Темное золото

нем присел перед решающим прыжком.

Стефан повернулся к ней.

— Ты должна поговорить с ним. Скажи ему, что он не может покинуть тебя. Оставить тебя одну, без него. Что ты не можешь без него жить.

— Еще чего! Он и так слишком самоуверен. Последнее, в чем я нуждаюсь, это глупая улыбка какого-то пьяного идиота. Он запомнит это надолго. И он такой эгоист, что поверит в это. — Даже говоря это, Алекс нежно откидывала его волосы, вытирая кровь с лица Эйдана.

Стефан нахмурился, но воздержался от высказывания своего времени.

— Ему нужна кровь, я дам ему ее. Ты должна доставить нас домой. Этот огонь скоро привлечет внимание властей, нужно уехать как можно скорее.

Эйдан сильно запротестовал, но только в ее уме. Она поняла — он слишком слаб, чтобы говорить это вслух.

«Это слишком опасно. Я могу убить его, поэтому не буду брать кровь у Стефана».

Она поверила ему. В его голосе слышалась правда, отдаваясь тревогой в сердце и душе, вызывая сильный протест.

— Нет, Стефан, повезешь ты. Эйдан отказывается принимать твою жертву, но, думаю, от меня примет. — Она снова ласково откинула волосы Эйдана.

«Это то, что ты хочешь? Мною можно пожертвовать, но не Стефаном. Не говори ничего, так надо. Просто делай все необходимое и не спорь со мной. А то я, возможно, передумаю». — Или потеряю храбрость, добавила она молча.

«Я не уверен, что это безопасно для тебя».

«Я согласна. Я уже говорила тебе, что потеряю немного. Эта жизнь действительно не для меня. Давай, Эйдан. Просто не делай мне больно, ладно?»

«Ни за что, cara», — уверил он ее. Стефан с Александрией дотащили его до машины.

Лицо Охотника посерело от боли, но он не издал ни звука, пока они устраивали его в машине, укладывая его голову к ней на колени.

— Пролитая кровь должна быть уничтожена, — проговорил он. Только Александрия смогла понять его снова. Он был так слаб, что еле слышно шептал.

— Он хочет, чтобы ты очистил место также и от крови, Стефан. — Ее сердце бешено колотилось. Да, все было именно так. Она была согласна умереть этой ночью, отдавая свою жизнь за этого мужчину. Алекс не знала, кем он был, за исключением одного: он самое отважное существо, которое она когда-либо встречала. Она не была уверена, что доверяет ему или, что он нравится ей, но в глубине души Алекс знала правду. Она знала, что это так.

Стефан мягко выругался.

— Нас могут заметить, если мы останемся надолго. — Проворчал он, принимаясь за работу и начиная очищать территорию от крови. Необходимо убрать все следы сражения Эйдана, но у них было очень мало времени для этого.

Александрия наклонила свою голову к Эйдану.

— Ты не можешь ждать. Сделай это сейчас. Но обещай мне, что позаботишься о Джошуа. Что эта безумная жизнь никогда не коснется его. Пообещай мне.

«Да, cara mia». — Голос в ее уме был слаб. Она знала, что осталось очень мало времени.

Она ощутила движение его руки. Его пальцы погладили тонкий изгиб ее шеи, послав дрожь трепета через позвоночник, начали расстегивать кнопки шелковой рубашки, открывая ее обнаженную кожу. Косточка его сустава мягко прикоснулась к ее груди, посылая языки пламени в кровь. Александрия расслабилась, выгибаясь таким образом, чтобы его теплое дыхание касалось пульса над стучащим сердцем. Прикосновение его зубов было нежным и эротичным, посылая по ее коже импульс жара, заставляя тело пылать от тяжелой незнакомой боли.

Алекс мягко застонала, и раскаленный добела жар взорвался в ней, когда его зубы прокололи ее кожу и вонзились глубже. Она укачивала его голову в своих объятьях, удовлетворенно проваливаясь в дрему, но продолжая предлагать себя ему. Это было так чувственно — знать и чувствовать, как ее кровь бежит по его венам, наполняя поврежденные клетки и ткани, согревая застывшие мышцы, возвращая ему жизнь.

