ГГ: В оружейке… наверно… Я… (Замолкает, не зная, что сказать — да и ответа его никто не ждет.)
Сержант НКВД: Спасибо, товарищ Никишин… Все, боец, давай бегом в город, найдешь управление НКВД, это все рядом, у церкви, площадь там такая, туда все улицы ведут, не заблудишься. Дежурному отдашь, и со взводом вернешься! Понял? Бегом-марш!
ГГ срывается с места и выполняет приказание — бежит в сторону Города, среди тех же незатронутых бомбежкой станционных строений.
Мельком глядит на то место, где ковырялись цыгане — а там идет лихорадочная работа, цыгане, осмелев и расслабившись, пытаются справиться с погрузкой на телегу подаваемых в окошко мешков.
Сержант НКВД замечает машину, шофер которой все это время пытался завестись. Наконец машина завелась, шофер выдергивает кривой стартер и спешит в кабину, но его останавливает окрик Сержанта НКВД
Сержант НКВД (подходит, откидывает тент, глядит на ящики в кузове): А ну стоять! Что в кузове, танкист?
Водитель (неуверенно мямлит, с опаской глядя на ТТ в руке Сержанта): Боекомплект тама, танковый. Дык эта, товарищ… Я согласно распоряжения зампотеха батальона, товарища Каюрина, вот… Загрузился, а старшего мово убило, а потом она сначала заглохла, а… Мне ехать…
Сержант НКВД (подзывая бойцов): Отставить, разгружайся. Раненых на узловую повезешь. Так, бойцы! Три минуты на разгрузку, время пошло!
Водитель (совсем неуверенно): А как это, груз-то? Я по распоряжению, доставить…
Сержант НКВД (с нешуточной угрозой): Тебе приказ неясен? Приступай.
Водитель (резво выполняя команду, недоуменно бормочет под нос): Дык а как же без снарядов…
Комдив и Начштаба с Комиссаром едут в ГАЗ-61 вдоль растянутой по лесной дороге танковой колонны. Комдив обращает внимание на стоящий на обочине танк, у которого ковыряются чумазые танкисты.
Комдив (досадливо): Еще один… А ну, Еропкин, тормозни!
Комдив выходит из машины, на ходу окликая командира экипажа.
Комдив: Командир, ко мне! Только не говори, что фрикцион — на месте расстреляю!
От танка подрывается навстречу танкист со знаками различия сержанта, знаком приказав подчиненным продолжать чиниться.
Сержант: Никак нет, товарищ генерал! Палец трака срезало! Через десять минут закончим, товарищ генерал!
Комдив (узнает и смягчается): А, ты… Комсомольский экипаж… Давайте, давайте чинитесь скорей, товарищи комсомольцы — в бой скоро!
Трое танкистов принимают строевую стойку, командир экипажа берет под козырек, и с подъемом кричат «Есть, товарищ генерал!». Точнее, кричат двое — третий, Заряжающий, услышав про скорое введение подразделения в бой, изменяется в лице и оплывает, как будто из тела вынули скелет. Он неловко опускает вдоль тела руки, едва не выпустив из правой здоровенную монтажку.
Генерал возвращается в машину и продолжает следование.
ГГ выбегает со Станции, переходит на шаг — дорога взбирается на господствующую над местностью высотку, откуда открывается панорама окрестностей Городка и Станции.
ГГ замедляет шаг и останавливается: он воочию видит линию фронта. Погода ясная, видимость километров 10, так что зрелище вполне такое впечатляющее: от горизонта к горизонту в небо вздымаются столбы дыма — кажется, что в прифронтовой полосе поражены все цели, что не осталось ничего.
Усиливая это впечатление, по полям, избегая дорог, в направлении тыла неорганизованно двигаются разрозненные группы военнослужащих, половина не в защитной форме, а в нательном белье; многие ранены.
В стороне, на приличном удалении, продолжают спокойно тянуться на бомбежку и обратно большие группы немецкой авиации. Противодействия им нет никакого — в небе ни одного нашего самолета.
