— Лучше не бывает. А как верообъединительные дела?
— Мы заполучили почти всех, — улыбнулся Джоффи. — На прошлой неделе поднялись на борт атеисты. Как только мы допустили, что «Бог» может являться набором в высшей степени милосердных и полезных физических законов космоса, они с радостью присоединились. На самом деле за исключением нескольких разрозненных остатков религиозных лидеров, неспособных до конца примириться с потерей власти, влияния и прилагающейся к этому смешной шляпы, все выглядит весьма неплохо.
Номинальное главенство Джоффи в Британской островной ветви церкви Всемирного Стандартного Божества было предметом изрядной гордости для семейства Нонетот. ВСБ было предложено делегатами Всемирного межконфессионального симпозиума в 1978 году и с тех пор набирало силу, собирая обращенных из всех вер в одну разнообразную религию, достаточно гибкую, чтобы каждому предложить что-то свое.
— Я поражаюсь, как тебе удалось обратить их всех, — сказала я.
— Это было не обращение, — возразил он, — это было объединение.
— А здесь ты, потому что…
— Лондэн говорил, что у него есть для меня видеопленка с «Доктором Кто», а я обожаю далексов.
— Мне лично больше нравятся сонтараны, — вставил Майлз.
— Чего еще ожидать от человека, считающего Джона Пертви лучшим Доктором! — фыркнул Джоффи.
Мы с Лондэном уставились на него, неуверенные, что нам следует сделать — согласиться, выдвинуть иную теорию или сделать что-то третье.
— Лучшим был Том Бейкер, — сказал Джоффи, нарушив неловкую паузу.
Майлз пробурчал что-то вроде «конформист», и Лондэн отправился наверх за пленкой.
— Дурында! — шепотом позвал меня Джоффи, когда Лондэн ушел.
— Да?
— Ты ему сказала?
— Нет, — шепнула я в ответ.
— Нельзя молчать, Четверг. Если ты не говоришь ему правду про Книгомирье и «Ковры Акме», это все равно что, не знаю, врать ему или типа того.
— Это ради его же блага, — прошипела я. — Это не как если бы я завела интрижку.
— А ты завела?
— Конечно нет!
— Все равно это ложь, дражайшая сестрица. Как бы тебе понравилось, солги он тебе о том, чем занимался дома весь день?
— Думаю, не понравилось бы. Оставь это мне, Джофф. Я справлюсь.
— Надеюсь. С днем рождения… и если ты не заметила, под капотом у твоего рабочего фургона горит камамбер.
— Чего-чего?
— Камамбер. Горит.
— Вот они, — сказал Лондэн, возвращаясь с пленкой. — «На память о Далексах». А куда Четверг ушла?
— Да просто выскочила за чем-то. Ну, нам пора! Обучать, убеждать и объединять — надеюсь, в таком порядке. Ха-ха-ха.
— Извините, — сказала я, входя в дом. — Мне показалось, что Пиквик корчит рожи соседскому коту. Вы же знаете, как они друг друга ненавидят.
— Но она же вон там! — удивился Лондэн, указывая на Пиквик, по-прежнему тщившуюся разглядеть в зеркале себя самое и бело-синий полосатый джемпер.
Я пожала плечами.
— Наверное, это был другой дронт.
— В округе есть еще один лысый дронт в сине-полосатом кардигане? А не кажется ли тебе, что пахнет горелым сыром?
— Нет, — невинно ответила я, — а тебе, Джофф?
— Мне надо идти, — сказал он, глядя на свои часы. — Помни, что я тебе сказал, дражайшая сестрица!
И они оба вышли и направились к толпе, начавшей собираться вокруг сломанной машины.
— Клянусь, я чую запах горелого сыра, — сказал Лондэн, когда я закрыла входную дверь.
— Вероятно, миссис Боллуан-Котл что-то готовит.
Я изображала беззаботность, но внутренне нервничала. Кусок горящего камамбера на пороге означал только одно — предупреждение от Суиндонской центровой сырной мафии, или, как они предпочитали себя называть, стилтонистов.[34]
Глава 16
Сыр
Вызвавший оживленную полемику Молочный сбор, от которого происходит непопулярная Сырная пошлина, был введен в 1970 году правительством вигов, когда ему потребовалось пополнить казну для потенциальной эскалации Крымской войны. При нынешних пошлинах в 1530 процентов на твердые и 1290 процентов на вонючие сорта нелегальное сыроварение и контрабанда сделались чрезвычайно прибыльным делом. Сыронадзорное управление было образовано не только для контроля над лицензированием сыра, но также для сбора налога, введенного на сыр не в меру старательным правительством. Неудивительно, что подпольный рынок сыров процветал.
— Спасибо, что намекнули нам о дронтофилах, — сказала я, пока мы ехали по темнеющим суиндонским улицам два часа спустя.
Эвакуатор убрал обломки «бьюика», и полиция собрала свидетельские показания. Несмотря на оживленность нашего района, никто ничего не видел. То есть видели, конечно, но Парк-Лейн-Нонетоты пользовались в округе большой популярностью.
— Вы уверены, что за нами нет хвоста? — спросил Мильон, когда мы выезжали из пустого производственного помещения в двух шагах от городского дирижаблепорта.
— Однозначно, — отозвалась я. — У вас есть на него покупатели?
— Обычные сыроманы все грызут удила с рецептами на изготовку. Сегодня вечерний воздух наполнится ароматом валлийских гренков с сыром.
Большой семидесятиместный дирижабль медленно поднялся в воздух позади заводских корпусов. Мы смотрели, как его серебристые бока отражают краски заходящего солнца, пока он разворачивался и под ритмичное гудение разбивающих неподвижный воздух четырех пропеллеров уходил на Саутгемптон.
— Готовы? — спросила я.
— Готов, — отозвался Мильон.
Я дважды бибикнула, и стальные заслонки на ближайшем производственном здании медленно поднялись.
— Скажите, — начал Мильон, — почему, как вам кажется, стилтонисты Старого города вручили вам Пылающий камамбер?
— Вероятно, это предупреждение. Но мы никогда их не трогали, а они не трогали нас.
— Наши территории даже не пересекаются, — заметил он. — Вам не кажется, что Сыронадзорное управление наглеет?
— Может быть.
— Похоже, вы не сильно обеспокоены.
