— Приноси скороварку.
Аэри встала, чувствуя странную, давно и напрочь забытую легкость свободного от забот сознания. Как подобает леди, она сделала все что можно и должно — и для людей, и для ампари. Да, она умеет настраивать чужие души, она вылечила едва живого Ёрру, помогла выпрямить спину Патросу, зажгла огонь в глазах Фарнора. А сама, смешно признаться, металась в темном лабиринте сомнений и страхов. Раз за разом просыпалась среди ночи, смотрела в тревожный багрянец задернутых штор и думала: почему минувшим днем снова не нашла времени и не сходила в храм, где с весны живет Фоэр. Укоряла себя, убеждала и успокаивала… Но никак не решалась окончательно покинуть давно остывший берег прежней жизни, чтобы все начать снова. Стара она для этого, Шарим пока слишком мал, память первого мужа не отпустит — отговорки находились для каждого нового дня. Они выглядели прочными и непреодолимыми, как крепостная стена. Но после одного-единственного разговора с Фоэром от стены осталась лишь тень… Лежащая под ногами бесплотная тень. Адалор взбирался все выше на небосвод, и даже эта тень укорачивалась, готовая исчезнуть в полдень… Леди прошла по гребню стены, помахала рукой магу народа и'наэ. Рассмеялась, когда сверху упал некрупный мальт и обвил хвостом за талию.
Решись начать новую жизнь — и ты познаешь, как душа молодеет. И беды больше не пугают. Тем более что Ёрра сказал — обойдется!
Когда Адалор утвердился в зените, распространяя белый и радостный день на все известные людям земли Дарлы, остров заполнился воинами. На стене встали стрелки, изучая свои позиции, в последний раз присматриваясь к соседям, проверяя оружие. В нижних галереях загудели голоса воинов ближнего боя. Там же расположились маги людей и эльфов, гномьи инженеры и заклинатели.
Теперь уже первый бой с демонами вспоминался его участникам как примитивная тренировка. Они не умели пользоваться общей системой связи, действовали дико и разобщенно. Стрелки то и дело норовили целиться, принимая в учет ветер, словно заряд их нынешнего оружия — примитивная стрела. Воины ближнего боя лезли вперед, не понимая возможностей своей брони и не оценивая картину боя в целом…
А еще был страх. Люди никогда прежде не слышали голоса тварей, рвущего сердце и подкашивающего колени. Они не знали ни вида, ни силы врага. Не понимали его целей. Не осознавали, существует ли возможность устоять.
Теперь все иначе. Да, придет войско куда более опасное, чем прежнее. Зато сейчас у людей есть единый гриф и единый воевода. Они знают, как воевать и с кем. Верят в стоящих рядом союзников, пусть те и не являются людьми. Понимают, что сражаются не за малую цель. Участь самой Дарлы решается в этот вечер, медленно и мягко розовеющий в безоблачном летнем небе.
Братья-светила на краткий миг встретились, взглянули друг на друга, стоя над самым горизонтом. И, оправдывая имя сезона пляшущего света — корхорна, длинные двойные тени зашевелились, скользя по земле. В багровом сиянии восхода Ролла пеплом стыли дневные тени, а в темном золоте уходящего Адалора языками дыма клубились черные, ночные…
Лоэль спрыгнул с трапа мальта и подошел к Варзе. Оглядел с гребня стены весь остров, сколько мог видеть. Прочее показывали мониторы вифов, плотно контролирующие область от почвы до уровня верхних слоев атмосферы. Там едва различимой точкой парил Аррас, рядом с ним висели гномьи корабли.
— Вышли в фокус магического поля, — негромко шепнул в ухо голос Риолы, дежурящей в рубке Ами. — Поток направлен, запитываем защиту. По моим данным, в зоне прорыва показатель нестабильности достиг восемнадцати единиц. Трещина будет здесь, на острове, уже нет сомнений.
Гриф чуть нагнул голову, выражая свое внимание к словам. Все лето чужаки рядом, но их чудеса не становятся привычными. Ему и теперь по-детски радостно ощущать причастность к столь великим переменам. Родная Дарла утратила загадочность необъятности.
