- У меня перед вами есть одно бесспорное преимущество: я не доживу до того дня, когда 'неутомимые и безотказные' пошлют вас нахрен, по причине полного отсутствия интереса к мужской половине. И рожать, кстати, будут только девочек. Поскольку пенис - всего лишь рудимент на теле ваших мутуальных перспектив... как аппендикс или третье веко.
- Слова, - кивнул врач. - Риторика. А по существу есть что-нибудь?
- Слабость женщины - главный стимул мужчины стать сильнее. Забота, защита, понимание... ничего этого больше нет. Связь прервана. Каждый - сам по себе. Это означает, что тот социум, к которому вы идёте - не человечество, а что-то другое. Лучше или хуже - другой вопрос. Главное - другое. Не человечество.
- Мужчина стал сильнее, - настаивает врач. - И женщина стала сильнее. Среднестатистическая пара мутуалов многократно превосходит самую крепкую пару людей во всех смыслах. Устойчивость человеческой популяции выросла в миллионы раз. Интервал температур, гравитация, газовый состав атмосферы, питание... теперь вся растительная группа годится в пищу. Что бы ни росло, оно приемлемо для наших желудков. Никаких 'терниев и волчцев'...
- 'Не хлебом единым'... - вяло цитирую древнюю книгу.
- ...'Сыт человек', - подхватывает мутан. - Неужели не слышите, что это о нас сказано? Это не намёк или подтекст, - это прямое указание на мутуальное прошлое человечества. Мы всего лишь вернулись к истокам. Через боль, смерть... но возвращение!
Створки корсета расходятся. Процедура окончена, и я избавлен от необходимости 'вопить в пустыне'. Он всё равно не услышит.
А значит, - я свободен.
В каком-то смысле, конечно.
Потому что в дверях появляются двое мордоворотов. И то, что они оба в белых халатах, не может ввести меня в заблуждение: конвой, он и в 'белом' - убой.
6
Бытие. Гл. 3. Ст. 15:
...'и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её'.
Слизни - гермафродиты.
Путь от процедурной до моего изолятора далёким назвать трудно. Два лестничных пролёта и коридор с полсотни метров, в центре которого двери моего отсека. Наверное, именно поэтому встреча с Борисом для меня - полная неожиданность. Он бодро шагает навстречу. Мы останавливаемся примерно посередине коридора, неподалеку от моих дверей.
Изобретательно, чего там... лихо! И как-то очень по-человечески. Сведение счётов, - это ли не по- людски?!
'Шкафы', что у меня за спиной, конечно, - его приятели. Но корить себя за невнимательность - глупо. Кто же в глаза конвою смотрит?
- И что дальше? - улыбаюсь я своей напасти.
Он кивает приятелям, и те уходят. Чтобы, значит, не мешать. Или не попасть под горячую руку...
- Да вот, - говорит Борис. - У нас тут одно дельце нерешённым осталось.
Ситуация перестаёт быть забавной, - я не слышу в его голосе злости. Это пугает.
- Давай-ка ещё раз, Семён. С того места, на котором в прошлый раз остановились.
Он тактично делает два шага назад и перетекает в боевую стойку.
- Как твои рёбра, челогод? Подлечил?
Его голос тих и спокоен. Он совершенно не похож на озлоблённого недоумка из душевой. Даже черты лица переменились.
Я слежу за движениями его рук и ног. И то, что я вижу, мне не нравится. Передо мной настоящий противник: цепкий, умный, скорый... Его трёхсекундная ката пластична и полна невероятно высокой энергетики.
Похоже, дело - дрянь. Будь мы на татами, я бы уже сдался.
- Мы знакомы?
- Не валяй дурака, чел, - кривит рот в ослепительной улыбке Борис. - Это травматология. Психушка тремя этажами ниже...
Его атака стремительна, натиск плотен, движения точно рассчитаны: ни локти, ни колени в крайнее положение не выходят, до упора не выпрямляются. Все движения от центра наружу... и движется он чертовски быстро. Я едва поспеваю уклоняться и ставить блоки. Впрочем, нет. Не успеваю. Каждый третий-четвёртый удар достигает цели. Не проходит и десяти секунд, как осознаю, что здесь: в узком коридоре, где у меня нет возможности втянуть высокого и более сильного противника в круг, моё поражение неизбежно.
Я делаю шаг назад. Потом ещё один. И ещё. Он уверенно теснит меня. Один из ударов пучка пальцев обжигает грудь... вот гад! Как током...
А ведь позади - его приятели!
