замечательно, ведь она опять сказала этому типу, что о сексе и речи быть не может.
Машина рванула с места, как пришпоренная лошадь. Когда Пол свернул на дорогу, ведущую в Джойсвуд, задние колеса забуксовали, подняв тучу пыли.
— Осторожнее, — буркнула Сэм. — В прошлом году я оказалась в кювете, поехав по этой дороге слишком быстро.
— Жаль, что при этом вы не сломали вашу красивую шею.
Сэм не знала, чувствовать ли себя обиженной или польщенной. Ее шею еще ни разу не называли красивой. Возможно, потому что она таковой не являлась. Эта проклятая шея была очень длинная.
— Лестью вы сможете многого добиться! — выпалила она.
— Вот как? Даже теперь?
Его глаза сверкнули, когда он окинул быстрым взглядом ее тело, облаченное в этот день в голубые джинсы и во фланелевую рубашку в красно-синюю клетку. С волосами, собранными в хвост, и безо всякой косметики — Сэм понимала это — она далека от роскошной холеной Элинор настолько, насколько это возможно для женщины. Но Пол, тем не менее, смотрел на нее с подкупающей в высшей степени жадной пристальностью.
— В таком случае, у вас и глаза красивые. Красивый рот, красивые ноги, красивая грудь и… о!.. безусловно, красивый зад. Ну, и чего я этим добился? Или мне еще нужно упомянуть о вашей неповторимой индивидуальности, об исключительном присутствии духа, о земной чувственности и о тонком чувстве юмора?
Сэм не смогла удержаться. Она расхохоталась.
Пол тоже усмехнулся и, слава Богу, сбавил скорость до такой степени, что можно уже было не опасаться за свою шею. Ей определенно хотелось вернуться домой целой и невредимой.
— Вы лгали мне, — сказал он, не переставая, однако, улыбаться.
— Вы о чем?
— О том, что лестью я смогу добиться всего. Это ведь бесполезно, не так ли?
— Так.
— И полагаю, в этом вашем пакете — не презервативы, как я сначала по глупости надеялся?
— Всего лишь дезодорант для меня и таблетки от головной боли для Хелен, — с донельзя честным лицом сказала она.
— Жаль. Это был ваш последний шанс сдаться добровольно. Отныне — война, в которой хороши любые грязные средства.
— Например?
— Ну, вряд ли вы можете ожидать, что я телеграфирую крутым ребятам. Так в эти игры не играют.
— Война не игра.
— Иногда бывает. В детстве я часто играл в войну. И мне известны многие хитрости.
— Не сомневаюсь, — со вздохом произнесла она.
— Эти штучки тоже вроде военной хитрости, — заметил он, поведя бровями. — У меня большая практика.
— Рано начали?
— Э четырнадцать или около того.
— Отвратительно!
— Держу пари, что у вас это случилось намного раньше, маленькая лицемерка. Известно, что деревенские девушки рано приобщаются к сексуальной жизни. Это как-то связано с тем, что уже с самого детства они наблюдают за совокуплением животных. Секс не представляет для них никакой тайны.
— В этом вы правы. В сексе для меня действительно нет ничего таинственного, и именно поэтому до двадцати лет я не удосужилась с ним познакомиться.
Пол бросил на нее изумленный взгляд.
— Это правда. До тех пор я даже не целовалась с мальчиками. Знаете, наблюдение за тем, как жеребец «обслуживает» кобылу, всякий раз вызывает во мне неприятие этой ориентированной исключительно на мужчин деятельности. В этом нет ничего привлекательного или сексуального. Кобыла привязана и очень часто не жаждет внимания жеребца. Но у нее нет выбора. Жеребца приводят, и он взгромождается на нее, нравится ей это или нет. Девственные кобылицы вопят от боли. Остальные застывают в шоке.
— Но ведь не все же кобылы так реагируют.
— Не все. Есть прирожденные шлюхи даже среди лошадей. По крайней мере, так говорила мне мать.
Пол нахмурился.
— Вы, разумеется, так не считаете? Что женская особь — прирожденная шлюха, если ей нравится секс?
— Уже нет. Но довольно долгое время именно так и думала. Мне противна была даже мысль о мужчине, лежащем на мне и засовывающем часть своего тела в мое. Я не понимала, как это можно вынести, не говоря уж о том, чтобы получать от этого удовольствие.
— Но вы определенно не считаете так сейчас, — произнес он, все еще немного ошеломленный.
— Нет, сейчас я так не считаю. Благодаря Джуду.
— Джуд, — задумчиво повторил Пол. — Какой Джуд?
— Джуд Мортон. Он был ветеринаром. Специализировался на неуступчивых кобылицах.
— Очень смешно. Вы были влюблены в него?
Сэм рассмеялась.
— О Боже, нет! Но он был очень симпатичным.
— И?
— И я безумно им увлеклась.
— И?
Внезапно давняя история, словно замедленное кино, закрутилась в ее памяти. Она зачем-то пошла в дальний амбар и натолкнулась на Джуда и девушку с конюшни, которые занимались сексом. Джуд лежал на сене, а девушка сидела на нем верхом, абсолютно не воспринимая окружающего, и приподнималась, а потом опускалась на тело своего любовника. Ее глаза были зажмурены, а из широко раскрытого рта вылетали стоны и крики. Она не видела Сэм, которая стояла поблизости, остолбеневшая и зачарованная.
Но Джуд ее видел. Он даже подмигнул ей. Сэм смотрела добрых пять минут, прежде чем повернуться и убежать.
Она никому ни о чем не рассказала, но с тех пор, стоило ей встретить Джуда, как внутри у нее все вспыхивало. Она думала о нем постоянно, грезила о нем ночами. Ей представлялось, что она сидит на нем верхом, как та девушка, стискивает его плечи и скачет на нем, скачет до тех пор, пока тоже не закричит в оргазме, свидетелем которому стала тем днем.
Сэм прочитала про оргазм все. Просто никогда раньше ей не хотелось испытать его.
Но после этого захотелось. С Джудом.
Однако она не решалась даже приблизиться к нему, боясь, что об этом узнает мать. Но однажды услышала, что на следующий день Джуд должен уехать — ему предложили работу на каком-то конезаводе на юге. Это был ее шанс. И она воспользовалась им, собрав всю храбрость, на которую была способна. Сэм пришла к нему и сказала, чего хочет, несмотря на то что все внутри у нее сжималось от страха…
Эта ночь в дальнем амбаре была ее ночью. Ей показали, как делается то, что она видела, и даже много большее. Джуду, как выяснилось, нравились решительные женщины. Нравилось, когда они наверху. Нравилось, когда женщина занимается любовью с ним.
Сэм тоже это понравилось. Потому что она оказалась на высоте положения. Не было и речи ни о каком подчинении мужчине. Или о том, чтобы потерять голову. Встречаясь впоследствии с мужчинами, которые ей нравились, она точно знала, что делать. Правда, нельзя сказать, чтобы их было очень много. Трое или четверо за пять лет.
— Наверное, вы все-таки были влюблены в этого Джуда, если он смог прорвать все линии вашей
