Обращение заканчивается, но один из старших бандеровцев осаживает толпу, типа не расходиться, ща вам пару слов скажут. Толпа послушно притормаживает и не спешит расходиться.
К воротам рынка подчеркнуто неторопливо выходит Старший бандеровец, с важно закинутым на плечо АВСом
Старший бандеровец: Ну шо, громадяне <…>
Смысл такой: большевички откомиссарились, идет Гитлер, зараз будэ Вильна та Нэзалежна Украйна. Сидите по хатам, никто ват не тронет. Хто попробует заховать чи краснюка, чи жидовина — розстриляэмо, и просимо не обижаться. Увидел красного чи жида — будь ласка зараз же поведомить чи меня, чи пана Трофимчука.
Жители реагируют на его речь в целом негативно, наиболее смелые выкрикивают язвительные замечания, толпа глухо ропщет.
Помогалам Старшего бандеровца даже приходится направить оружие на толпу.
Тут до нашего ГГ доходит вся опасность его положения. Он сидит в своем укрытии, здорово ошарашенный — как так, ведь я вроде бы на своей территории, а выходит, что она совсем не своя?!
В этот момент его замечает Молодой бандеровец, пытающийся слезть с ворот рынка. От неожиданности МБ падает, и истошно верещит — вон, красная падаль ныкается!
ГГ бросается бежать, сзади раздаются крики и выстрелы, пули щелкают по стенам рядом с ГГ.
ГГ быстро выдыхается, пытается остановиться и отдышаться, но его спугивает приближающаяся погоня.
Молодой бандеровец здорово опережает погоню, у него на лице тупо-счастливая гримаса азарта, он впервые чувствует себя не забитым чмом, а настоящим взрослым самцом, гонящимся за жертвой с оружием в руках.
ГГ мечется по незнакомым улицам, сворачивает не туда — и выходит прямо на бегущего за ним по глухому переулку Молодого бандеровца. Оторопевший ГГ пятится в проулок.
Молодой бандеровец переходит на шаг, поднимает винтовку и пытается дослать, бездумно улыбаясь. Погоня выдула из его головы рациональное — он уже не помнит ни того, зачем он гнался за своей добычей, ни того, что вообще-то красноармейца ловят затем, чтоб сдать немцам; он не думает о грозящем наказании — он поймал первую в жизни настоящую дичь, человека, и теперь должен увидеть ее кровь.
Молодой бандеровец наконец справляется с досыланием патрона, и целится в ГГ.
На перекресток лесных дорог выкатывается БТ, Механик тормозит, глушит двигатель, и, искривляясь в узком люке, чтоб взглянуть вверх, кричит Сержанту.
Механик: Старшой, прямо или куда?
Сержант (стоя в люке и задумчиво глядя на карту в планшете): Погоди… Так, это у нас что получается…
Механик: А чего ты гадаешь? Вон же, видно где наши прошли. Вся дорога распахана.
Сержант: Обожди ты… Я срезать хочу, а то и так сколько времени потеряли…
Механик: Срезать это хорошо, только смотри, чтоб в болотину какую не заехать. Вытаскивать-то некому будет.
Сержант (задумчиво, себе под нос): Не. Пройдем. (Решительно командует механу.) Все, заводи, направо пойдем. Верст пять срежется.
Лесная дорога поворачивает, и открывается вид на колонну брошенной техники. На лесной дороге стоит чуть ли не полк — заправщики, артиллерийские тягачи с 76-мм пушками на прицепе, автомобили. Все исправно, эта техника не воевала.
Механик замедляет ход, Сержант командует.
Сержант: А ну стой!
Механик (удивленно): Да стою, стою… Чё-то я не понял, что это тут творится…
Танкисты вылезают из танка, заворожено проходят несколько десятков метров вдоль колонны. Абсолютно все целое, нигде ни царапины. Танкисты ежатся и оглядываются, водя по кустам стволами. Поворачивают, не дойдя даже до середины колонны, направляются обратно к танку. Механик стучит по бакам всякой техники, надеясь на случайно оставленный бензин. Но нигде ничего нет, все выработано или слито.
Механик: Чё-то не нравится мне все это. Куда они все подевались?
Сержант: Думаю, сами ушли.
Механик: Почему так думаешь?
Сержант: На пушках ни замков, ни панорам. А без них стрелять никак не получится. Стрельбы тут не было, бомбежки тоже. Значит, забрали и ушли.
Механик: Ну да, так получается.
Сержант: Точнее, уехали.
Механик: С чего взял?
Сержант: В голове колонны заправщик стоит, шланг валяется. Значит, заправлялся кто-то. Какой идиот будет тащить с собой пустого заправщика?
Механик: Слушай, точно! А ты не дурак, товарищ командир первого комсомольского танкового экипажа!
Сержант: Поэтому я сержант и командир танка, а ты — водила чумазый! (мрачнеет) Только мы теперь не первый комсомольский экипаж, а первый дезертирский.
Механик: Это да… Ну Глухов, ну сучара!
Сержант: Мы-то чё, тут вон, смотрю, целый полк дезертирский.
Механик (останавливается от неожиданности): Почему дезертирский?
Сержант: Да потому. Следы смотри чьи — вон, вон, вон вообще по луже проехала. «Эмка» тут заправлялась. А это чё значит?
Механик: Чё?
Сержант: На самом деле не понял, или дурочку валяешь? «Эмку» заправили — сколько она народу увезет?
Механик: Пятерых, если сильно потесниться. С шофером. И чё?
Сержант: Ничё. А автобус намного больше бензина требует?
Механик: Точно. Точно! Это ж получается, что могли двадцать человек увезти, а увезли четверых? А автобусов вон. Штуки три самое малое стоит… Значит…
Сержант: То и значит. Не захотели, значит, вот и не увезли. А это значит, что тишком уехали. Если б не тишком, то пришлось бы автобус заправлять, а не «эмку».
Механик (мрачно): Поехали отсюда.
Молодой бандеровец целится в ГГ.
Сбоку из сарая появляется карауливший Молодого бандеровца незнакомец в армейской нательной рубахе и защитных галифе. Это Стройбатовец, моложавый крепкий мужик крестьянистого вида. Стройбатовец ловким ударом поперек груди укладывает Молодого бандеровца на землю, ловко перехватив выпущенную им винтовку.
Действуя грамотно, а оттого как бы неторопливо, Стройбатовец прислоняет винтовку к плетню и метким пинком переворачивает пытающегося встать Молодого бандеровца навзничь. Присаживается возле сучащего ногами тела, прижав его коленом к земле, снимает с трехлинейки штык, и несколько раз, короткими быстрыми движениями сует штыка в печень, снизу вверх, чтобы прихватить сердце — длина штыка это позволяет.