Звуковая картина довершает впечатление полного разгрома: на немецкой стороне слышна размеренная канонада по всему фронту, с наиболее близких огневых позиций слышны аккуратные батарейные серии по четыре, а разрывы (это совершенно иной звук, абсолютно непохожий на звук орудийного выстрела) доносятся уже из нашего тыла. Понятно, что немцы, поразив цели в районе концентрации наших войск, перенесли огонь в ближний тыл и теперь уже работают на заграждение, мешая маневру уцелевших частей.
Дав зрителю прочувствовать, что такое «массовое беспорядочное отступление», ГГ сбегает с гребня высотки и продолжает движение к Городу.
Наперерез ему на дорогу с поля выходит группа со знаками различия ВВС: Старшина с винтовкой, средних лет; пожилой мужик в форме техника и молодой капитан-Пилот в летном комбинезоне и шлеме. Пилот серьезно ранен, и хотя еще передвигается, но принять участие в разговоре не может; Старшина угрюмо озирается, видно, что он здорово опасается всего вокруг. Более-менее адекватен лишь Техник.
Техник: Эй, служивый! Со Станции идешь?
ГГ: Ага… А… (не знает, что сказать).
Техник: Там как? Порядок есть хоть какой-то? Помощь есть кому подать? Надо вон, комэска как-то определить.
ГГ: Там… там это, бомбили… Горит, там даже целый поезд с танками горит! И тушить некому! Вокзал совсем разбитый… И еще наш эшелон, недоразгруженый… А там боекомплект на всю гаубичную бригаду…
Техник: Да обожди с эшелонами! «Гори-и-ит!» Ясно дело, что горит! Щас везде горит! У нас вон тоже, весь полк одним проходом раздолбали! Только один наш комэск и взлетел… И то недолго, тут же завалили, но одного приложить успел… Нам его кровь из носу вытащить надо, понял? Я чего у тя и спрашиваю — там порядок хоть какой-нибудь есть? Командование, санчасть хоть какая-то?
ГГ (ГГ близок к срыву, и говорит нервно и невпопад): Да я не знаю! Мы только на огневые приехали, разгружаться — а тут как началось! Я потом встаю — а бригады нет! Вообще нет, совсем! Ты понял?! А на Станции сержант НКВДешный главный, и еще уполномоченный ВОСО! Я на Станцию когда пришел, меня сразу в строй поставили, я тебе откуда чо знаю! А уходил, они начальника связи корпуса застрелили. За саботаж. А меня за взводом в НКВД послали, в Город.
Техник: Ага. Понятно. Значит, надо дальше, до узловой. Товарищ капитан, ты потерпи, но похоже еще немного пешком придется…
Техник перехватывает Пилота поудобнее, чтобы идти, Пилот стонет и начинает терять сознание, Старшина подхватывает Пилота с другой стороны, и троица направляется дальше.
Старшина с винтовкой: Обожди-ка, Егор… Предупрежу бойца. (Оборачиваясь и обращаясь к ГГ.) Слышь, земеля. Ты в Городе аккуратней, понял? Мы тут с начала июня простояли, так местные недобитки вовсю зубы щерят, у нас в полку даже запрещено было поодиночке в город ходить, понял? А щас вообще озвереют. Так что в оба смотри.
Расставшись с летчиками, ГГ продолжает идти к Городу, и едва успевает отскочить от падающего на дорогу телеграфного столба.
Отскочив, ГГ растерянно подходит полюбопытствовать, чего это вдруг телеграфные столбы начали падать на дорогу, и застает на месте преступления двоих местных, старого и молодого.
Пока ГГ подходит и еще не обнаружен, зритель слышит коротенький злорадный диалог, из которого ясно, что это украинские националисты, нарушающие связь — с целью в меру сил навредить Красной Армии и помочь Гитлеру-освободителю.
Следует немая сцена — ГГ выходит на вредителей, и они секунду смотрят друг на друга в упор, не понимая, что же теперь делать.
Вредители приходят в себя первыми и поспешно скрываются, оставив ГГ стоящим на дороге и
