Жар спадал.
Сергею Николаевичу казалось, что они идут слишком медленно, он торопился выйти на шоссе.
- А что, далеко еще? - спросил он Матвеича.
- Зараз выйдем, - ответил тот, приподнимаясь на цыпочки и вглядываясь в густую желтизну колосьев. - А ну, Сережа, кто там есть? Чи то заяц скаче, чи дытына...
- Эй, эй, диду! Диду! - донесся откуда-то звонкий голос. - Подождите трохи!
- Эгей-гей! - мощно окликнул Матвеич.
Из пшеницы наперерез ему выскочила девчонка. Красная косынка сбилась у нее на шею, мокрые щеки блестели.
- Диду, я ж за вами от самой пасеки бигла! Вертайтесь скорийше до дому! Председатель вас требует! - быстро затараторила она, исподтишка оглядывая приезжего серьезными голубыми глазами. - Вертайтесь до дому, диду! Председатель вас требует...
Матвеич пожал плечами и подмигнул Сергею Николаевичу:
- Видал? Требует, и все. А чего?
Девочка удивленно и строго взглянула на него.
- Собрание в колхозе идет, вот чего! - сказала она, присела на землю, вытащила из пятки занозу и неожиданно добавила: - Война, вот чего! Хиба не знали? - Она искоса взглянула на взрослых.
Сергей Николаевич, пораженный неожиданным известием, молчал.
Матвеич оглянулся:
- Чего? - И, багровея, закричал, наступая на девчонку: - Где война? Яка война, я тебя спрашиваю?! - Он снова оглянулся, как будто война должна быть где-то рядом, а он ее не видел.
- Ну, война! С Гитлером! По радио сказали! - сердито заговорила девочка. - И чего это вы кричите, диду! Идите лучше до председателя, а я на хутора побегу.
Она вскочила и прыгнула на тропинку.
- Эй, слухай! Слухай! - кричал ей вслед Матвеич. - Стой, кажу, бисова душа!
- Нема колы! - звонко донеслось из пшеницы.
Старик посмотрел в небо, широко развел руками. По багровым щекам его катились крупные капли пота, глубокий шрам побелел, брови сдвинулись.
- Значит, порешили они на нашу землю идти, - тихо, с угрозой сказал он. - Добре. Добренько... Хай идуть... - Он застегнул доверху пуговицы на своей гимнастерке. - Добре! Встринемось!
Сергей Николаевич мгновенно представил себе пионерский лагерь в лесу, Митю...
Нагнувшись к своему рюкзаку, он поспешно вынимал из него свертки, предназначенные для Оксаны. Потом вытащил горн, протер его носовым платком, снова засунул в рюкзак и выпрямился. Лицо у него было серое - сухие губы, щеки и лоб как будто покрылись дорожной пылью. Но глаза были светлые, спокойные, решительные.
- Мне, дедуш, машину надо. Я должен ребят вывезти. Отца тебе оставляю... Возвращайся домой.
- Ах они бандюги! Каты!.. - кричал, потрясая кулаками, Матвеич.
- Диду, слышишь? Машину надо! Ребята в лесу остались. Говори, где машину взять. Матвеич пришел в себя.
- Машину? Стой! Стой!.. - Он потер лоб соображая. - Иди зараз на МТС. Тут прямиком километров пятнадцать будет. Там и машины есть и телефон. В случае чего, можно секретарю райкома позвонить. Вот, гляди. Прямехонько в овраг, а там через сосенки...
- Есть! Найду!
- А я... - Матвеич махнул рукой и отвернулся. - От же ж яка катавасия получается.
Сергей Николаевич подошел к нему:
- До свиданья, диду! Увидишь Оксану, скажи - я ее помню. И отца береги!.. Увидимся...
Матвеич обеими руками стиснул его плечи:
- Ты того... за нас ни-ни... Я старика в обиду не дам...
