Школа наемников

кожу.

«Хауда» норовила выскользнуть из руки, пальцы не слушались. Насмотревшись на потуги Артура, Леке крикнул:

— Авдей, Петр, прикрывайте меня!

Бахнул карабин, застрочил отобранный у Гуса пуле­мет, Артур видел, как зигзагом бежал Леке, как он от­катился правее камня, похожего на задницу, выдернул чеку и швырнул гранату. Артур закрыл уши. Рвануло, подбросив землю в воздух. Леке присмотрелся и снова открыл стрельбу.

— Выкидыш ползуновый! — разорялся он, строча из автомата.

— Рыло! Порось! Туда стреляйте, вверх! — донесся до боли знакомый голос.

Пошатываясь, Артур подобрался к Лексу, выглянул из укрытия.

— Чего приперся? — Леке усадил его. — Еле на ногах стоишь. 1ус там с... Предал он нас, короче. Прибился к банде. Соблазнил обещаниями, рассказал, сколько у нас оружия. Он умеет убеждать. Надо было его... — Курсант дал очередь, сплюнул. — Сразу кончать.

Подбежали Авдей с Петром.

— Они за нами пойдут? — спросил Авдей.

— Надо следить, чтоб не подкрались. — Леке выгля­нул еще раз. — Их шестеро, вооружены плохо, патроны самодельные. Но если в упор выстрелят, смерть будет долгой и мучительной. — Он сел рядом с Артуром, по­хлопал его по плечу: — Спасибо, ты мне жизнь спас... уже вроде бы дважды. — Криво усмехнулся. — Я ж не расплачусь!

— Выведешь меня потом отсюда по скалам, — про­хрипел Артур. Мир снова начал кружиться и расплы­ваться.

— Обещаю сделать все, что от меня зависит. Толь­ко держись... Артур? — Леке схватил его за плечо, по­тряс.

Артур отчаянно тер глаза, перед которыми колыхал­ся туман. К горлу подкатила тошнота, он отполз в сто­рону, и его вывернуло. Еще и еще. Казалось, кишки вме­сте с желудком вот-вот выпрыгнут.

— Хорофо, — донесся голос Орва, — так иф него вы­ходит яд.

* * *

Гус скатился по насыпи и выругался. Зосины четверняш­ки как привязанные следовали за ним, пыхтели. Стоит ли ради мести жертвовать жизнью? Вот уж вряд ли.

Кир остался наверху, крикнул:

— Куда-а?! Ну-ка вернись!

«Ха. «Вернись». Раскомандовался». Гус прикинул, не приказать ли своим мальчикам щенка пристрелить... Нет, незачем. Бесполезная трата патронов, и неизве­стно еще, как Омега отреагирует на смерть курсанта. Может, зачистку проведет. Гус вдруг понял, как ему все надоело: мальчишки, играющие с чужими жизнями, «высота» эта, мифическая облава. Он хотел только уй­ти. Уж мутант с ним, оружием, с силами потраченны­ми! Уйти живым. И чтобы его оставили в покое. Ско­ро ручьи обмелеют, зверье уйдет, пропитание кончит­ся, надо успеть еды запасти, пещеру подготовить. Пора домой.

— К ползуну в зад! — сообщил Гус омеговцу с нескры­ваемым удовольствием. — Я не самоубийца, юноша! Сам под пули лезь! А мы с мальчиками уходим!

Кир потерял дар речи: открывал и закрывал рот, хлопал глазами. Потом на заднице съехал к Iycy. Маль­чики насторожились, но «дядя» покачал головой: не стрелять, ничего он нам не сделает.

— Т-ты... — Кир еле сдерживался, чтобы не закри­чать. — «Мясо»! Тупое «мясо»! Вперед! Вперед, я сказал! Ты же обещал! Ты же... — Он заплакал.

1ус знал такие слезы: злые слезы беспомощности. Но сочувствия щенок от него не дождется, хоть весь на сопли изойдет. Человек разумный — прежде всего чело­век эгоистичный. Высокими идеалами бредят юнцы. А взрослый не позволит ни ненависти, ни мести зату­манить свой мозг. Выживание — вот единственная до­стойная цель. Кому ты будешь нужен, если умрешь? Ни­чего этого 1ус не сказал — он не собирался метать золо­то перед ползунами.

— Мы же договорились! — взмолился Кир. — Я тебе помогу, ты — мне! Я же один...

