удручал тот факт, что оценить это было некому.
Выросшему без друзей Мальцу было интересно, что значит быть одним из «нас», а не из «них». Но даже в этом сплоченном племени выживших он был новичком, и он думал, что ему придется пройти через какое-то испытание, особенно из за того, что он был самым молодым. Но до него никому не было дела, каждый был занят собой. А потом случилось чудо. Два дня назад, сидя в «Брэдли», Энн почистила ему очки, этот трогательный материнский жест дал ему почувствовать себя равноправным членом группы.
В прошлом году Джон Уиллер, великан из «старшаков», подловил его в кафетерии за выполнением домашнего задания, и подвесил его над мусорным контейнером перед другими учениками, смотревших со смесью напряжения, злорадства, и облегчения, что Уиллер проделывает это не с ними. Трюк в том, что всегда нужно оставаться в середине стада. И никогда не выделяться. В этом они преуспели. Но Тодд Полсен выделялся. Хорошими оценками и угловатой подростковой худобой. Учителя называли его сообразительным, и дети из класса ненавидели его за это. Потом другие дети тоже стали ненавидеть его, без всякой на то причины, просто ради собственной безопасности.
Джон Уиллер пал жертвой эпидемии, а значит, стал одним из Инфицированных. Многие из тех детей, кто делал в тот день домашнее задание, те, кто смотрел с поощрением и те, кто ни сделал ничего из страха, были либо мертвы, либо во власти вируса. Малец знал, что он был единственным живым свидетелем того, что случилось с Тоддом Полсеном за те страшные пять минут. И все же он не может забыть ни это, ни все свои остальные мелкие обиды. Проще избавиться от своего имени, чем от багажа.
Он хотел, чтобы все были живы и видели, каким он стал: Мальцом, с группой вооруженных до зубов взрослых, прокладывающим себе путь через апокалипсическую пустыню. И тогда они избавили бы его от унизительных воспоминаний своим восхищением и уважением. Они бы поняли, что никогда больше не смогут приставать к нему, потому что теперь у него есть пушка.
Уэнди нашла у кассы несколько полиэтиленовых пакетов и раздала остальным. Паническая скупка вычистила большинство полок еще до того, как Инфекция положила конец потребительству, но здесь еще оставались полезные вещи. На полу за открытым кассовым аппаратом Уэнди обнаружила раздавленный пластиковый контейнер с ломтиками говядины. Отличная находка. Какой-то идиот вытащил из кассы деньги, а вот еду оставил на полу. Говядина отправилась к ней в сумку. Она нашла полную коробку спичек, большой мешок соли, детские витамины, липкую ленту, средство от насекомых, упаковку презервативов, и бутылку солнцезащитного крема. Все отправилось к ней в сумку. Она нашла открывалку для бутылок и сунула в карман. Пачка жевательной резинки «Базука», которую она тут же с удовольствием разорвала, выплюнув старую и закинув в рот новую пластинку. Она нашла коробку тампонов и продемонстрировала ее Энн как трофей. Та ответила еле заметным кивком и двинулась дальше, поднимая с пола банки.
Этан задержался в одном проходе и подобрал записную книжку со спиральным переплетом. Он перелистывал чистые страницы, оставляя на них грязные опечатки, словно касаясь старого любовного послания. Он поднес тетрадь к лицу и глубоко вдохнул. Когда он опустил ее, Уэнди увидела, что у него по лицу текут слезы.
— Этан, с тобой все в порядке?
— Нет, — сказал он. — То есть, да.
Она протянула руку, чтобы положить ему на плечо, но вдруг отвела назад. Лидеры в период кризиса не бывают мягкими. Лидеры бывают сильными. Она должна быть сильной.
Он добавил, — С чего вы начнете вычисление значения «Икс»? Я помню, на чем мы остановились.
— С тобой точно все в порядке? — спросила она.
— Да. Иногда я забываю, где нахожусь. Сейчас все нормально.
— Почему бы тебе не пойти в аптеку и не посмотреть, есть ли там что-нибудь ценное? — спросила она. — Особенно транквилизаторы и снотворное. Празосин от плохих снов. Поищи витамины, марлю, антибиотики, тампоны, Бенадрил, Ибупрофен. Да все, что покажется полезным.
