— Утра. Я рассылаю уйму открыток.
— Сфотографируйте это поразительно грязное окно. Его серые тона. Пожалуй, я смогу добыть вам рыцарское звание, я знаю одного парня. Так что там насчет вечного возвращения[72]?
— Все это не скоро, не скоро, не скоро. Спасибо, что пригласили Джима, было очень приятно с вами поговорить.
— Они играли «Уан о'клок джамп», «Ту о'клок джамп», «Три о'клок джамп» и «Фор о'клок джамп». Отлично работали. Я видел их по телевизору. Теперь они все уже на том свете.
— Это вас пугает?
— Не-а, это меня не пугает.
— Это вас пугает?
— Не-а, это меня не пугает.
— Что вас пугает?
— Меня пугает моя рука. С ней что-то не так.
— Слышал? Это волчий оклик[73]. Неплохо, верно?
— Едва успел перезарядить, как на тебе — черный носорог, самка, как потом выяснилось, стоит и пьет себе воду.
— Позвольте мне сделать небольшую подсказку: найдите хоть одно животное, способное к личной дружбе.
— Так что я решил, что пора бы нам и встряхнуться. Я сменил пластинку, это сразу помогло, затем поколдовал с освещением…
— Позвонить Бомбе, который еще «Бесхвостый обезьян»? Получить его взнос?
— Зарядил пунш одной такой дурью, как раз под рукой была. Усложнил декор продуманно расположенными предметами садовой мебели, птичьими ванночками, солнечными часами, зеркальными шарами на подставках…
— От этого невольно начинаешь пристукивать ногой в такт, ты заметил?
— Они были очень довольны. Мы танцевали под «Инвенции и Симфонии». Получилось совсем неплохо. Здорово получилось.
— Именно это должны были отметить новые портреты.
— Затем из другого люка появилась невеста. Не задерживаясь ни на секунду, она прогарцевала, взбрыкивая, через всю арену.
— Я знал ее. Я ее очень любил. Я ее очень люблю. Я желаю им счастья.
— Я тоже. Она очень отважная.
— Думаешь, нам перепадет что-нибудь из этого симпатичненького гранта?
— Если мы сумеем сделать так, чтобы нас поняли. Если я аплодирую, артисты понимают, что я доволен. Если я беру иголку и обжигаю ее кончик на спичке, ты понимаешь, что я занозил ногу. Если я спрошу: «А были жертвы среди живущих англичан?» — Ты поймешь, что я осведомлен о мятеже туземцев. Если я вручу тебе два экземпляра реферата диссертации, переплетенные в черную ткань, ты поймешь, что я забочусь о своем росте. Призывы к патриотизму, предупреждения мелким плавсредствам.
— Скажите, что вы боитесь.
— Я боюсь. Только, пожалуй, не сегодня.
— Вот уж чего мне бы очень не хотелось. Вместо этого можно попросту прийти в бешенство. Я пришел в бешенство, в самое доподлинное бешенство.
— Искусственно распалять себя. Методика управляющих.
— Пришел в такое бешенство, что мог, пожалуй, перекусить долото.
— И очень любезно. Божественная кожа, следы краски, красные царапины, пятна от травы. Мы смотрели «Шестьдесят минут». Питались ирисами, диким чесноком, сердцевиной алоэ, соком акации. Она уже улетела, самым ранним рейсом. Как я себя чувствую? Великолепно.
— И снова великолепный солнечный день. Как вы себя чувствуете? Вы пробовали заказать в этом новом поезде выпивку? Это проще пареной репы. У вас есть что-нибудь, чем заделать окна? Толь или там доски? Вы хотите прослушать «Боевой гимн республики»? Там осталось еще красное?
— Навалом, вон сколько бутылок. Хватит двух недель. Две недели на фольксвагене «кролике».
— Домой.
— Нет, благодарю вас.
— Вы этого боитесь?
— Ну а правда, живу я еще или нет?
— Чего вы боитесь?
— Один старик наедине в комнате. Два старика наедине в комнате. Три старика наедине в комнате.
— Ладно, может быть, вам удастся поговорить с ними завтра или там еще как.
— И говорит: приветик, ты слыхал, что есть такая штука, удовольствие? А про веселье слыхал? Давай поедем в город, поставим на уши какой-нибудь бар, в кои - то веки. Что ты задумал, какие у тебя планы? Все еще ворочаешь железо? Я всю ночь пилился, а как ты? «Мне счастье по душе!»
— Знаешь, я об этом не очень задумываюсь.
— Смиренность босиком, Распущенность физически привлекательна и держит в руке побег рапса, Час это колесо, а Доблесть душит льва, засовывает в львиную глотку бронированный кулак.
— Как закончилась вечеринка?
— Меня там уже не было. Мне пора линять, сказал я, пора уходить, пора сматывать удочки, ведь времени-то уже сколько, ночь. Матфей и Марк, Лука, Иоанн, благословите мою постельку.
— Скажите, что вы боитесь.
— Все меньше и меньше. У меня есть детектор дыма и билеты всюду, куда угодно. У меня есть ангел- хранитель, слепой от рождения, а также пакетик семян репы сорта «Белый шар с красной верхушкой», для крыши.
— Ты хочешь посмотреть мою коллекцию басовых кларнетов? Ты хочешь посмотреть мою коллекцию ушей художников? Этот серый свет, не понимаю, как ты его терпишь?
— Я сам его сделал серым. Прекрасно оттеняет оранжевый.
— Прекрасный человек. Пошел на экзамен по пожарной безопасности и сдал его с блеском. И это только один случайный пример.
— Все женщины смертны, объяснила она, а Кай — женщина.
— Скажите, что вы не боитесь. Вдохновите меня.
— А потом стало совсем темно, и они прекратили поиски.
СМЕРТЬ ЭДВАРДА ЛИРА
Смерть Эдварда Лира состоялась в мае 1888 года, воскресным утром. Приглашения были разосланы задолго до намеченной даты. Текст приглашения гласил:
Сан-Ремо 29 мая
Мр. Эдвард ЛИР
Сочинитель бессмыслиц и пейзажный художник. Просит Вас почтить его своим присутствием На его кончине.
2.20 ночи
Просьба ответить.
Не трудно представить себе чувства получивших такое приглашение. Наш дорогой друг! готовится отойти в мир иной! — и все такое. Мистер Лир! Он, кто доставил нам столько удовольствия! И все такое. С
