— Не понимаю, в каком качестве, — тоном возражения произнес отец.
— Поверь, у нее есть на это право, — заверил отца Джим.
— Я не разделяю твоего решения, сынок, но если ты так настаиваешь, будь по-твоему… — с недовольством согласился мистер Хаскелл, уступая девушке дорогу.
Даниэль постаралась занять неприметное место в дальнем углу, родители устроились в креслах, Джим продолжал стоять. Он уже не мог дольше сдерживать переполнявший его гнев.
— У меня такое чувство, что весь город знает все, кроме меня! Когда вы собирались сказать мне правду, если вообще собирались?
— Не говори таким тоном со своим отцом, Джим! — тихо, но твердо произнесла миссис Хаскелл.
— С моим отцом? А кто мой отец? Кто мне скажет?
— Пойду сделаю чай… Ты будешь завтракать, Дэнни? — непринужденно осведомилась Клер Хаскелл, поднимаясь с дивана.
— Благодарю, миссис Хаскелл… Чуть позже, — отказалась Дэнни.
Даниэль решила: что бы ни происходило, она будет поддерживать сторону Джима, в противном случае и приезжать не стоило.
— А ты, сынок? — обратилась та к Джиму.
— Мне нужны только ответы. Честные исчерпывающие ответы. Я должен знать, кто я и кто мои родители.
— Анна даже не сказала нам, какого числа ты родился. Когда ты оказался у нас, тебе была пара недель от роду — так она выразилась, отдавая тебя. В свидетельстве о рождении пришлось указать приблизительную дату — 18 августа…
— Но почему в свидетельстве не были указаны настоящие имена моих родителей, хотя бы матери, его вы знали точно? — бурно жестикулируя, вопрошал Джим.
— Анна попросила этого не делать.
— Она настолько не желала меня? Да, кто она? Где живет? У нее есть другие дети, есть у меня родные братья, сестры? Кто мой настоящий отец, в конце концов? Я получу ответы на эти вопросы? — в отчаянии возгласил Джим.
— Дорогой, успокойся. Не стоит так гневаться, — умиротворяющим тоном произнесла Клер Хаскелл.
— В течение пятнадцати лет от Анны не было никаких вестей, сынок, — произнес Боб Хаскелл. — Мы понятия не имеем, как и с кем она живет и есть ли у нее дети.
— И, признаться, мне это даже не интересно, — добавила миссис Хаскелл. — С того момента, как она отказалась от собственного ребенка, ты стал моим, а она перестала для меня существовать.
— И все-таки она решила напомнить о себе спустя столько лет… — гневно констатировал Джим. — Она твоя сестра, правильно я понял? — обратился он к матери. — Как ты считаешь, почему она объявилась?
— Не знаю, милый… могу только догадываться, — пожала плечами миссис Хаскелл.
— О чем?
— Могу ли я говорить об этом вслух? — замялась пожилая женщина.
— Я тебя слушаю, мама… — настойчиво проговорил Джим.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Солнце пряталось за западные своды крыш. Дэнни зачарованно наблюдала, как плавно меняют свои очертания вечерние тени.
От усталости Джим смягчился и перестал гневаться на любящих родных. Даниэль наконец смогла оставить его с родителями.
Она сидела на крыльце. Сухой зной накатывал тяжелыми волнами. Но сквозь тугое полотно дневного жара начинал прорываться предвечерний холодок.
То ли от жары, то ли от усталости мысли Дэнни текли лениво-лениво. Ей понравились родители Джима, и в первую очередь то, как они снисходительно отнеслись к его вспышке, постарались сгладить удар, без лишних слов рассказали о своем отношении, не пороча при этом его матери. Они были по- настоящему близки. Хотя странно было их наблюдать вместе — аборигенов Боба и Клер и белокожего Джима.
А странное заключалось в том, что Джим не так уж и страдал от полного незнания, тогда как крупицы и отголоски путаной правды, которые донеслись до него много лет спустя, повергли его в такое отчаяние…
Джим присел возле Даниэль.
— Готова пережить нашествие добродушной родни? — хитро прищурившись, спросил он, шутливо толкнув Дэнни плечом.
— Я буду вести себя так, словно знаю их с рождения.
— Верная тактика. Должно сработать… А еще мы напьемся.
— Да, дорогой, — приняла вызов Даниэль и взяла из рук Джима запотевший бокал.
— Я звонил Анне, — сипло произнес Джим, вмиг посерьезнев.
— Хочешь встретиться с ней? — ухватилась за ниточку Дэнни.
— Ты не обязана во всем этом участвовать, Моррисон. Ты и так много сделала для меня… Спасибо.
— Благодаришь, а сам отталкиваешь… — обиделась Дэнни. — Поговори, пожалуйста, со мной, Джим Хаскелл.
— Хочешь вернуться в город? Я отвезу тебя, когда попросишь.
— У меня целая неделя свободна, Джим. Ты знаешь, я никуда не спешу, — заверила друга Дэнни.
— Но ты хотела повидаться с родителями, — напомнил ей Джим.
— Тебе показалось, что я сильно этого хотела? — рассмеялась она. — Перестань, не морочь мне голову. Ты просто так теперь от меня не отделаешься… Предлагаю вместе съездить к Анне и потом заехать к моим. Что скажешь?
— Только не это! Твоя мать принимает меня за пустоголового пижона и делает вид, что я ей очень нравлюсь, — поморщился Джим.
— Неправда. Она искренне любит тебя. Просто считает, что ты слишком хорош. А такого, как известно, не бывает.
— Ты не хочешь ехать домой одна и поэтому тянешь меня, — догадался Джим. — Ну что же, друзей не бросают в беде, — подкрепил он свое согласие тяжелым вздохом смирения.
— Спасибо, что взял меня к своим родителям, Джим. Дом красивый, люди удивительные, и просторы кругом такие, что дух захватывает… За городом вообще все другое — солнце, воздух, ароматы, краски.
— Жарче, крепче, ярче, пышнее…
— И люди лучше, — добавила Даниэль.
— Я бы сказал, глубже, — уточнил Джим.
— Когда мы едем к Анне?
— Завтра, — кивнул Джим Хаскелл. — Тебя это утроит, настойчивая моя?
— Чудесная мысль, дорогой, — бодро объявила Дэнни.
— Мне понравилось, как ты вела себя сегодня утром с моими родителями, — тихо сказал он, заглянув в девичьи глаза.
— Правда?
— Спасибо, Дэнни. Ты мне очень помогла.
— Я же обещала, что не оставлю тебя без поддержки. Я лишь выполнила свой долг друга, — кротко прошептала девушка.
— Хочу, чтобы ты знала, что я высоко это ценю.
— А ты меня очень удивил, Джим. Никогда не думала, что ты можешь быть таким… импульсивным, —