Она чувствовала, как к нему возвращается сила, в то время как ее собственная вытекала из тела. Она была словно в тумане, придаваясь эротическим мечтам. А потом он появился у нее в уме, мягко, обольстительно шепча слова любви, слова, которые она никогда раньше не слышала, древние и красивые. Автомобиль двигался с такой тряской, что это добавляло ирреальности, заставляя забыть о времени.

Стефан подъехал на автомобиле к боковой двери и бегом отправился запереть тяжелые железные ворота позади них, взволнованно смотря на небо. Когда он вернулся, то испытал потрясение, поняв что ситуация на заднем сидение автомобиля коренным образом изменилась. Теперь Эйдан сидел весь покрытый кровью, но выглядел он намного лучше, а Александрия неподвижно лежала с серым лицом, словно мертвец. Она выглядела такой хрупкой и потерянной на руках у Эйдана, точно ребенок.

Стефан посмотрел вдаль. Он прожил много лет рядом с Эйданом, но все же увиденное им было слишком жестоким, чтобы он принял ее. В глубине души он знал, что Эйдан никогда не причинил бы вреда женщине. Видеть Алекс такой как сейчас, абсолютно неподвижной после проявленного мужества, было невыносимо.

— Вымой автомобиль, Стефан. Я буду под землей в течение для или двух. Тебе лично придется разобраться со всем, если вдруг приедет полиция. Ты должен защитить ребенка и Мэри от любых злоумышленников. Не забывай, никакое зло не сможет войти к нам в дом ночью, но вампиры могут использовать людей, чтобы навредить вам. — Стефан помог Эйдану выбраться из автомобиля, наблюдая, как тот направился к дому с Александрией, безвольно откинувшейся на его руках.

— Я знаю, что могут сделать они и их слуги, Эйдан. Я буду внимателен. — Грубо уверял он Охотника.

— Принеси кровь для меня в палату, а затем уходи и располагайся, как можно дальше. Не позволяй Мэри или ребенку быть рядом с моей комнатой. Это будет опасно для вас, пока я не восстановлю потерянный объем крови. — Кратко проговорил он, чувствуя, как сила тает. Александрия была миниатюрной женщиной. Он взял ровно столько, сколько мог, не подвергая ее опасности, а потом направил ее в глубокий сон своего рода, оберегая ее, пока он не будет в состоянии возместить ее потерю крови.

Он позволил Стефану помочь ему пройти через дом. Выбежала Мэри и вскрикнула, когда увидела его. Эйдан уловил шаги мальчика. Он покачал головой, предупреждая пристальным золотым взглядом.

— Уведите ребенка от меня. — Приказал он, пытаясь обуздать ненасытный голод.

Мэри остановилась на полпути, прижав одну руку к горлу. Эйдан был покрыт кровью и грязью, Александрия безжизненно лежала у него на руках. Охотник оставлял следы на паркете, начиная от самой двери. Глаза Эйдана пылали красным цветом, а зубы были оскалены, как у хищника.

— Мэри! — Крик Стефана подстегнул ее к действию. Она кинулась перехватывать Джошуа до того, как он увидит весь этот кошмар. Слезы струились вдоль ее лица, когда она поймала ребенка и побежала с ним по коридору в направлении лестницы.

Джошуа прикоснулся к ее мокрому от слез лицу.

— Не плачь, Мэри. Кто-то обидел тебя?

В попытке успокоится, она сделала усилие. Дом придется убрать до того, как мальчик спустится вниз, так что придется уложить его спать.

— Ничего страшного. Просто страшный сон. Тебе они никогда не снились?

— Александрия говорит, что нужно просто думать о приятном, о том, что тебе нравится, тогда будут сниться только хорошие сны. — Джошуа потерся своей щекой о нее. — Это всегда помогает, когда она со мной. Я помогу тебе так же, как делает она, и у тебя больше не будет плохих снов.

Мэри поймала себя на том, что успокаивается от чистоты и детской невинности Джошуа. Она сама вырастила троих детей, и Джошуа напоминал о них. Она прижала его к себе.