— А мне плевать, — пожал плечами Гус. — Мы с маль­чиками уходим. Нам жить нужно. Правда, мальчики?

— Ыгыыы, — согласился Жирный и широко улыб­нулся.

Зубы у него были кривые, черные. Не хватает маль­чикам заботы, а в рационе точно овощей недостает, не­бось одно мясо жуют, без присмотра-то. Ну, ничего. Этим Гус озаботится. Не пройдет и сезона, как мальчи­ки будут здоровыми, а там, глядишь, и поумнеют. Оди­чали совсем...

— Я... — У Кира кончились аргументы или он понял, что убеждать Iyca бесполезно. — Я все понял. Ну ты и скотина! Даже не «мясо», а... а...

— А ты не обзывайся, — ласково попросил Гус, — а то мои мальчики нервничают.

Кир покраснел. И так был не бледен — поди побегай по жаре, — а стал и вовсе пунцовым. Рыло, умница, под­скочил к нему и несильно стукнул кулаком в живот. Оме­говец сложился пополам. Рыло вырвал у него из руки пистолет. Братья расхохотались, Гус умилился.

Так, чтото Жирный нехорошо топор гладит. Соску­чился, наверное, по смертоубийству.

— Жирный! — прикрикнул 1ус. — Топор положил. Не убивать. Понял? Пошли домой.

— Домоооой, — простонал в экстазе Рыло. — Пошли!

И они удалились, оставив безоружного и деморали­зованного Кира плакать на раскаленных скалах.

* * *

Обратный путь прошел быстрее и веселее. Братья что- то лопотали, хотя из всех более-менее членораздельно изъясняться могли Рыло и Порось, Жирный и Упырь только мычали. Но Iyc не унывал. Ему всегда больше нравились слушатели, чем собеседники. И слушатели благодарные. А мальчики ему разве что в рот не загля­дывали, хотя говорил Гус о самых простых вещах: о во­де, еде, крыше над головой. О том, что старших надо слушаться, а плохих надо убивать, но не всегда, не все­гда, с осторожностью. 1Ъворил и о разумном эгоизме: если речь идет о твоей жизни, всегда выбирай жизнь, не рискуй по возможности, а уж ради чужих не рискуй никогда. Понимали его четверняшки или нет, Туе не знал, но надеялся, что речи отложатся в их почти ква­дратных головах.

У подножия скалы, в разрушенном городе Древних, нашли родничок, напились. Гус прикидывал, как от раз­валин пройти к своей пещере, да чтобы в некроз не по­пасть. Оставалась надежда, что некроз сморщился. Об­ходить его времени не было: врал Леке про облаву или нет, а омеговцы ее учинить в любой момент могут.

Рыло дернул за рукав Iyca, увлекшегося мыслями:

— Дя-дя. Ку-ушать.

М-да. Вот не было печали!

— Потерпи, не маленький. Домой придем, там и по­обедаем. Много вкусного мяса. Только дойти.

— Дойдем, — обрадовался Рыло. — Дойдем, дойдем!

— Ну, так вперед!

Братья топали бодро, а Гус подустал, нога снова раз­болелась. Он с ужасом представлял, что вот-вот увидит впереди бурую корку некроза и симбионтов, бродящих по ней. Но некроз все не появлялся, а когда Гус его все- таки заметил — вздохнул с облегчением. Корка действи­тельно съежилась и вроде как уменьшилась. Еще немно­го—и они будут дома, даже до темноты успеют.

Через некоторое время Гус заметно захромал. Коле­но распухло еще больше. Мальчики, обступившие «дя­дю», смотрели участливо. И Гус понял, что он не один, стоит попросить — и ему помогут. Четверняшки не ищут выгоды и никогда не предадут. Впятером они об­разуют истинный симбиоз, отношения их идеальны. Раньше братья носили на руках маму Зосю, а она за них думала, теперь пусть носят дядю Густава.

— Помогите-ка, — распорядился Гус сварливо. — По­мните, как маму носили? Вот и меня так же. Ну-ка, Жир­ный, Упырь, руки сцепили... Да не так, остолопы! У-у-у! Вот так. Дай покажу. Вот тут бери. А теперь держитесь крепче, я сажусь. — Он устроился, вцепился в плечи но­сильщиков, скомандовал: — Вперед!

Гус был счастлив. Он нужен мальчикам, они — ему, в этих отношениях столько тепла, столько