только Гражданская, но и первая Мировая.
Комбриг (бросает лейтенанту зажигалку): Олейник! Держи!
Старший (прикуривает и почтительно возвращает зажигалку. Заметно, что польщен вниманием командира): Спасибо, товарищ комбриг!
Комбриг (на подъеме, вызванном успешным ходом выдвижения): Ну что там, Олейник, много еще?
Старший: С зарядами все, товарищ комбриг! Уже снаряды возим. Если матчасть не подведет, к шести ноль-ноль закончим.
Водитель (мрачно, с обычным водильским недовольством): У матчасти подшипники бы перетянуть, уход ей какой-никакой дать. А то матчасть продыху не видит, гоняют ее в хвост и в гриву по шашнадцать часов подряд, пока не свалится. У ей уже дым со всех щелей, у матчасти-то…
Комбриг (оборачиваясь к ковыряющемуся под капотом Водителю, весело и без наезда): Опарин! Ты мне давай не ворчи, ты обеспечь! Чтоб как часы! (снова к Старшему). Как люди? Не выдохлись?
Старший (тоже на подъеме, несмотря на усталость. Говорит повышая голос, чтобы слышал личный состав): Никак нет, товарищ комбриг! Выполним, согласно графика!
Комбриг: Давай, Олейник! Поднажмите! Мне оператор штарма звонит каждые полчаса, как у нас тут продвигается. К пяти-сорока пяти жду с докладом. (понижая голос). Завтра отдохнете. Мне штабные по секрету шепнули, что на завтра выходной подписан.
Старший: То как на пожар, то вдруг выходной… О чем они там думают…
Комбриг: Наше дело телячье, Олейник. Приказано успевать — успеваем, прикажут отдыхать — будем отдыхать. Ты мне разгрузку обеспечь, согласно графика! Понял?
Старший (вскидывает руку к козырьку): Есть, товарищ комбриг! (поворачиваясь к прислушивающимся красноармейцам) Давай, давай, давай, братцы, не телись!
В порыве энтузиазма Старший спихивает ГГ с машины, откуда тот подавал ящик с боеприпасом своим товарищам, и начинает сам придвигать ящики к краю.
ГГ, пытаясь встроиться в работу коллектива, ищет себе место в цепи, и оказывается за машиной, и видит, как по всей стороне противника взлетают красные сигнальные ракеты.
Больше их никто не замечает.
ГГ, разинув рот, какое-то время смотрит на взлетевшие огоньки, и тут облака над немецкими огневыми позициями подсвечиваются вспышками артиллерийского залпа.
Это первый залп Великой Отечественной войны, поэтому немцы максимально используют все свои артиллерийские мощности — на небе видна багровая полоса вдоль всей границы, это вспышки артогня отражаются на нижней поверхности облаков.
Звук еще не долетел, и ГГ успевает удивиться, понять, что же это за иллюминация, напугаться, вытянуть палец в сторону фронта и окликнуть Старшего.
Старший оборачивается к ГГ из кузова машины, на его лице радостная улыбка и напряжение физической работы.
Обернуться и посмотреть, куда же указывает ГГ, Старший не успевает: исподволь народившийся свист сотен артснарядов за секунду набирает мощь, становится свербящим пульсирующим воем, режет уши, и Старшего скрывает вспышка разрыва, это снаряд немаленького калибра.
Начинается полный хаос.
Взгляд ГГ выхватывает из этого кошмара только отдельные кадрики, мозг обрабатывает их очень неравномерно — то ГГ видит как в замедленной съемке и как в бинокль, то кадры несутся с неестественной скоростью, и при этом все содрогается от мощнейших нутряных ударов: крупный калибр на большом угле возвышения успевает проникать в землю.
В кадре темнота и тонкий звон, кадр начинает пульсировать по краям темно-красным, ГГ приходит в себя.
Картинка «из глаз» ГГ: все красно-белое, других цветов нет. Изображение плывет и кривляется.