В юности Варза любил скакать по степям южного удела Загорья — сухой равнинной Зарны. Прыгнуть в седло и гнать сильного коня вперед как можно быстрее, в тайной надежде приблизить горизонт — вечно ускользающую черту между небом и землей, отделяющую известное людям от домыслов и легенд… Кони Загорья хороши. Боевые, долгогривые и мощные, с острыми трехгранными копытами, с прочными роговыми пластинами, покрывающими ногу до коленного сустава. Он всегда выбирал иссиня-багровых, запрещенную храмом Роллову масть. В Загорье таких держали, не желая знать об указе. Они лучшие, резвые, неутомимые, зло и яро служащие своему господину, не ведающие страха в бою.
Он гнал коня к горизонту — и не мог приблизиться к разгадке тайн, скрытых за этой странной чертой. А теперь благодаря обретенной возможности полета и еще большему чуду нового знания горизонт исчез! Не просто приблизился, но вывернулся, сжался и сгинул. Плоский мир оказался шаром, как и предполагали ампари в своих старинных свитках. И он, Варза Гридим, принял новое без страха, с жадным азартом. Да, пока люди знают меньше своих союзников. Но было ведь время, когда эльфы так же скакали к горизонту и не ведали сокрытых за его лукавым изгибом тайн. Вся разница в том, что их кони были помельче и не имели багрянца в масти, а над миром по имени Саймиль всходила одна звезда.
Его люди осилят новое. Как осилят они и демонов. Ибо отнимающие жизнь ради прихоти не могут мчаться к горизонту, жадно мечтая о новом. Они довольствуются куда меньшим, оградив стенами уже награбленное и тратя все свои силы на учет богатства и его охрану, на ведение тяжелых и бесконечных войн с покоренными, но не желающими служить и оставаться рабами. Гриф так и сказал своему новому другу, Лоэлю: демоны не могут быть сильнее лишь потому, что они старше. Ведь с возрастом лишенные любопытства выживают из ума, а не копят опыт.
Пусть трещина открывается. Они справятся. Гриф прищурился, выслушав отчет Риолы.
— Их будет много, — пояснил Варзе капитан Лоэль. — Очень много. Насколько мы понимаем технологию демонов, накопление энергии в точке прорыва пропорционально размеру перебрасываемого отряда.
— Сразу все придут? — порадовался гриф.
— Нет. Щель действует импульсно, мы уверены. То есть выбрасывает отряд и закрывается, чтобы снова накопить энергию и открыться. Во второй раз подвести придется меньше силы. Но расширить щель уже не получится. Так что первая переброска даст представление о войске в целом. Мы ожидали меньшего… Если честно, я не понимаю, почему они отсылают столь значительные силы. О нас — об эльфах, гномах, и'наэ — они, по идее, не должны знать. Иначе сменили бы точку выхода в мир Дарлы. Вас без поддержки можно взять гораздо меньшим количеством.
— Достигли уровня в двадцать и три десятых, — сообщила Риола. — Стабилизация по уровню, началась деформация поля.
— Может, у них планы переменились, — усмехнулся Варза. — Смотри-ка, светится.
Алая нить прорыва наметилась и стала накаляться, отчетливо видимая на тепловых мониторах и в сферах контроля поля.
С хрустом первой молнии, яростно рвущей застарелый зной засухи, алая черта лопнула. Веретено прорыва стало расширяться, вращаясь и наматывая, как казалось Варзе, на свое тощее тело волокно бытия его родного мира. Чьи-то злые когти рвали тело Дарлы и вили из него нить для чуждой пряжи. И кровь людей бездушный создатель ткани полагал узором, не более того… Гриф прищурился с нехорошей усмешкой. Пока еще он здесь принимает решения. И сделает все, чтобы чужие злые руки не уродовали его мир.
Рев, потрясший столицу при прошлом прорыве, на сей раз едва удалось разобрать. Его погасили соты. Вершина щели, распахнутой во всю ширь, светилась над шапкой сот багровым диском.
— Контроль процесса у них примитивный, — торопливо прошептала Риола. — Сканирование местности отсутствует, привязка идет только по плоскости, выстроенной тремя устройствами трогнов. Исследовалось лишь наличие твердого грунта между ними. Одиночный замер. Либо не умеют, либо спешат.
— Куда им спешить-то? — удивился Лоэль. — Сперва опаздывают на двадцать дней от зенита лета, упускают лучшее время для открытия щели. А теперь — спешат.
— Пошла развертка, — отозвалась Риола. — Фиксирую ствол щели. Отсылаю сигнал.
— Какой сигнал? — не понял Лоэль. — Куда? Кому?