Сергей Николаевич вскинул на плечи рюкзак и, не оглядываясь, зашагал по дороге. Он шел быстро, прямиком, спускался в овраги, пересекал поля с гречихой, блуждал в молодом лесу, поминутно теряя узенькую тропинку. Сначала лучи солнца золотили тонкие стволы молодых сосенок и ложились светлыми полосами между их ровными рядами, потом вечерние тени легли на траву. Солнце незаметно ушло, а тропинка вела все дальше и дальше, лес становился гуще.
Сергею Николаевичу представилось, как в таком же лесу, в пионерском лагере, сбившись в кучу, ребята одолевают Митю вопросами и ждут условного горна...
Становилось все темнее, изредка вскрикивали птицы. Запахло шиповником, влажной травой...
Внезапно мягкий свет месяца осветил кирпичные здания, крепкий забор и запертые ворота.
Сняв с головы шляпу, Сергей Николаевич подошел к воротам и крепко постучал. И почти одновременно со стуком перед ним выросли две фигуры дюжих хлопцев:
- Хто такий?..
Глава 15. ДИРЕКТОР МТС
Директор МТС Мирон Дмитриевич, сидя за столом, смотрел на Сергея Николаевича острыми, насмешливыми глазами и, поглаживая бритый подбородок, спокойно говорил:
- Машины пошли своим плановым порядком. Как вернутся назад, то можно будет дать.
- А когда они вернутся назад? - сдерживаясь, спросил Сергей Николаевич. Его раздражал этот человек, которому он уже успел рассказать, что у него в лесу остались ребята, что они ждут, что их необходимо скорее вывезти и посадить в поезд на Москву. - Когда же они вернутся?
Мирон Дмитриевич развел руками и указал на занавешенные окна:
- Видите, что делается... Может, завтра к вечеру...
Сергей Николаевич возмутился:
- Товарищ, я удивляюсь вашему спокойствию! Я повторяю - у меня дети! Мне необходимо их вывезти. Есть в вашем распоряжении еще хоть одна машина?
Мирон Дмитриевич отогнул большой палец и прищурил светлые глаза:
- Есть машина. На нее особое распоряжение - со двора никуда!
Сергей Николаевич снял телефонную трубку:
- Район! Район!.. Дайте райком партии!
Директор покачал головой:
- Навряд ли они сейчас дадут.
Дозвониться было нелегко. Сергей Николаевич бросал трубку, ходил большими шагами по кабинету и снова звонил.
- Секретаря нет. На совещании... Не уполномочен... Ждите... - отвечали из райкома.
Мирона Дмитриевича вызывали по разным делам. За окном слышался его густой бас.
- Все тракторы в поле. Живо, хлопцы, живо! Давай, давай, ремонтируй! Чтоб через час там был! - кричал он на кого-то. - Сказано: убрать хлеб - и все тут!
Возвращаясь в комнату, он прислушивался к разговору по телефону.
- Где на совещании? - кричал учитель. - Когда приедет? - Лоб у него был мокрый, лицо усталое, под глазами легли темные круги.
Мирон Дмитриевич взял у него из рук трубку:
- Говорит директор МТС... Да, я знаю, что на совещании. Дайте телефон. Ну?.. Давай, кажу, телефон... того совещания! - заорал он, прижимая ко рту трубку. - Без ниякого разговору! Срочно! - Он кивнул головой Сергею Николаевичу: - Записывайте!..
Сергей Николаевич записал телефон и взял трубку. Мирон Дмитриевич снова вышел во двор. Когда он вернулся, учитель стоял у окна, заложив в карманы руки. Губы у него были крепко сжаты.
- Ну что? Дозвонились? - спросил директор.
- Дозвонился к секретарю... Утром пришлет свою легковую, - отрывисто, не глядя на него, сказал Сергей Николаевич.
Директор тронул его за плечо:
- Вы что ж, москвич? Учитель?
- Москвич. Учитель, - стараясь сохранять спокойствие ответил Сергей Николаевич.
- Партийный человек? - тем же тоном спросил Мирон Дмитриевич.