Фокус зрения своевольно переносится с предмета на предмет, ГГ своим взглядом не управляет, он НИКАКОЙ. Он даже не понимает что видит — а видит он не очень приятные вещи. Результаты артогня смотрятся очень страшно.
Здесь ничего этого писать не буду, дойдет до дела — уточню если понадобится.
Орудия на немецкой стороне продолжают молотить, но огонь перенесен в тыл, и ГГ идет по каше из мяса и техники, не осознавая ничего вокруг себя, и морщится от каждого звука.
На огневой позиции не осталось никого, на каждый ее метр упало по нескольку снарядов, по сути — это толстый слой дымящегося мусора с пятнами фарша, состоящего из мяса, костей, обрывков формы и щепок с землей.
Когда под ногами ГГ оказываются такие пятна, ГГ оскальзывается и упирается в фарш руками, но не обращает на это никакого внимания.
На уцелевших деревьях не хватает листьев, их сильно побрило осколками, из стелющегося над позицией дыма торчат причудливо исковерканные стволы — пейзаж полностью изменился, в занимающемся рассвете перестает различаться линия вспышек над немецкими огневыми позициями артиллерии.
Невдалеке, но на безопасном расстоянии падает запоздалый снаряд небольшого калибра, и ГГ вздрагивает всем телом.
Штаб дивизии. Немцы только что нанесли артиллерийский удар по расположению и перенесли огонь в глубину, но бомбежка продолжается. Штаб получил попадания и горит, часть штабных офицеров погибла. Посреди горящего расположения Комдив хладнокровно руководит выходом полка по тревоге, одновременно пытаясь наладить управление остальными частями дивизии. К нему подбегают подчиненные, докладывают и получают новые приказы.
Комдив: Писарчук, почему зенитки не стреляют? Под трибунал захотел?!
Командир зенитного дивизиона: Товарищ генерал, так ведь…
Комдив: Что ты мне тут такаешь?! Полк не прикрыт! Где твои орудия, где расчеты?! Почему одни пулеметы работают?!
Начштаба: Товарищ генерал, нет у него расчетов, на сборах расчеты.
Комдив: На каких еще, к чертовой матери, сборах?!
Командир зенитного дивизиона: На окружных, товарищ генерал, приказ из округа… Сам комокруга товарищ Павлов подписал. Позавчера убыли…
Комдив: Слушай сюда, Писарчук. Ты уже штаб дивизии дал разбомбить, но склад ГСМ ты мне разбомбить не дашь! Меня не волнует, как ты обеспечишь, хоть сам к пулемету вставай! Если у меня полк без горючего останется, я тебя лично, вот этой самой рукой! Перед строем! Понял?!
Командир зенитного дивизиона: Так точно, товарищ генерал-майор!
Генерал раздраженным жестом отпускает Командира ЗД, тот торопливо исчезает.
Комдив: Ну Павлов, ну сука… Ох попадешься ты мне, я тебя на месте придушу, вредитель…
Начштаба аккуратно дергает Комдива за рукав, указывая глазами на догоняющего группу офицеров Особиста, майора 3-го отдела. Особист замечает это движение и без выражения вклинивается в разговор.
Особист: Полностью поддерживаю, товарищ начштаба. Вредительство налицо. Будем живы — по своей линии подробнейший рапорт отправлю, сразу же. (К Комдиву). Товарищ генерал- майор, пока моей работы нет, разрешите принять связь, я в этой кухне понимаю немного, на радиокурсах в Приволжском обучался.
Комдив: Отлично, товарищ Антипов. Принимай связь.
Решая вопросы на ходу, Комдив доходит до парка, где Зампотех организовал эвакуацию техники из горящих боксов. На фоне горящих боксов солдаты в нижнем белье берут на жесткую сцепку БТ и вытаскивают его из бокса. Кровля сразу же обрушивается.
Среди солдат мечется одетый по форме Зампотех, пытаясь зацепить тросом сцепку тягача.
