он сказал «Смоук».
— Чувак, ты что, иногородний или что? Это в каком же смысле ты отказываешься играть «Смоук»? Да и вообще, как ты попал на этот джем? Кто тебя нанял?
— Я Хидео Ямагучи, из Токио, Япония.
— О, так ты из этих японских лабухов, так что ли?
— Да, я лучший тромбонист всей Японии.
— Что ж, добро пожаловать, а там мы послушаем, как ты играешь. Скажи мне, а чайная «Теннесси» так и остается главной джазовой тусовкой Токио?
— Нет, теперь главной джазовой тусовкой Токио стал «Квадратный ящик».
— Вот и ладушки. О'кей, а теперь мы слабаем «Смоук», как и сказал Хоки. Ты готов, Хоки? О'кей, начнем по счету «четыре». Раз! Два! Три! Четыре!
Два парня, стоявшие под окном Хоки Моки, последовали за ним в клуб. Теперь они хором сказали:
— Боже милостивый!
— Да, это «Английский восход», знаменитая манера Хоки. Он играет так, что от тромбона расходится масса лучей, красные лучи и синие лучи, и зеленые лучи, и зеленые лучи, исходящие из фиолетовой сердцевины, и оливковые, исходящие из бежевой сердцевины.
— А этот японский мальчонка, он тоже совсем неплох.
— Да, он совсем неплох. И он держит свою дудку очень необычным образом. Это зачастую является признаком классного исполнителя.
— Так перегнулся, что голова между коленками.
— Боже милостивый, он великолепен!
Он великолепен, думал Хоки. Возможно, мне придется его убить. Но тут в дверях показался некто, толкавший перед собой маримбу на четыре с половиной октавы. Да, это был Толстый Джонс, и он начал играть даже прежде, чем успел полностью протиснуться в комнату.
— Так что играем?
— «Билли'с Баунс».[70]
— Как я и думал, как я и думал. И в чем?
— Фа.
— Как я и думал, как я и думал. А ведь ты вроде играл с Мейнардом?
— Да, я играл с этой бандой, пока не слег в больницу.
— С чем?
— Да просто устал.
— Чем можем мы дополнить фантастическую игру Хоки?
— Как насчет дождя или звезд?
— А не будет ли это чрезмерным нахальством?
— Спроси его, как он, не против?
— Спрашивай сам, я боюсь. С королем джаза шутки плохи. А этот японский парнишка, он тоже совсем неплох.
— Он великолепен.
— Думаешь, он играет по-японски?
— Да уж не по-английски.
Сколько лет, думал Хоки, у меня чуть не лопались жилы от этого тромбона. Ну как смогу я выдержать еще одно противостояние, в таком-то возрасте?
— Слышь, Хидео…
— Да, мистер Моки?
— Ты хорошо себя показал и в «Смоук», и в «Билли'с Баунс». Я с сожалением должен признать, что ты почти не хуже меня. Более того, я решил, что ты лучше меня. Страшно подумать, но против фактов не пойдешь. Я продержался в королях джаза всего двадцать четыре часа, но безжалостная логика нашего искусства требует, чтобы мы склонились перед Истиной, когда слышим ее своими ушами.
— Может быть, вы ошибаетесь?
— Нет, у меня ведь есть уши. Я не ошибаюсь. Хидео Ямагучи — новый король джаза.
— Вы желаете сохранить положение почетного короля?
— Нет. Я попросту сложу свою дудку и удалюсь. Этот джем — твой, Хидео. Ты можешь выбрать следующую тему.
— Может, «Крим»?
— О'кей, вы слышали, что сказал Хидео, играем «Крим». Ты готов, Хидео?
— Хоки, вам совсем не нужно уходить. Вы можете тоже принять участие. Только подвиньтесь немного, вот сюда…