— Хорошо.
Уэнди по-прежнему считала себя копом, поэтому все еще носила форму, и особенно свой жетон. Для нее эти символы еще что-то значили, особенно во время кризиса. Поначалу другие выжившие соглашались с ней, видя в ней представителя власти, но не больше. Для них она была ценным членом команды, но с другой стороны всего лишь еще одним беженцем, таким же, как они сами. Она не понимала, почему они оказывают столько доверия Энн, хотя она дралась жестче ее и рисковала ради команды больше. Уэнди просто хотела помочь. Служить и защищать. Дело в том, что много копов с их участка погибло, поэтому она должна и дальше делать свою работу. Она была в долгу перед мертвыми.
Они видели конец света. По одной ужасной сцене за раз, и каждая новая была страшней предыдущей. Столбы дыма, поднимающиеся над горящими населенными пунктами. Искореженные обломки «727 Боинга» разбросанные на мили вдоль автострады, среди почерневших, наполовину расплавленных машин с обугленными скелетами внутри. Инфицированные, питающиеся мертвецами. Крики по радио вместо музыки и рекламы. Для Уэнди, самым тяжелым из увиденного были брошенные полицейские машины. Их экипажи когда-то клялись защищать людей и их собственность, а теперь были уничтожены вирусом насилия. Крах полиции означал крах закона и порядка. То есть, теперь был каждый за себя. Инфицированным потребовалось несколько минут, чтобы фактически снести с лица земли весь ее участок. Другие копы спасли ей жизнь, которую она теперь должна заслужить.
Странно, но форма, похоже, продлила ей жизнь. Все выжившие носили темную одежду, всевозможные оттенки черного, коричневого и серого. Пол, например, носил черный костюм священника с белым воротничком. Это отличные люди, лучшие, из тех, кто остался, но почти все оказались здесь случайно. В первые дни Инфекции, стоило им выйти из «Брэдли», как Инфицированные бросались на тех, кто был в яркой одежде. Красный цвет возбуждал их больше всего. И все, кто носил красную одежду, умерли или стали Инфицированными. Следующими были те, кто носил оранжевые, желтые и зеленые цвета. Это понял Филипп, член правления корпорации, одетый в грязный черный костюм и серый галстук. Он понял, что они живы лишь потому, что выбрали правильную одежду в то утро, когда началась эта резня.
— Сюда что-то приближается, — закричал из двери Малец.
Они услышали глухой рокот и почувствовали под ногами легкую вибрацию. Выжившие собрались вокруг Мальца. Энн усилила увеличение прицела и просканировала него улицу. Вибрация добралась до колен.
— Это танк, — удивленно сказала она, опуская ружье. — Очень большой танк. Быстро движется сюда.
Танк прорвался сквозь брошенный полицейский заслон, разметая во все стороны мусор и крыс. Теперь он был достаточно близко, чтобы выжившие разглядели исцарапанную и заляпанную кровью композитную броню и массивное дуло танкового орудия. Рев двигателя отдавался у них в груди. Гусеницы визжали как гигантская хищная птица.
Этан хмыкнул, нахмурившись.
— Это Абрамс М1, — с нескрываемым восторгом сказал Малец.
— Значит, правительство еще действует? — спросил Пол.
— Народ, похоже, мы спасены, — улыбнулась Уэнди.
— Пригнись, — сказал Этан.
— Эй, — закричала Уэнди, размахивая руками. — Мы здесь!
Сейчас вибрация отдавалась даже в зубах. Бутылки с чистящим средством посыпались с полок. В оконных рамах задрожали стекла. Песчинки пыли подпрыгивали на асфальте. Орудийная башня танка развернулась, целясь массивной пушкой прямо в лавку.
— ЛОЖИСЬ!
Танковый пулемет выпустил серию коротких очередей. Выжившие бросились на пол. Пули ударили по окнам, прошивая стеллажи и продукты, цокая о дальние стены.
Та-да-да та-да-да та-да-да
— Прекратите стрелять в нас! — заорал Этан.
Уэнди закрыла лицо руками, слушая, как пули рассекают воздух, уничтожая все на своем пути. Звук
